Спасенная любовью - Хауэлл Ханна (книги полностью TXT) 📗
Чего она не могла ни принять, ни простить, так это того, что родители мальчиков их совершенно игнорировали. Семья Клода разве что не плевала с отвращением в сторону его сыновей. Но даже это казалось Арианне не таким большим преступлением, как поведение самого Клода. Он вообще не уделял собственным сыновьям внимания. Все, кому следовало заботиться о мальчиках, или игнорировали их, или просто презирали. И Арианна очень боялась, как бы они не подумали, что и она их тоже бросила. Она прислушалась к шороху – это Брайан устраивался на одеяле, – потом тихо спросила:
– Мишель и Аделар будут в безопасности?
Брайан слышал в ее голосе страх за детей. Ему очень хотелось протянуть к ней руки и утешить ее, и он сжал кулаки, чтобы удержаться. Любовь этой женщины к мнимым бастардам ее мужа достойна восхищения.
– Мои люди будут защищать их даже ценой собственной жизни, – сказал он. – И весь мой клан.
Он произнес это таким тоном, словно клялся на крови. Арианна понимала, что обман Клода сильно подорвал ее веру в людей, и все же словам Брайана она поверила. Каждое слово в его обещании защитить мальчиков прозвучало очень веско. Она вдруг отчетливо поняла, в чем состоял его план.
– Мы ведем врагов по ложному следу, – прошептала она.
– Да, и я очень надеюсь, что ваши враги пошлют бoльшую часть своих людей за нами. Мы приведем их прямиком к погибели.
Глава 4
Убедившись, что сэр Брайан ушел, Арианна с тихим стоном потерла ноющую спину. Если не считать уже бледнеющих синяков и некрасивых шрамов от самых глубоких из царапин, она полностью оправилась от пережитого испытания на море. А ведь прошло всего три дня. Из этого Арианна заключила, что пострадала не так сильно, как ей поначалу казалось. Но после трех дней в седле у нее болело в других местах. Она с детства проводила много времени в седле, поэтому перспектива ехать верхом ее не испугала. Но сейчас ноющая боль в спине и бедрах говорила ей, что регулярные прогулки по землям ее семьи, а потом по землям мужа верхом на спокойной кобыле разительно отличались от этой скачки. Арианна надеялась, что она скоро станет крепче и выносливее, хотя сомневалась, стоит ли леди к этому стремиться. Ее муж не раз отпускал язвительные замечания по поводу того, что она много ездит верхом, и внушил ей мысль, что мужчины не хотят, чтобы их женщины были крепкими.
– Впрочем, он на самом деле не был мне мужем, – пробормотала она и подошла к лошади, чтобы ее почистить.
Арианна вдруг осознала, что боль и стыд, которые она испытывала всякий раз, когда сталкивалась с этой неприглядной правдой, стали слабее. С тех пор как Клода убили и все узнали правду, которую и сама Арианна узнала только после его смерти, прошло несколько месяцев, и за это время жгучий стыд и боль ослабели. Но гнев не ослабел нисколько, он вспыхивал в ее душе всякий раз, когда она думала об этой истории.
– И я имею полное право быть в ярости, – сказала Арианна лошадям, подходя к той, на которой была навьючена поклажа. – Этот трусливый мерзавец Клод меня использовал, он мне лгал, он предал меня и мой клан. Я не была его женой, я была его невольной любовницей. А еще он и его проклятая семейка нас обокрали, ведь оказалось, что я не вышла замуж за их злосчастного сыночка, а они взяли мое приданое и не предложили отдать за него деньги. И что, эта семья извинилась за то, что со мной сделали? Ничего подобного!
