Дэйвенпорты - Маркис Кристал (книги .txt, .fb2) 📗
Все больше слушателей начинали переговариваться. Стоявшая рядом женщина кивнула, ее спутницы зашептались друг с другом. ДеУайт прокричал:
– Я призываю всех быть бдительными! Тяжкие времена недалекого прошлого еще не миновали!
У Оливии будто ледяная вода пробежала по спине. Она запихнула буклет в карман жакета. Ее разум силился вообразить, как эти законы могли бы повлиять на ее семью: уничтожить все, что родители создавали с таким трудом, все, что должен был развивать ее брат.
Мама называла их семью редкостью. Отец был рабом, как и его родители, и их предки, и так далее. Он не рассказывал, каково ему приходилось. Мать велела проявить терпение: придет время и отец все им поведает. Дети Дэйвенпортов знали только то, что рассказывала им гувернантка из истории, позволяя домысливать худшее. Оливия помнила тот момент, когда осознала, что каждого ее темнокожего знакомого коснулись ужасы рабства. Иногда Оливии казалось, будто под ее гладкой кожей скрыта глубокая рана. Девушка не помнила, как ее нанесли, но рана все равно болела.
Примерно раз в месяц отец закрывался в своем кабинете с мистером Тремейном и их информаторами с Юга. Это были люди, которые за деньги искали членов семьи, с которыми была утеряна связь. Они искали ее дядю, брата отца, который помог ему сбежать.
Джон первым заметил, что в такие дни мама придумывала себе занятия вне дома. Она родилась свободной, но у нее была своя боль в сердце. И о своем горе она тоже не рассказывала. Вместо этого она создала для своих детей броню из всего самого лучшего, что только можно купить за деньги. Благодаря ее предусмотрительности они могли безопасно передвигаться по городу, для них были забронированы места за столиками, где они привлекали нежелательное внимание, но одновременно служили примером успеха темнокожих людей в обществе. Средств у семьи было в избытке, и они могли себе позволить помогать другим. Казалось, мир, в котором родители создали компанию «Экипажи Дэйвенпорта», разрушить невозможно.
Щеки Оливии горели. Трудно было дышать. Неужели всему, что было ей знакомо, ее миру угрожал невидимый враг, тот, о котором родители ей почти ничего не говорили? А может, они и сами не знают об опасности? «Но они не могут не знать». Оливия вспомнила, как мама при поездках в город старалась не отпускать их от себя ни на шаг. Даже когда они отправлялись в Центр соцподдержки, их обязательно сопровождал кто-то из слуг. О нет! Сколько она здесь проторчала?
Под усиливающийся гул голосов Оливия принялась проталкиваться к выходу.
– Вы ведь не уйдете так рано?
Вашингтон ДеУайт сошел со сцены и догнал ее.
– Я… я совсем забыла о времени. Я опаздываю на встречу, – запинаясь, ответила Оливия. Взгляд ее заметался по помещению.
– Как вам моя речь? – крикнул ей вслед мистер ДеУайт, пока Оливия спешно взбегала по ступенькам.
– Я… я… – Девушка не знала, что сказать. Она одновременно безоговорочно верила ему и категорически отказывалась верить.
– Мисс Оливия!
Томми спрыгнул с облучка, как только она выбежала из подвала на залитую солнцем улицу. На лбу у парня блестел пот, а кепка в его кулаке превратилась в мятую тряпку. Кучер посмотрел на мистера ДеУайта, бегущего за Оливией, и нахмурился.
– Извините, что я напугал вас, мисс, но я вас обыскался. Нам пора ехать.
– Да, конечно, – ответила Оливия рассеянно. Она все еще не оправилась от потрясения.
Вашингтон ДеУайт легонько коснулся ее плеча, и туман, окутывавший мысли Оливии, немного развеялся.
– Вы придете на следующее собрание? Мы сняли этот подвал на ближайшие несколько месяцев.
– Мистер ДеУайт…
– Пожалуйста, зовите меня Вашингтон.
Желудок Оливии сделал кульбит от того, как небрежно этот человек отбросил формальности, точно они давнишние друзья. Девушка смотрела, как Томми открыл перед ней дверь экипажа.
– Мистер ДеУайт, – сказала она, чувствуя чуть заметное трепетание в груди, – я думаю, что это не приведет ни к чему хорошему.
Адвокат снова рассмеялся, но сейчас его смех не показался Оливии добрым.
