Бессмертник - Плейн Белва (книги без регистрации TXT) 📗
— Пока не знаю, сэр, — вежливо ответил Эрик.
— Да, глупый вопрос, — согласился мистер Малоун. — Откуда тебе знать? Но дело перейдет к тебе, и ты справишься с ним преотлично. А уж дед твой будет на седьмом небе от радости, когда ты усядешься за стол в нашей конторе. — Он заговорил тише: — Слушай, Эрик, он ведь с твоим приездом стал другим человеком. Нет, ты пойми правильно, он и раньше держался молодцом, но теперь!.. Словно помолодел на двадцать годков! Ты уж поверь. Я ведь изучил его, как себя… Знаешь, с каких времен мы знакомы?
— Нет, сэр.
— С тысяча девятьсот двенадцатого года. Погоди-ка… Выходит, тридцать девять лет. Чего мы только вместе не повидали! Он рассказывал, как я в двадцать девятом потерял все до последнего цента и он вытягивал меня из этой трясины?
— Нет, сэр.
— Ну, еще бы, Джозеф человек скромный. Но я этого по гроб жизни не забуду. Он кормил меня и мою семью, пока я не очнулся и не собрался с силами… Вот смотрю на тебя и вспоминаю, как вот так же приходил на стройку твой отец. Он тогда, пожалуй, был помоложе, чем ты сейчас. Ты не против, что я об отце говорю?
— Нет, сэр.
— «Сэр»… Приятно слышать, хотя ко мне можно обращаться и попроще. А приятно, потому что видно: парень хорошо воспитан.
Удивительно, сколько вокруг самых разных людей. Мистера Малоуна ни с кем не спутаешь — католик, ирландец! А один из инженеров на фирме — китаец. Непривычные черты, а приглядишься — и увидишь, что по-своему он очень красив.
— Пора уж твоему деду закругляться. — Мистер Малоун посмотрел на часы. — Иначе к седеру не поспеет.
Подумать только! Мистер Малоун заботится, чтоб дедушка не опоздал на седер! Дед наконец вышел, и они уселись в машину.
— Вот это проект! — крякнул он, лавируя среди бульдозеров и кранов. — На три миллиона долларов! Нет, не надейся, трех миллионов мы не выручим. — Он засмеялся. — О таких доходах можно только мечтать. А вот наскрести надо не меньше трех миллионов, иначе такую махину с места не сдвинешь. Короче — сплошная головная боль. Но веришь, Эрик, чертовски охота попробовать! Ах, каково потом, когда все построено, ехать мимо и смотреть на машины у гаражей, на занавесочки на окнах, на ребятишек в песочницах… Как думаешь, придется тебе по душе наше дело? А? — Дед в точности повторил недавний вопрос мистера Малоуна.
— Тут столько всего надо знать, — уклончиво ответил Эрик.
— A-а, ты вникнешь в два счета! Будешь точно рыба в воде. Слушай-ка, у тебя ведь на той неделе день рождения. Жаль, ты никогда не намекнешь, что тебе хочется.
У Эрика вроде бы есть все. Абсолютно все… Машина свернула, миновала массивные ворота с кирпичными столбами по бокам, и он вдруг сообразил:
— Дедушка, знаешь, чего я хочу, если это не очень дорого? Хорошо бы ты вступил в Охотничий клуб. Там отличные крытые корты, я смогу играть в теннис даже зимой.
— Охотничий клуб? Что ты про него слышал?
— Там очень здорово. Я там был, помнишь, когда заезжали приятели Криса? Они гостили у кого-то в наших краях, и Крис попросил их меня навестить. Мы тогда обедали в Охотничьем клубе.
— Не знал.
— Туда ходят некоторые ребята из класса, в спортзалы и в закрытый бассейн. Наши пловцы готовились там к Олимпийским играм. Как думаешь, мы можем вступить?
— Нет, — сказал дедушка. — Не можем.
— Почему? Очень дорого, да? — Это был первый отказ, который он получил у деда. Тот оторвал взгляд от дороги, взглянул на Эрика.
— Нет, дело не в деньгах. Ну, сам подумай — почему.
— Не знаю.
— Думай, Эрик, думай лучше.
Тут его осенило. Краска залила шею, щеки.
— Потому что ты…
— Не бойся, говори вслух. Потому что мы евреи и в этот клуб нас не принимают. Ни в члены клуба, ни просто — в ресторан, пообедать. Ты не знал?
— Ну, я слышал, читал кое-что об этом. Но как-то не задумывался.