Арианна разгорячилась, но даже не попыталась подавить гнев, как делала раньше. Она похлопала по крупу каждую лошадь и пошла собирать хворост для костра. Она уже достаточно долго несла на своих плечах тяжесть фальшивого брака и предательства Клода, мирилась с неуважением и даже презрением со стороны его ближайших родственников. Арианна даже задумывалась, не правы ли они: нет ли отчасти и ее вины в том, что их наследник оставался в браке с женщиной намного ниже его по положению. Ее семья была бы совершенно ошеломлена ее терпимостью. Но Арианна знала, что дело вовсе не в терпимости. Это стыд и горечь собственного поражения так подавили ее, что она даже не попыталась защитить себя. Эти эмоции отнимали у нее силы с тех самых пор, когда она узнала, что ее молодой муж, человек, с которым она надеялась создать крепкий брак, может быть даже основанный на любви, содержит любовницу. Это до сих пор причиняло Арианне боль. Вступая в брак, Арианна хотела познать страсть, о которой так любили говорить женщины ее клана. Это была одна из причин, по которым она вышла за Клода, хотя брак с ним означал, что ей придется уехать из дома. Он казался добрым, нежным, обаятельным и милым. Арианна верила, что испытает с ним настоящую страсть. На это намекали и несколько поцелуев, которыми они обменялись до свадьбы. Однако в его объятиях Арианна познала лишь неудобство и холодность. Ни огня, ни нежности, ни тайного шепота в ночи. Его поцелуи были ложью. В действительности все в Клоде оказалось лживым. Он был холодным, критичным, вечно критиковал Арианну с той минуты, когда их брак стал реальным. Когда она забеременела, Клод настоял, чтобы они спали раздельно. Тогда она испытала облегчение, но одновременно ее терзали угрызения совести за это чувство.
Арианна положила на землю дрова и начала раскладывать костер. Мысли о Клоде напомнили ей о ребенке, которого она потеряла. Горечь потери ребенка, которого она так хотела, потери едва начавшейся жизни, до сих пор лежала тяжестью на ее сердце. Когда Арианна росла, она изучила все тонкости целительства, в их клане этому обучали всех женщин, это было традицией. Когда она забеременела, у нее с самого начала было предчувствие, что что-то может пойти не так, что семя ее мужа не укоренилось правильно в ее теле. Ее разум смирился с потерей, но сердце все еще ее оплакивало. Арианна не могла полностью избавиться от страха, что с ней что-то не так. В конце концов Клод вернулся в ее постель, и почти год они снова пытались зачать ребенка, хотя и не очень часто и без энтузиазма с его стороны, но она так и не забеременела снова. Арианне это казалось неправильным, в ее семье женщины отличались плодовитостью. А еще она задавалась вопросом, как случилось, что ее муж подарил Мари-Анн двух сильных здоровых мальчиков, а ей – ни одного ребенка.
– И однажды я застала его с Мари-Анн, – пробормотала Арианна. Воображение рисовало ей разно-образные способы жестокого наказания покойного мужа. Она покачала головой, ей до сих пор было стыдно, что вместо этого она попыталась завлечь его обратно в свою постель. – Слава богу, это безумие не продлилось долго.
Досадуя на себя за то, что позволила предаться мучительным воспоминаниям о браке, унижении и потере, Арианна сосредоточилась на своем занятии: стала резать остатки последнего кролика, которого добыл сэр Брайан. Ей надоело просто глодать мясо, поджаренное на вертеле, и она решила приготовить рагу. Это все равно будет еще одно блюдо из кролика, но по крайней мере другого вкуса, особенно если приготовить его с приправами из запасов Брайана.
– Для меня загадка, как он ухитряется сделать так, что его вьюки все время полны, – пробормотала Арианна, снова качая головой. У сэра Брайана Макфингэла определенно талант добытчика.
В ожидании Брайана Арианна старалась приготовить рагу как можно вкуснее. Она старалась не поддаваться страху. Не обращать внимания на непонятные шумы, доносящиеся из леса, было нелегко, но Арианну отчасти поддерживало то, что лошади вели себя спокойно. Если поблизости появится нечто опасное, животные насторожатся и невольно предупредят ее. Она также старалась не волноваться за сэра Брайана, напоминая себе, что этот человек умеет охотиться и много знает о том, как выжить. За последние три дня он прекрасно это доказал. Оказалось, что он владеет и искусством прокрасться через лес или проскользнуть в деревню не только бесшумно, но и, казалось, невидимо. Арианну разбирало любопытство, ей хотелось расспросить его, как он этому научился, но она помалкивала: не была уверена, что действительно хочет знать ответ на этот вопрос.