– Я понимаю. – Мистер ДеУайт взял ее за руку и помог подняться в экипаж. Потом наклонился к ней: – Не забивайте себе голову этими глупостями. – Он окинул взглядом ее порозовевшую шею, потом снова посмотрел прямо в глаза. – Ваши мысли наверняка слишком заняты жемчугами, вечеринками и всяческими прекрасными вещами. Просто наслаждайтесь жизнью.
С этими словами адвокат захлопнул дверь коляски, и она тронулась. Мистер ДеУайт стоял на тротуаре, а Оливия глядела на него, пока коляска вливалась в поток транспорта. Его оскорбление обжигало ей щеки.
Глава 6
Хелен
Хелен, все еще в халате, таращилась на свое отражение в зеркале над туалетным столиком. Вечером будет большое торжество у Тремейнов, и Эми-Роуз приложила все усилия, чтобы укротить кудряшки Хелен и стянуть их на макушке. Младшая дочь Дэйвенпортов никогда не понимала, зачем выпрямлять волосы перед завивкой, ведь стоит волосам высохнуть, и они сами скрутятся в тугие петли. Неужели она не имеет права решать, какую сделать себе прическу? И кто вообще установил эти правила – как должны выглядеть волосы?
Она только и думала о том, что бессмысленно просидела в своей комнате столько часов, которые могла бы провести в библиотеке или гараже. Под паутиной из заколок-невидимок кожа ее головы невыносимо зудела, но девушка понимала: если она хоть мизинец засунет под это переплетение, мама обязательно заметит.
Хелен обернулась на платье, лежавшее на кушетке, и вздохнула. Талия у платья была завышена, а складки юбки ниспадали, точно каннелюры колонны. Вокруг выреза поблескивал хрусталь. Эта вечеринка ничуть ее не интересовала. Девушка была в ужасе оттого, что придется вести пустые разговоры о том, как она подросла и как продвигается ее учеба.
Вдруг в дверь постучали.
– Войдите.
В комнату медленно вошел Уильям Дэйвенпорт. Хелен полюбовалась белой накрахмаленной рубашкой отца, резко контрастировавшей с жилетом и свободными брюками цвета полуночи. Проследила за его взглядом, скользившим по комнате, в которой она никому не позволяла прибираться. Мало того, что по ее спальне были разбросаны книги и схемы, здесь валялась еще и обувь, тут и там стояли чашки с недопитым чаем и тарелки. Эми-Роуз и Оливия журили ее за беспорядок. Хелен же утверждала, что лучшие умы в таком беспорядке и живут. Она прочитала в одной книге, что хаос подпитывает творческое начало. Теперь она медленно повернулась к отцу: интересно, считает ли он ее неряхой?
Малышкой отец обожал Хелен. Он усаживал младшую дочь на колени, а она таскала его за уши, водила пальчиком по лицу, очерчивая его профиль, задавала ему вопросы. Вопросы обо всем, в том числе о лошадях и экипажах. Хелен вспомнила один день, когда отец был в беззаботном и игривом настроении. Он разрешил каждому из детей по очереди вести лошадей, запряженных в экипаж, по подъездной дорожке. Первый раз Оливия пустила лошадей медленным, размеренным шагом. Но Джон, который уже несколько раз правил до этого, изображал из себя такого уверенного кучера, что Хелен прямо-таки завелась. И когда пришла ее очередь в следующий раз, она щелкнула поводьями и отправила лошадей в галоп. Ветер до красноты исхлестал ей щеки и сорвал шляпку с головы. Мистер Дэйвенпорт запрокинул голову и рассмеялся. «Вот это папина дочка!» – крикнул он ей вслед.
– Хелен, – обратился он к ней сейчас, снимая очки, – а тебе не пора одеваться на вечеринку?
– И почему люди вечно пытаются меня одеть? – пробормотала она себе под нос.
Мистер Дэйвенпорт наклонился над ее столом, постучал тростью, подвигал несколько атласов, которые она не удосужилась убрать.
– Сегодня у меня был интересный разговор с Джоном, – сказал отец.
– Да? – спросила Хелен с пробудившимся любопытством.
Она повернулась к зеркалу и наблюдала, как отец в отражении прошел по комнате и взял с прикроватного столика какую-то книгу. Девушка заметила, как сильно они похожи: упрямый нос и большие карие глаза достались ей от папы.
