Удельная. Очерки истории - Глезеров Сергей Евгеньевич (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Хорошо помню огромные старинные дубы в несколько обхватов, которые росли во дворе нашего дома. Возле них было сделано немало семейных фотографий, ставших сегодня реликвиями. Кроме того, в нашем дворе было несколько дровяных сараев, курятник и сеновал, – до войны семья Кудрявцевых, жившая в маленьком домике, держала корову и кур, а мы и другие жильцы покупали у них молоко и яйца. Рядом стоял еще один маленький деревянный дом – там была пожилая дама, державшая козу.
На противоположной от нас стороне Фермского шоссе была ферма Бенуа – очень красивый деревянный домик в готическом стиле. Там жила Лотта Федоровна, потомок Бенуа. В середине 1930-х годов, когда мне было лет семь-восемь, мама покупала у нее для меня и моей сестры Нины чудесные фарфоровые куклы».
Фрагмент этой куклы сохранился до сих пор. Пользуясь им, реставраторы попытались восстановить всю игрушку. Теперь она стала экспонатом музея северных окрестностей, действующим при Центральной районной библиотеке Выборгского района.
Дом на Фермском шоссе был ведомственным: отец Марии Александровны, Александр Иванович Носов, работал в Лесотехнической академии – заведующим кафедрой ремонта и монтажа лесных машин.
«Во время сталинских репрессий, – рассказывает Мария Александровна, – отца уволили из института за то, что он в какой-то анкете не указал, что его отец, Иван Петрович, служил до революции начальником какой-то маленькой железнодорожной станции под Рязанью. Но это было давно, а в ту пору Иван Носов работал лесничим в Новоорловском лесопарке, что рядом со станцией Шувалово, и даже однажды серьезно пострадал от нападения браконьеров.
Какое-то время, чтобы прокормить семью, отцу пришлось работать простым механиком в гараже в ночную смену, и я помню, что мы все очень боялись, что его арестуют. Что могло произойти дальше – мы видели. Ведь в нашем доме арестовали жившего по соседству соседа-латыша, и он пропал, сгинул безвестно. Мне приходилось бывать у них дома – я дружила с их девочкой, и хорошо помню, как жена арестованного латыша с подругой подолгу сидели у печки, смотрели на огонь и плакали...»
Судьба уберегла Александра Носова: беды все-таки обошли его стороной. Его восстановили в институте, жизнь вернулась в прежнюю колею. Потом было участие в советско-финской войне – Александр Носов командовал ротой.
Его жена, Мария Ивановна Смолина (она не брала фамилию мужа), после окончания филологического факультета герценовского педагогического института всю жизнь была преподавательницей русского языка и литературы.
И.В. Смолин с сыновьями и дочерьми. Справа – М.И. Смолина (Носова). Середина 1910-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
До войны она работала в неполной средней школе № 21 на улице Аккуратова (теперь там специнтернат), а после войны – в вечерней школе рабочей молодежи.
Марии Ивановне приходилось молчать о своем отце, хотя она и сохранила его фамилию. Иоанн Вуколович Смолин с 1903 по 1915 год служил продиаконом в храме Воскресения Христова, более известном как Спас-на-Крови, затем был священником в Лисино, а с 1921 года – в храме Покрова Божией Матери в Гатчине, именовавшейся тогда Троцком. Отец Иоанн был удивительной личностью. Его знали как миссионера, духовного писателя – автора нескольких книг, в том числе о вреде сектантства для православной религии.
В 1920-х годах его не тронули только благодаря заступничеству сыновей: все они служили в Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Всю оставшуюся жизнь, до смерти в январе 1927 года, отец Иоанн прослужил в гатчинском Покровском храме. Здесь его уважали и почитали. Отец Иоанн организовал кружок девочек, он занимался с ними пением молитв и духовных стихов, посещал больных.
В родительские субботы и в большие праздники он устраивал обеды для бедных, а на Рождество – детскую елку
В 1926 году отец Иоанн тяжело заболел. Предчувствуя свою кончину, он все время своей болезни вел дневник, в котором писал, что именно в это тяжелое для него время он особенно близко узнал и почувствовал любовь к нему его паствы и всех друзей и знакомых. О себе отец Иоанн оставил самую добрую память: его и сегодня чтят в Гатчине.
А.И. Носов: фото до и после войны. Из семейного архива М.А. Булыгинской
«К сожалению, мне не довелось застать дедушку в живых, – говорит Мария Александровна, – но мы все выросли с памятью о нем. Может быть, благодаря этому религиозность в нашей семье по сей день передается через поколение... Мы часто бывали в Гатчине у бабушки Пелагеи Ивановны – вдовы отца Иоанна, и она нередко приезжала к нам на Удельную. Бабушка принимала самое активное участие в жизни нашей семьи. Уже гораздо позже, в начале 50-х годов, она крестила в Мариенбургской церкви в Гатчине моих детей – для тех лет это было почти что „криминалом"»...
М.И. Смолина. Фото 1940-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
Но это все было потом.
А тогда, после короткой передышки от тяжелых испытаний конца 30-х годов, в жизнь семьи Носовых, как и всей страны, ворвалась война.
«В июле 1941-го нас с сестрой и мамой буквально насильно эвакуировали из Ленинграда вместе с Лесотехнической академией, – вспоминает Мария Александровна. – Мы плакали, не хотели уезжать, ведь папа оставался. Он был тогда уже мобилизован в армию и служил в полку аэростатов заграждения. Потом был начальником автоотдела 56-й армии. По его рассказам, они по ночам ремонтировали танки на нейтральной полосе – и наши, и немецкие – и перетаскивали их на нашу сторону. Среди наград отца – медаль „За отвагу“, ордена Красного Знамени и Красной Звезды.
М. Булыгинская (в центре) вместе с родителями. Фото 18 апреля 1932 г. Из семейного архива М.А. Булыгинской
А мы оказались в Молотовской области (деревня Ножовка Еловского района), где я училась в Ножовской средней школе четыре года (с 5-го по 8-й класс). Все годы получала похвальные грамоты. Кроме того, заочно училась на курсах немецкого языка в Москве, оттуда мне присылали задания.
Очень много приходилось работать на колхозных полях: мы жали и молотили лен, жали рожь, после уборки урожая собирали колоски, поскольку нормы хлеба нам не хватало. Зимой работали на лесозаготовках – почти по пояс в снегу. После того как при валке деревьев погибло двое школьников (из московского интерната), нас перестали посылать на лесозаготовки.
Обитатели домов на Фермском шоссе с родными и знакомыми. В первом ряду слева – И.П. Носов, справа от него – вдова отца Иоанна П.И. Смолина. Фото середины 1950-х гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
Послевоенная Удельная: игра в волейбол на Фермском шоссе. Фото 1947—1948 гг. Из семейного архива М.А. Булыгинской
Учителя в Ножовской школе были почти все из эвакуированных. Математику преподавал доцент Киевского университета Борис Григорьевич Фукс, химию и биологию – преподаватели вуза мать и дочь Дроздовы из Минска, русский язык и литературу – Любовь Матвеевна Чистякова. До войны она вместе с моей мамой преподавала у нас в школе № 21 на улице Аккуратова. С мамой она была в очень хороших отношениях. Среди учеников тоже было много эвакуированных – из Москвы, Ленинграда, Бобруйска, Киева и других мест.
