Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность - Мазер Вернер (лучшие бесплатные книги txt) 📗

Однако в феврале 1945 г. он признался: «Союз с Италией, очевидно, больше помог нашим врагам, чем принес пользы нам».

Вторая мировая война, о которой уже к 1961 г. было написано более 50 тысяч книг и серьезных журнальных статей, вплоть до поздней осени 1941 г. велась в Европе, причем таким способом, какого никто не мог бы предположить. Поэтому Гитлер в согласии с видными военными пришел к убеждению, что является выдающимся полководцем и стратегом. Генерал-фельдмаршал фон Рундштедт был согласен с этим мнением в первой фазе второй мировой войны. С этим соглашались и адмирал Дениц, генерал-полковник Йодль, причем не только до Сталинграда, Триполи и Северной Африки. Генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге и генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель считали его военным гением. Кейтель, между прочим, признал в 1946 г., что фюрер был не только военным гением, но и «был настолько осведомлен в организации, вооружении, вопросах управления и снабжения всех армий и флотов мира, что было невозможно уличить его хотя бы в одной ошибке». Даже «по относительно простым повседневным вопросам организации и снабжения вермахта и другим сопутствующим проблемам» я был «учеником… а не учителем». Генерал-майор Вальтер Шерф, который охотно именовал себя «историком фюрера», видел в Гитлере «величайшего полководца и государственного деятеля всех времен», что дало ему основание увековечить Гитлера в военном дневнике как «полководца, стратега и человека непобедимой веры».

Сам ход войны, ее окончание и необъективность «летописцев и судей» не позволяют полностью принять на веру эти суждения. К тому же определение Клаузевица, понимавшего под стратегией «использование боевых действий в военных целях», претерпело кардинальные изменения. Для войны, которую вел Гитлер, это определение было уже устаревшим. Позаимствованное из англоязычной литературы и кратко сформулированное Андреасом Хильгрубером толкование этого понятия как стыка политики и управления войсками является слишком узким. «Стратегия, — как формулировал в духе Гитлера в 1946 г. начальник штаба вермахта Альфред Йодль, — это высшая стадия военной управленческой деятельности. Она охватывает внешнюю и внутреннюю политику, военные операции и военную экономику, пропаганду и руководство нацией и должна согласовывать все эти элементы в политических военных целях». Очевидно, что понятия «полководец» и «стратег» при таком рассмотрении не могут быть идентичными, так как во время второй мировой войны стратегами были не фельдмаршалы и генералы, а наделенные всеми полномочиями и осуществлявшие диктаторское руководство государством личности: Гитлер в Германии и Сталин в Советском Союзе. Военные чины и по одну, и по другую сторону осуществляли только войсковые операции по их указаниям. Гитлер не только формально был главой государства и верховным главнокомандующим, но и с 1941 г. непосредственно руководил войсками и был единоличным лидером всех государств, входивших в союз с рейхом. Он командовал не только вермахтом, но и в деталях руководил всеми политическими, экономическими и военными аспектами войны, насколько ему позволяли его знания, представления, темперамент и способности. Все эти факты еще не доказывают, что он действительно располагал всеми предпосылками для выполнения функций полководца и стратега.

Поскольку большинство военных старшего поколения в Германии не хотели признавать подобных изменений в их профессиональной сфере деятельности ни во время второй мировой войны, ни после нее, для них по-прежнему в передвижениях больших войсковых соединений «стратегия» отождествлялась с «оперативным искусством». Кроме того, они часто настолько переоценивали свои знания и опыт, что комментарии здесь излишни. Даже такой признанный не только в Германии, но и во всем мире военный деятель, как фельдмаршал фон Манштейн, написал в 1964 г. в своей книге с многозначительным названием «Потерянные победы»: «Гитлер прекрасно знал, что в войсках многие именно меня хотели бы видеть на посту начальника Генерального штаба или главнокомандующего восточным направлением». Мысль Безыменского, что «в послевоенной литературе… наблюдается сильная тенденция отнести все поражения… на счет решений фюрера, а все победы приписать командованию и Генеральному штабу», взята вовсе не с потолка. Советские историки и военные высказывают мнение о том, что не слишком порядочно выглядят те немецкие генералы, которые служили Гитлеру в течение двенадцати лет, а после его смерти начали проклинать его, оспаривать его военные решения как дилетантские, приписывать ему всю вину за поражения и утверждать, что война могла бы иметь другой исход, если бы не Гитлер, а они вели ее. Несмотря на зачастую идеологизированный подход, это мнение заслуживает внимания, особенно если учесть, что Гитлеру принадлежали и важные стратегические планы, и очень успешные военные операции.

