Осколки памяти (СИ) - Ефремова Наталья Владимировна (книги онлайн полностью TXT) 📗
– Ты просишь прощения? У меня? За что?
– За то, что опять разбудил, – ответил Ник, спускаясь к ее подбородку, шее и ключицам.
Кристина застонала.
Ник тут же остановился и беспокойно заглянул в ее затуманенные сном и лаской глаза.
– Кристи, тебе больно? Скажи! Господи, я, наверное, совсем потерял голову. Мне не следовало…
Он немного ослабил объятия, и ей сразу же стало холодно. Никакой боли она не испытывала, даже не вспомнила о своих ушибах и порезах этой сказочной ночью. Ей было не до них.
А Ник беспокоится, вот чудной…
– Прости, – снова повторил он, пытаясь приподняться, но она ему не позволила.
– Нет, – промурлыкала Кристина, подставляя лицо шелковым крыльям бабочек – пусть порхают.
– Что значит «нет»? – замер Ник.
– Это значит многое.
– Что, например?
– Нет, мне не больно и не было больно, – терпеливо начала объяснять она. – Все уже зажило. И вообще, как ты можешь в такой момент думать о каких-то там ссадинах?
– Могу, – неожиданно серьезно откликнулся Ник, опускаясь взглядом на ее предплечье, откуда он накануне утром окончательно снял повязку.
– Не надо. Доверься мне.
– А что еще значит это твое безжалостное «нет»? – улыбнулся он, соглашаясь. В его глазах плавно переливалось расплавленное от желания серебро.
– Нет, это значит, не стоило просить прощения за то, что ты меня разбудил. Я вовсе не расстроилась, даже наоборот, – Кристина нежно коснулась губами его шеи.
Ник вздрогнул.
– Что такое? – прошептала она, почувствовав, как напряглось все его тело.
– Значит, ты на меня не сердишься? – не унимался он.
Она помотала головой, и распущенные волосы упали ей на лицо.
Ник освободил одну руку и принялся медленно сдвигать в сторону русые пряди, оставляя кончиками пальцев пылающие следы на ее коже.
– Кристи, – выдохнул он, – ты даже не представляешь, какая ты… и что ты для меня значишь.
Кристина закрыла глаза и погрузилась в его умопомрачительную ласку. Ее ускользающего сознания хватило только на короткое слово:
– Что?
– Ты – мое самое сокровенное рождественское желание, единственное желание, – хрипло пробормотал Ник и коснулся губами ее обнаженного плеча, отчего Кристина чуть не вскрикнула. – Я безумно тебя люблю… Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
– За что? – вновь запротестовала она, но протест вышел довольно слабым.
– За то, что происходит сейчас? За то, что я делаю?
Вместо ответа на вопрос, который она не поняла до конца, Кристина потянулась к Нику всем телом, и чудо рождественской ночи повторилось.
Кристина долго лежала, не шевелясь, чтобы продлить сладкое очарование и безмятежность сна, из которого так не хотелось выбираться, но, в конце концов, приоткрыла глаза. В комнату сквозь плотные шторы просачивался яркий утренний свет, отчего предметы вокруг приобрели все оттенки полутеней вперемешку с желтыми пятнами на полу и на стенах. Все преобразилось до неузнаваемости: и тлеющий камин, и мебель, и овальное зеркало в углу, в котором затаились солнечные зайчики.
Но перемена произошла не только вокруг, но и внутри самой Кристины: она это чувствовала, но не могла понять, что же случилось, пока она спала. Она поморгала и внимательно прислушалась к своим ощущениям: разница была, и огромная, но в чем?
На ее лицо упал лучик солнца, и на нее тут же снизошло озарение.
Ошеломляющее озарение.
Как в игрушечном калейдоскопе цветные стеклышки ссыпаются в один неповторимый узор при повороте трубки, так и мельчайшие брызги ее воспоминаний стремительно сливались в единый поток, который оглушительно грохотал у нее в ушах Ниагарским водопадом.
Чикаго. Ее квартира… Она возвращает кольцо Гордону… Миранда приглашает ее в гости… Джип с тонированными стеклами… Настольная игра в подарок малышу Билли… Белый кокон больничной палаты, какие-то трубки, голоса, незнакомые люди… Снова Миранда… Разбитая машина… Ник… Озеро…
Среди тысяч истин, обрушившихся на нее подобно лавине, одна потрясла ее больше всего: она никогда не была замужем за Ником Вудом.
