Русская народно-бытовая медицина - Попов Г. (чтение книг TXT) 📗

Вот почему во многих деревнях до сих пор сохранился обычай родить, особенно первого ребенка, в доме матери, которая всегда сумеет, под благовидным предлогом, удалить из избы членов семьи или найти укромное местечко для родов дочери. Чаще родят в родительском доме только женщины из достаточных и больших семей, где не так нужны их рабочие руки и где труднее уберечься от постороннего глаза. Если родительский дом далеко, то беременная заблаговременно, иногда недели за 2–3 до родов, едет туда и живет, пока не разродится (Порховск. у. Псковск. г.,Меленковск. у. Владим. г., Черепов, у. Новгород. г., Скопин. у. Рязанск. г.). Эта же причина и в то же время теснота крестьянских помещений заставляет роженицу из большой семьи спешить иногда к какой-нибудь одинокой старухе или повитухе и рожать у них. Но чаще всего, конечно, роды совершаются дома, в своей избе. Если нет отдельной жилой хаты, то они и происходят в общем помещении, на печи, на палатях, на полу, в углу, за занавеской и т. п. Домашние, под разными предлогами, выпроваживаются из дома, отправляются к соседям или, избегая догадок и расспросов, идут на какую-нибудь работу, или же, оставаясь дома, стараются симулировать свое отсутствие, притворяются спящими и т. п. Весьма часто, если только роды не наступили совершенно неожиданно, они происходят в бане, которую топят не с целью вымыть роженицу и достигнуть ее чистоты перед родами, а чтобы распарить и «размягчить» тело [344]. Нередко местом для родов избираются – «под-избица», «голбец» [345] чулан, летом катух или клеть, сарай, амбар, гумно, овин, сеновал, или же просто какое-нибудь укромное место на дворе [346].

Иногда неразборчивость места для родов доходит до того, что они, предпочтительнее перед избой и баней, совершаются иногда в закутках для скота, овчарнях, хлевах, конюшнях и т. п. местах, где удобнее «схорониться от постороннего глаза» [347]. Как неприхотливо и просто совершаются роды в деревне, показывает случай, относящейся к одному из селенги Алатырского у. (Симбирск, г.). В одной семье совпали роды у свекрови и невестки. Бабушка увела рожениц в конюшню, настелила соломы и положила одну роженицу в одном углу, а другую в другом. Когда разродилась одна, бабушка принялась за другую и приняла второго ребенка.

Это оставление женщинами перед родами общего семейного жилища и выбор для них подобных неприхотливых мест, помимо предрассудка, что роды непременно должны происходить втайне, и помимо недостатка более удобных помещений, по-видимому, совершается и как остаток древнего обычая, имеющего за собой также другие основания. Женщина издавна и почти всюду считалась и считается, первое время после родов, существом нечистым и это-то мнение и оказывает, по-видимому, влияние на ее обязательное удаление из общесемейного помещения. В некоторых местностях даже члены того семейства, где есть родильница, считаются нечистыми и до тех пор, пока священник не совершит над ней очистительной молитвы, никто из них не бывает в церкви (Алатырск. у. Симбирск, г.) [348].

Благодаря совокупности указанных причин, иногда создается такая обстановка родов, которая свидетельствует о крайней выносливости, необыкновенном терпении и, можно сказать, геройстве русской женщины-крестьянки. «Семья у нас большая, – рассказывает баба о своих родах, – одних мужиков пять. После ужина стало меня мутить, а я и виду не показываю, только, думаю, как бы обмануть всех, чтобы не догадались. В хлев уйти морозно было, хлев у нас не мшонный, вот, я и говорю: что-то меня знобит, видно, я простыла, пойду-ка да залезу в печку. Все и поверили, а я в печке-то и родила».

