Тайны Лубянки - Хинштейн Александр Евсеевич (книги бесплатно читать без txt) 📗
Да нет же. Едва только зафиксирован был его контакт с Чиз-холм, дома у Пеньковского установили спецтехнику, обложили со всех сторон, отслеживали каждый его шаг. (По крайней мере, так гласит версия КГБ.)
Вскоре радиоконтрразведка пеленгует работу в квартире Пень-ковского транзисторного преемника, передающего сигналы азбуки Морзе. Анализ записанных сигналов показывает их принадлежность к франкфуртскому радиоцентру ЦРУ.
В свою очередь спецтехника фиксирует, как Пеньковский перефотографирует шпионской камерой «Минокс» секретные сборники, взятые им в библиотеке ГРУ.
Одного этого вполне достаточно, чтобы сразу защелкнуть на его руках наручники. Именно так поступили, например, с коллегой Пеньковского во всех отношениях – бывшим подполковником ГРУ Петром Поповым.
ЦРУ завербовало Попова в 1954-м, когда тот работал в венской резидентуре ГРУ. В 1957-м его вернули в Москву, за связь с иностранкой уволили из разведки и отправили служить в Калинин. А в 1959-м уличили в предательстве.
Все происходило в точности, как и в деле Пеньковского. На-ружка работала за атташе американского посольства Расселом Лэнжелли. Тот как бы случайно столкнулся с Поповым на улице и мгновенно, в одно касание, обменялся с ним каким-то предметом.
Было это 21 января 1959-го. А уже 18 февраля – меньше чем через месяц – Попова арестовали, выпотрошили, под контролем вывели на встречу с Лэнжелли, где и схватили американца с поличным.
При этом – повторюсь – к моменту своего разоблачения Попов из ГРУ был уже уволен и к секретам доступа не имел. Не в пример Пеньковскому, который не только продолжал служить в разведке, но и регулярно наведывался в гости к главкому ракетных войск. И все это – на фоне сверхсекретной операции «Анадырь», ради успеха которой Хрущев решился даже на пошлый обман американского президента.
А тут еще в Москву снова приезжает Гревилл Винн, и Пень-ковский ни на миг от него не отходит, водит под ручку по театрам и ресторанам и часами засиживается в его гостиничном номере, где по обыкновению включает на полную мощность радио или воду.
Цитировавшийся уже Филипп Найтли приводит интересные подробности из жизни Винна – давнего привлеченца разведки.
«Некоторые из сотрудников (английского посольства. – Прим. авт.), не знавшие о принадлежности Винна к СИС, не могли понять, почему русские воспринимают его столь серьезно, – пишет Найтли. – Один сотрудник, не вытерпев, обратил на это внимание одного из руководящих работников Управления внешних сношений (ГК по науке и технике. – Прим. авт.). Однако последствия оказались просто удивительными. Вместо того чтобы ослабить свой интерес к Винну, русские принялись ухаживать за ним с еще большим энтузиазмом».
Впору поверить в какую-то чертовщину. И Винн, и Пень-ковский были точно заговоренные. Кажется, если бы даже они уселись прямо у 4-го подъезда лубянского комплекса – там, где располагается контрразведка, – и принялись на глазах у всех обмениваться секретными бумагами, им и тогда ничто бы не угрожало.
Бывший зам. резидента внешней разведки КГБ в Вене Иван Дедюля уже в наши дни поведал журналистам, как получил от своего доверенного лица информацию о странном поведении Гре-вилла Винна. Источник сообщил Дедюле, что коммерсант Винн используется англичанами для шпионских поездок в СССР и главная его задача – встречаться с высокопоставленным агентом, советским полковником, чья фамилия оканчивается на «ский»: Петровский или что-то в этом роде. Полковник «ский» тоже регулярно ездит за рубеж и снабжает Винна ценнейшей информацией.
Резидентура не мешкая послала телеграмму в Москву – сразу на имя начальника внешней разведки генерала Сахаровского15. Правда, точную дату событий полковник Дедюля уточнить отказался, но, учитывая, что его венская командировка закончилась в 1961-м, ясно, что случилось описанное задолго до провала Пень-ковского.