Поскольку исторические исследования о второй мировой войне не считаются в Германии, в отличие от США и Англии, общепризнанной специальной областью науки и многие видные историки неохотно включают военно-исторические вопросы в свои работы, в этой сфере существует такое множество белых пятен (в том числе и из-за большой разницы в понятиях), что вряд ли возможно полностью описать роль Гитлера в рамках одной главы. Задача этого раздела заключается лишь в том, чтобы впервые в должной мере осветить один из важнейших с точки зрения автора аспектов, которому уделяли недостаточное внимание многие историки, в том числе Ф. X. Хинсли, Герт Буххайт, Хью Редволд Тревор-Ропер, Перси Эрнст Шрамм, Андреас Хильгрубер, Алан Буллок и другие. Оценивая роль Гитлера во второй мировой войне, они, будучи под влиянием предубеждений, упускают из виду тот факт, что Гитлер очень изменился в ходе войны под воздействием болезней и уже с 1942 г. представлял собой совсем не того человека, который в 1939 г. отдал приказ о наступлении на Польшу.

Уже в начале войны его физическое и психическое состояние было далеко не лучшим. Пик его функциональных способностей пришелся на период, когда он не был еще в состоянии по экономическим и военным причинам серьезно ввязываться в пусть даже небольшую локальную войну. Часто высказываемое мнение, что он 2 мая 1938 г. составил свое частное завещание и дал распоряжения о своем имуществе на случай смерти только потому, что уже в то время собирался начать войну, не соответствует фактам. В 1938 г., зная лучше, чем кто-либо, что вермахт еще далеко не готов к войне, он не собирался приводить в действие вторую часть своей «программы мирового господства», которая до этого успешно реализовывалась. Даже в 1939 г. Гитлер, чьи прогнозы развития событий в Европе, сделанные 5 ноября 1937 г., [348] оказались точнее, чем у других государственных деятелей в Европе (включая и Сталина), считал, что еще слишком рано делать этот шаг. Когда в сентябре 1939 г. Гитлер, развязав свой первый «блицкриг», начал тем самым войну в Европе, он был убежден, что эту войну ему навязали. При этом он исходил из того, что нет никакой необходимости вести войну с Англией, чья политика после чешских событий давала ему надежду, что локальный конфликт с Польшей сойдет ему с рук. О войне с Францией он в то время также не думал. Совершенно Справедливо мнение Буллока, что Гитлер пошел на тщательно «просчитанный риск», когда после некоторой отсрочки и войны нервов отдал вермахту приказ наступать на Польшу, а перед этим попытался пойти ва-банк и, как в Мюнхене, вынудить к «капитуляции» Польшу, Францию и Англию. Однако его утверждение, будто Гитлер в 1939 г. определенно знал, что Великобритания выполнит свои обязательства по отношению к Польше, продиктовано стремлением приукрасить задним числом непонятную позицию Англии в период с 1938 по август 1939 г. Гитлер составил в 1938 г. завещание не потому, что собирался начать войну, а потому, что оценивал свое состояние здоровья в то время значительно серьезнее, чем его врачи.

Уже в 1939 г. многие немцы наверняка поостереглись бы безоглядно посвящать свою жизнь фюреру, если бы знали его состояние здоровья, структуру характера, образ поведения, способности, сильные и слабые стороны натуры. Достаточно красноречивый характер носит психо-графологическое исследование, проведенное на основании рукописи его завещания от 2 мая 1938 г. [349] Анализ почерка содержит наряду с многочисленными положительными качествами очень точно подмеченные данные о слабостях характера, на которые не имеет права полководец и стратег: ошибочные представления, ограниченные критические способности, непостоянство и ненадежность, целеустремленность со склонностью к спекулятивным суждениям, ограниченная контактность с людьми вследствие преувеличенного самомнения и догматического склада ума, ярко выраженное безразличие к окружающим и тенденция к нагнетанию напряженности в связи со стремлением к расширению своего жизненного пространства.