«– Пошла она, – передает про невестку свекровь, – корму коровам задать. Только, что-то долго нет бабы, думаю, к соседям ушла, поколотырить-то тоже любит. Жду, жду, нет. Я, грешница, уж ругнула ее. Вечер пришел, надо опять коровам корму давать, пошла сама, пришла в хлев, а она, как мертвая, на навозе, у загородки, лежит, а корова ребеночка-то уже остатки долизывает, почесть, всего вылизала» (с. Никольское, Череп, у. Новг. г.).

Иногда роды застают деревенскую женщину совершенно врасплох и она родит, буквально, где Господь приведет, начиная с церковной сторожки, куда неожиданно попадает для родов, приехав с мужем на базар в село (В – ое, Юхнов. у. Смоленск, г.) и кончая проезжей дорогой.

Едет крестьянка с братом по лесу, чувствует, что настало время родить, терпеливо переносит схватки, сходит, наконец, с лошади и, под предлогом естественной нужды, заходит за кусты. Минут через 20 – ? часа, баба благополучно разрешается, выходит из-за кустов с ребенком в подоле и продолжает путь. Другая баба везет из города в деревню, верст за 16, воз кирпичей и сама идет пешком. На половине дороги, среди леса, ее застигают роды. Повернув лошадь в кусты, она родит, случившимся при ней ножом перерезает пуповину, перевязывает ее, кладет ребенка в подол и продолжает путь до деревни, около 8 верст, по-прежнему, пешком (Пошехонск. у. Ярославск. г.).

«– Дядя Максим, дай-ка мне ниток». – обращается к мельнику приехавшая на мельницу женщина. – «Мешок, что ли, зашивать? – «Какой мешок? пуп ребенку завязать, я, ведь, родила». – Дал мельник родильнице нитку, что мешки зашивают, а топором отрезали пуповину (Тихвинск. у. Новгор. г.).

Особенно поразительны, по своей выносливости и присутствию духа роженицы, роды во время страды, в пол. Там приехавшая за 5 верст для жнитва женщина родит, на полосе, одна, возвращается с ребенком домой, никого не прося о помощи, сама топит баню и моет ребенка (Шуйск. у. Владим. г.). В другом месте молодая, беременная первым ребенком, сноха жнет рожь со свекровью, чувствует приближение родов и сообщает об этом свекрови. Пока, та бегает в село за повитухой, сноха родит, забирает детище и бывшую при ней одежду, тащится домой и встречает свекровь с бабкой уже в селе (Краснослободск. у. Пензенск. г.).

«– Пока я прибежала в поле, – рассказывает мужу о родах жены бабка, – а женушка твоя уже родила. Отрезали мы тут же серпом пупочек, справили все, как следует, и добрели, слава Богу, до дома» (Брянск, у. Орловск. г.).

Замечательно, что и в этих неожиданных и необыкновенных, по своей обстановке, случаях крестьянина не оставляет суеверная находчивость, вытекающая из убеждения, что о наступлении родов никто из посторонних знать не должен. Сноха, почувствовав приближение родов, сообщает о том свекрови. Та, как бы нечаянно, ломает свою косу, и словами: «дай-ка мне, Марьюшка, свою косу, а ты сбегай домой и принеси другую», – дает ей повод, не обращая на себя внимания присутствующих, удалиться с поля (Солигалич. у. Костромск. г.).

Некоторые случаи родов производят неизмеримо тягостное впечатление. В одном из таких случаев, ходившая последнее время беременная женщина, по приказу мужа, тащит, навесив на себя, три лукошка ржи, поднимается с ними на пригорок, в изнеможении падает и не может встать: у ней начинаются роды (Кадниковск. у. Вологодск. г.).

Еще более плачевна обстановка родов, являющихся последствием незаконного сожительства. Ко всем условиям, создающим такую обстановку родов в деревне, здесь присоединяется необходимость совершить их во что бы то ни стало подальше от людских взоров, ради стыда. Такие рожающие еще менее стесняются выбором места для родов. Хорошо, если у такой женщины есть близкий человек из числа баб, которая примет участие в родах, хотя нередко считается бесчестным и даже греховным помогать такой женщине. Часто он сами должны быть для себя и повитухами.