Нечто подобное рассказал и бывший сотрудник ГРУ Вадим Ильин, работавший в указанное время в Париже. Его агент, передававший важную и всегда подтверждавшуюся информацию из недр НАТО, тоже предупредил, что в СССР действует особо ценный крот, и даже отдал некоторые материалы, полученные от него из Москвы.
А в ноябре 1961-го агент и вовсе назвал фамилию предателя – с небольшим искажением: Пеньжовский.
Обо всем этом Ильин докладывал резиденту ГРУ в Париже, но тот запретил сообщать о кроте в Центр. После же ареста и суда над Пеньковским, когда Ильин попытался докопаться до истины, ему заявили, будто агент его был подставой, и настоятельно посоветовали об истории этой забыть. Особо свирепствовал зам. начальника ГРУ генерал-полковник Мамсуров16. В итоге Ильина из разведки уволили.
Еще раз напоминаю: впервые Пеньковский засветился в январе 1962-го. А сигналы-то поступали, оказывается, еще годом раньше и как минимум из двух источников сразу. Только что пальцем на Пеньковского не показывали. Но Лубянка и ухом не повела.
В чем же причина такой слепо-глухо-немоты контрразведки? Ведь даже окончательно уверившись в предательстве Пеньков-ского, КГБ не спешил арестовать его, позволяя передавать американцам и англичанам секретные (если, конечно, секретные) сведения.
Вновь обратимся к хронологии. В течение 1962 года, уже после провала, Пеньковский провел как минимум шесть встреч с иностранными разведчиками, не считая общения с Гревиллом Винном. (Связник прилетал в июле на пять дней, и с Пеньковским практически не разлучался.) Он бывал в гостиничных номерах иностранцев, посетил американское и английское посольства, и даже разок наведался в квартиру дипломата. Кроме того, предатель активно пользовался тайниками.
За этот период Пеньковский передал англичанам и американцам не менее трех десятков микропленок с секретной документацией.
В печати можно встретить предположения, будто Пеньковско-го не спешили арестовывать, дабы выявить его связи. Предположение – довольно абсурдное.
При любой контршпионской разработке лишь на одну чашу весов кладется оперативный интерес: желание выманить противника и нанести ему удар поэффектнее. Зато на другую – неизменно ложится ущерб, который агент способен нанести, оставаясь на воле.
В нашем случае – чаша явно должна была склониться не в пользу оперативных замыслов. Слишком велика была ставка в этой игре.
Бытует и другая версия. В КГБ, мол, допускали, что Пеньков-ский сотрудничает с англичанами по заданию своего ведомства, вот и не хотели раньше времени влезать в чужой монастырь.
Ерунда на постном масле. Военная разведка не вправе была работать на советской территории. Это являлось абсолютной прерогативой КГБ.
У версии такой есть и иная модификация. Дескать, между КГБ и ГРУ существовали давние противоречия, усугубленные переходом в военную разведку Ивана Серова – бывшего шефа Лубянки. Серов и новая комсомольская команда, пришедшая в КГБ – Шелепин17, Семичастный – друг друга не любили. А потому у чекистов не было возможности работать в полную голову, ибо информировать ГРУ о разработке Пеньковского они не хотели.
Косвенно подтверждает такое предположение и сам Семичас-тный, возглавивший КГБ в ноябре 1961-го:
«Мы какое-то время ничего не сообщали в ГРУ… Не исключалось и то, что ГРУ, ради сохранения „чести мундира“, захочет побыстрее закрыть дело, и след, который мы взяли, может исчезнуть».
Однако генерал Серов утверждение Семичастного – да и не только его одного – наотрез опровергает.
Пришло время наконец обратиться к никогда не публиковавшимся прежде бумагам начальника ГРУ, в которых подробно описывается дело Пеньковского – причем описывается совершенно неожиданно и, не побоюсь этого слова, сенсационно.
В личном архиве Серова сохранилось три его письма в Комиссию партийного контроля ЦК КПСС, посвященных истории Пень-ковского. Все они так или иначе дополняют друг друга, поэтому я буду цитировать их по очереди, пронумеровав в хронологическом порядке.
