Спасенная любовью - Хауэлл Ханна (книги полностью TXT) 📗
Арианна положила ему еду и ответила:
– Я вам уже почти все рассказала. Я правда думаю, что это Амиэль убил своего брата и его настоящую жену или приказал кому-то их убить. Возможно, он знал правду о Клоде и Мари-Анн, хотя остальные члены семьи узнали ее лишь после того, как были найдены их тела. Может быть, он надеялся, что если убьет их обоих, их брак навсегда останется тайной. Но Клод оставил письмо, в котором объяснял, что мальчики – не бастарды, как думали все, а его законные дети и наследники. – Арианна покачала головой и положила себе еды. – Вскоре после свадьбы с Клодом я поняла, что представители этой ветви рода Люсеттов очень гордятся своим благородным происхождением. Они были не вполне уверены, что я им ровня, но им страшно хотелось заполучить мое приданое и породниться с моим кланом, потому что это означало бы, что их земли в Шотландии будут защищены. Когда выяснилось, что их старший сын, наследник всех титулов и поместий, в действительности женился на простой девке, как они ее называли, они были потрясены. Если раньше они все-таки относились к Мишелю и Аделару с некоторым снисхождением, теперь оно испарилось. Они сразу же затеяли дорогую и сложную процедуру аннулирования брака Клода.
– А как же вы? Они не подумали о том, что для вас эта ситуация будет неприятной и даже постыдной?
– Нет. Они уже вынесли вердикт, что я плохая жена. Потому что потеряла единственного ребенка, которого зачала, потеряла, когда мы даже еще не были уверены, что я беременна. И я не смогла увести мужа от любовницы. – Арианна пожала плечами. – Они не знали, что я уже узнала правду и планировала освободиться из этой ловушки. Я бы ушла в тот же день, когда узнала правду о мальчиках, узнала про обман Клода, но меня удерживало то, что я хотела найти способ уберечь нас всех, особенно мальчиков, от сплетен, которые бы непременно поползли. И от позора.
– Мальчиков, которых все считали внебрачными детьми вашего мужа.
– Да. Я с самого начала за ними ухаживала, занималась с ними. Мишель тогда был совсем малышом. Мари-Анн, кажется, не очень ими интересовалась, она редко их навещала и брала в миленький коттедж, который купил ей Клод. Но все это не имеет значения. Сейчас меня заботит только Амиэль. Он не хочет ждать, когда его родные добьются аннулирования брака Клода с Мари-Анн. Или, может быть, не хочет терять деньги, которые им придется заплатить за эту процедуру. Как только было прочитано признание Клода, Амиэль начал строить планы, как убить племянников. Думаю, он не знал, что Клод оставил письмо с признанием, но когда оно обнаружилось, это означало, что Амиэлю нужно теперь избавиться и от мальчиков, только тогда он сможет заполучить то, к чему так рвался. Ради этого он даже вступил в сговор с Дево.
Это имя Арианна не просто произнесла, а почти выплюнула, и это сказало Брайану все, что ему нужно было знать.
– Давний враг.
– Очень давний. На его руках кровь многих Люсеттов. Вражда между Люсеттами и Дево стала такой яростной, что вмешался сам король, заставил их подписать перемирие и пригрозил сурово наказать того, кто его нарушит.
– Но это не принесло настоящего мира, как я понимаю?
– Нет. Это лишь заставило Дево совершать преступления против Люсеттов в большей тайне, а Люсетты стали мстить более изощренно. Сомневаюсь, что кто-то из них вообще помнит, с чего началась эта взаимная ненависть. Они просто превратили эту старую войну в своего рода привычку и цепляются за нее. Возможно, Амиэль убедил своих людей, что имеет право убить Клода и Мари-Анн, потому что Клод опозорил их имя, но того, что он связался с Дево, никто из его семьи ему не простит.
Брайан кивнул. Он это прекрасно понимал, потому что до недавнего времени от подобной вражды страдала и его семья. Его клан очень давно не знал мира. Был один клан, Греи, который с убийственным упорством поддерживал давнюю вражду. История, рассказанная Арианной, содержала все атрибуты – оскорбления, задетую гордость, – которые могли привести к тому, что между Марри и Люсеттами разгорится вражда. Особенно если родные Арианны узнают правду о том, как с ней обращалась семья покойного мужа.
– Что нужно этим Дево?