— Да, тебе пока не приходилось. — Дедушка помрачнел, губы его сурово сжались.
Несколько минут они ехали молча. Потом Эрик сказал:
— Эти люди обещали снова заехать будущим летом. Я с ними не пойду.
— Ты вправе… Ты можешь пойти.
— Наверно, мне не захочется.
— Что ж, дело твое. — Снова повисла тишина. На подъезде к дому дедушка повернулся к нему с улыбкой. Искренней или заставил себя улыбнуться? — Вот и добрались. И уйма времени впереди, успеем переодеться для торжественного бабушкиного застолья. Ты, конечно, помнишь, что сегодня седер?..
На столе скатерть с кружевной каймой. В центре — ваза с цветами, возле нее, по бокам, серебряные подсвечники. Еще сегодня на столе атрибуты праздника, которые Эрик видит уже третий раз — не считая того, давнишнего Песаха в доме Давида, когда все, что теперь кажется таким естественным, представлялось ему чужим и странным. От деда он усвоил твердо: сегодня — праздник свободы. Вон маца на блюде под вышитой салфеткой. Вон тарелка с хреном — он должен напомнить нам о горечи рабства. Серебряный кубок уже наполнен вином — для пророка Илии, который возвестит о приходе Мессии. «Вдруг он зайдет как раз сегодня?» — говорит дед и весело подмигивает детям.
Вокруг стола двенадцать стульев: для семьи, для друзей, чьи близкие сегодня далеко, для молодого человека с дедушкиной работы, у которого недавно трагически погибла жена. Стив и Джимми сегодня тоже — впервые — отмечают седер вместе со взрослыми. Тетя Айрис волнуется за крошку Лору, оставшуюся дома с няней. А еще больше за мальчиков: не расшалились бы во время взрослого застолья. «Пускай шалят, тут все свои», — успокаивает ее кто-то, а дедушка поочередно подкидывает детей в воздух и ловит в крепкие объятия. Эрик знает, что задавать четыре вопроса предстоит Джимми: он самый младший мужчина в семье. Да, Эрик уже усвоил порядок этого праздника. Само слово «седер» как раз и означает «порядок». Во-первых, будет очень вкусная еда. Нана колдовала у плиты еще с утра: на стол подадут суп, курицу и рыбу, а на сладкое — пирог, клубнику и печенье с безе и орешками. Впрочем, до сладкого еще далеко, да и до остальной еды тоже: все должно идти по порядку. Эрик нетерпеливо вздохнул.
Дед уселся в кресло во главе стола. И не сводит сияющих счастливых глаз с Наны, которая освящает свечи. Эти минуты для него — лучшие в году. Потом он окидывает медленным взглядом всех присутствующих и возвращается к лежащей рядом с его тарелкой книге. Это Агада со множеством иллюстраций. И вот он поднимает бокал и произносит благословение над вином. И все мужчины — кроме Эрика и дяди Тео — повторяют древние слова, которые впервые услышали в возрасте Стива и Джимми.
— Так что же такое Песах? — вопрошает дед. — Этот праздник назван в честь памятной ночи, когда Господь пощадил дома наших праотцов и вывел их из рабства, с земли Египетской.
Эрик наблюдает. Красивый, торжественный, поэтический ритуал. Но — не его. Ему не проникнуться его магией. Тетя Айрис, с которой вообще можно вести откровенные, честные разговоры, сказала однажды, что его отцу религия была не по нутру.
«Он стремился быть истинным американцем, — пояснила она. — Хотя, на мой взгляд, одно другому не противоречит. Еврейской традиции четыре тысячи лет, и она исторически вписана в историю Америки. Пуритане, между прочим, тоже почитали Ветхий Завет».
«Странно, — заметил Эрик. — Для тебя религия значит так много, а росли вы в одном доме, в одной семье. Почему же он…»
«Не знаю», — коротко ответила тетя Айрис.
«Меня иудаизм тоже не привлекает, — добавил Эрик. — Не отталкивает, а именно не привлекает. Но и к христианству особенно не тянет. Понимаешь?»
«Вполне. Главное, помни: ты волен выбрать любую религию. Волен не верить вовсе. Хотя, мне кажется, это не лучший вариант».
Он вдруг опомнился: «Тетя Айрис, только не говори ничего дедушке и Нане». «Не бойся, не скажу», — пообещала она. С ней так легко разговаривать!
«А ты? Ты тоже что-нибудь скрывала от родителей?»
Она посмотрела на него очень пристально: «Многие годы я страдала, потому что знала: они считают, что я некрасива и, когда вырасту, никому не буду нужна».