Она вообще никогда не была замужем!
А если была и не помнит? Не до конца все вспомнила? А вдруг ей просто приснилось что-то про аварию, про ее прошлое? Может, это не воспоминания? Или не те воспоминания?
Нет, не может быть. Откуда мог появиться Ник? Чепуха какая-то…
Кристина приподнялась на локте и оглядела комнату: все как вчера, мерцает огнями елка, по стенам разливается мягкий солнечный свет из окна. С одной стороны кровати приспущен полог, и его зеленые шелковые кисточки лежат на постели. Все как вчера, только все, совершенно все изменилось вокруг и в ней самой.
Одна вещь – она знала наверняка – произошла с ней впервые в жизни, минувшей ночью. В этой комнате и на этой постели. Об этом свидетельствовали и новые ощущения, и целый ворох воспоминаний. Тоже новых.
Вспомнив вчерашний вечер и раннее утро, Кристина чуть не вскрикнула. Этого не может быть! Как такое возможно?
Тут ее испуганный взгляд упал на вторую подушку.
– Господи, что же это?
Она в полном замешательстве смотрела на спящего рядом с ней мужчину, безумно красивого, близкого и… чужого.
Это был он.
Тот самый человек, которого она мучительно, безоглядно полюбила в выпускном классе.
Тот самый человек, который знал и понимал ее больше, чем кто-либо другой на земле.
Тот самый человек, над чувствами которого она зло надругалась десять лет назад.
Тот, кто снился ей по ночам, о ком она думала днями, к кому стремилась столько лет. Назад, к нему. И к себе самой тоже.
Тот, кто не должен был простить ее никогда.
Ник Вуд.
Это был он и не он.
Рядом с ней спал сильный молодой мужчина, с теми же светлыми густыми волосами и длинными ресницами, которые она запомнила на всю жизнь. С той самой легкой тенью улыбки, которая украшала его совершенное печальное лицо. Он спал, подложив одну руку под голову, а в другой крепко сжимал ее запястье, словно боялся, что ночью она может исчезнуть, и поэтому удерживал ее рядом с собой. Кристина чувствовала его спокойное глубокое дыхание на своей раскрытой ладони.
Как могло так случиться, что он оказался рядом и не просто рядом, а настолько рядом?
Цепочка событий начала выстраиваться в голове Кристины звено за звеном, событие за событием. Она увидела мшистые камни и маленький пляж, залитый лунным светом. Она увидела беседку, увитую молодым плющом. Она увидела веревочные качели, раскачивающиеся на ветру.
А потом все эти картинки разом исчезли, растворились в сером небе, бескрайнем свинцовом небе боли и непонимания. Это небо, суровое и в то же время хрупкое и уязвимое, нависло над ней, готовое пролиться чудовищной скорбью, заглянуло прямо ей в душу, в самые тайные уголки, закрытые от чужих глаз обманчиво-надежными замками, и Кристина осознала, что никакое это не небо вовсе…
И в этот момент ее охватил непередаваемый, почти животный ужас. Ей стало страшно, так страшно, что даже намокла ладонь, комкающая сейчас простыню, а во рту пересохло, и она отчетливо услышала, как воздух со свистом вырывается из груди при каждом ее судорожном вдохе и выдохе.
То, что произошло в ее жизни несколько лет назад, несколько дней назад, несколько минут назад, а, главное, то, что происходило с ней сейчас, в эту самую секунду, не укладывалось ни в какие рамки ее восприятия и напрочь лишало способности хоть сколько-нибудь здраво мыслить.
Нет. Этого не может быть. Только не с ней. Не в ее размеренной, налаженной, предусмотренной и четко распланированной по ежедневнику жизни, в которой нет места любого рода сюрпризам и неожиданностям, в которой все события давно уже тщательно выстроены в причинно-следственную цепочку, намертво привязывающую ее к реальности.
Этого просто не может быть.
Кристина оцепенела от неимоверной тяжести и переизбытка ощущений. Она до смерти испугалась вопиющей очевидности и неизбежной связи всех событий и воспоминаний, затопивших пустоту ее памяти, и больше всего – того человека, который находился рядом с ней.