– Не представляю – помимо того, чтобы просто получить удовольствие, доставляя неприятности Люсеттам. Я даже думала, что, может быть, Амиэль им что-то задолжал. Клод как-то упоминал, что у него был небольшой участок земли, который жаждали заполучить Дево, и его это очень забавляло. Возможно, Амиэль пообещал им эту землю в обмен на помощь. – Она издала короткий резкий смешок, не содержащий и намека на юмор. – Он даже мог пообещать им меня.
– Зачем вы можете понадобиться Дево?
– В прошлом люди из нашего клана два раза сталкивались с Дево и оба раза победили, они даже отвоевали у семьи Дево какую-то землю и деньги. В глазах Дево это непростительный грех. Как только я ступила на французскую землю, они узнали, кто я такая, и я поняла, что они за мной очень внимательно следили. Когда мне приходилось куда-нибудь выезжать за пределы владений Люсеттов, я была очень осторожна и всегда путешествовала под охраной. – Арианна зевнула и поспешно прикрыла рот рукой. – Прошу прощения.
– Ладно, заканчиваем разговоры, потому что нам нужно отдохнуть, причем вам это намного нужнее, чем мне. А я тут забросал вас вопросами. – Арианна начала подниматься, но он жестом остановил ее. – Сидите.
Брайан поднялся, чтобы достать одеяла. На этот раз Арианна не стала бороться с желанием его разглядывать и дала себе волю. Он двигался с непринужденной грацией, в которой сквозила и сила, и ловкость, скрытые в его высоком поджаром теле. Арианна заключила, что наблюдать за сэром Брайаном – одно удовольствие. И не без иронии подумала, что ему, наверное, приходится палками отбиваться от женщин. И судя по тому, что она начала вспоминать о Макфингэлах, вряд ли ему это докучает. Старый лэрд, отец сэра Брайана, известен тем, что наплодил целую армию бастардов, и ходила молва, что его сыновья, как законные, так и внебрачные, не уступали в распутстве отцу. «И это не тот мужчина, по которому стоит вздыхать», – твердо сказала себе Арианна. Если ее сердце когда-нибудь смягчится по отношению к какому-то представителю мужского пола, она ясно даст понять, что ей нужны верность и постоянство. Но говорят, что мужчинам из клана Макфингэлов ни то ни другое не свойственно.
Арианна потянулась за одеялами, которые он принес, но он мягко отодвинул ее в сторону.
– Миледи, вам нужно отдохнуть. – Он сам соорудил ей и себе очень жесткие постели из одеял. – Важно, чтобы к вам как можно скорее вернулись силы.
Пока он стелил постели, Арианна отодвинула от себя остатки еды. Увидев это, Брайан нахмурился и показал на жесткое ложе, приготовленное для нее:
– Спать.
Арианна закатила глаза и пододвинулась к одеялу, расстеленному на твердом полу пещеры. Две постели лежали очень близко одна к другой, но Арианна решила ничего не говорить по этому поводу. Интуиция подсказывала ей, что сэр Брайан – не тот человек, который станет к ней приставать. Арианна не исключала, что он может попытаться ее соблазнить, ведь она вдова и у него под боком, но она не опасалась, что может уступить. Впрочем, если ей хватит глупости это сделать, не страшно: она же не девственница, которую нужно будет ради спасения чести семьи насильно выдать замуж. Она вдова, и ей уже двадцать три года.
Лежать на одеяле было ненамного мягче, чем на твердой земле. Стараясь не морщиться, Арианна легла на жесткую постель и накрылась сверху вторым одеялом, которое ей дал Брайан. Несмотря на усталость, она лежала с широко раскрытыми глазами и смотрела на отблески пламени, танцующие на потолке маленькой пещеры. Впервые за несколько лет она легла спать, не пожелав спокойной ночи мальчикам. Ей так хотелось обнять их и поцеловать перед сном, что ныли руки. Арианна знала, что Люсеттам ее доброе отношение к мальчикам казалось очень странным, они даже усмотрели в этом доказательство того, что она недостаточно хороша для их сына и наследника. Но ей было в общем-то все равно. Она полюбила мальчиков с той минуты, когда их передали на ее попечение. Она не испытывала ревности к Мари-Анн, потому что та была их матерью, и не ревновала мужа к его постыдному прошлому. Это должно было бы многое сказать ей о ее собственных чувствах к мужу и браку, но на внутренний голос, частенько нашептывавший ей предостережения, она просто не обращала внимания.
