Осколки памяти (СИ) - Ефремова Наталья Владимировна (книги онлайн полностью TXT) 📗
Кристина прижимала к груди драгоценную тетрадь, страстно желая и в то же время побаиваясь прочесть то, что в нем было написано. Хотя это было бы невозможно сейчас, в темноте ночи. А включить свет и разрушить это чудесное мгновение она не могла.
Прильнув к Нику, Кристина уткнулась носом в его шею, там, где неровно бился пульс.
– Интересно, а сейчас я пишу стихи? – задумчиво пробормотала она и почувствовала, как пульс Ника на секунду замер, а потом понесся с удвоенной скоростью.
Опять не тот вопрос?
– Ник? – позвала она, не дождавшись ответа. Он молчал, только его руки продолжали крепко обнимать ее, а ладони тихонько гладили спину.
– Почему ты не отвечаешь?
– Потому что не знаю, – со вздохом ответил Ник спустя минуту.
– То есть?
– То есть та тетрадь, которую ты сейчас держишь в руках, – последнее, что у меня осталось. И я не знаю, может, ты писала потом, но уже втайне от меня. Так что вспоминай еще.
Кристина почувствовала, что Ник улыбнулся, но слова его прозвучали как-то грустно. «Последнее, что у меня осталось…» Наверное, он оговорился и хотел сказать на самом деле, что это всего лишь «последняя из тетрадей».
Закрыв глаза, она вдыхала свежий запах кожи Ника, куда вплетались отголоски морского бриза. Наверное, это был гель для душа или что-то еще, такое же терпкое и дразнящее. Она наслаждалась теплом его тела и охватившим ее чувством покоя и близости с ним.
– Ник, а у меня нет для тебя подарка, – вдруг виновато прошептала она ему в шею. – Я не помню… Кажется, нет…
Горло перехватило, и она умолкла.
– Ты можешь подарить мне целый мир, – прозвучал хриплый голос прямо у нее над ухом, прозвучал как-то слишком громко и напряженно для этой маленькой спальни и для такого чарующего момента.
Ник немного отстранил Кристину, заставив ее поднять голову. Обхватив ее лицо руками и пристально глядя в глаза, он с неожиданным жаром заговорил:
– Вспомни меня, Кристи, ради Бога, вспомни! Умоляю тебя, попробуй! Я же вижу, ты до сих пор меня не узнаешь. Принимаешь, но не чувствуешь меня. А я не могу так больше, не могу, понимаешь?
Заметив по ее дрогнувшим губам, что она собирается что-то сказать, Ник запротестовал:
– Подожди, не надо. Дай мне закончить, я ведь могу потом не решиться… не скоро решиться, – он резко выдохнул, словно собираясь с силами. – Да, ты меня больше не боишься, потому что за это время привыкла ко мне, но это совсем не то. Сначала я думал, я надеялся, что мне будет достаточно того, что ты рядом, что с тобой все в порядке, и ты не отвергаешь меня, не шарахаешься, как от чужого человека, который навязывает тебе свое общество, якобы на каких-то там законных основаниях. Но все оказалось не так… Если бы ты только знала, как я безумно хочу, чтобы ты вспомнила меня, не приняла, не доверилась, а просто вспомнила. И окончательно решила, нужен я тебе или нет.
Слушая его горячий шепот, Кристина растерялась, не зная, что ответить. Она не поняла многое – из того, что он сказал, особенно его последнюю странную фразу. Любовь, тревога и какое-то мучительное ожидание на его лице лишали ее последних остатков здравого смысла.
Она опустила голову и прижалась лбом к его гладкому подбородку, стараясь скрыть то, как дрожат ее губы.
– Ник, я вспомню… обязательно вспомню… ты знаешь… я ведь и так… и так тебя…
Она умолкла, совершенно позабыв все слова, смущенная его визитом, невероятным подарком и самой его близостью, тем, что он вот так просто сидел у нее на кровати и обнимал ее, полуобнаженный, бесконечно чувственный и неистово желанный.
Она мечтала о рождественском чуде? А разве это не чудо, все то, что сейчас происходит здесь, в этой комнате, в ее жизни и в ее душе? Бог с ним, с будущим, когда рядом есть такое изумительное настоящее, ее настоящее, стоит только протянуть руку…
Кристина не замечала, что плачет: это были чистые слезы радости и любви. Она тяжело дышала, не в силах побороть охватившее ее волнение.
И тогда Ник коснулся ее лица и медленно провел кончиками пальцев по дорожкам из слез, осушая их.
– Ник, я…
– Я знаю, – выдохнул он ей в висок, – знаю. Ты моя… снова…
Волосы Кристины тонко пахли лавандой, как когда-то давно, одной незабываемой майской ночью на берегу Я нтарного озера. Он сам, умышленно подготовив себе очередную пытку, купил для нее этот шампунь и едва не терял сознание от переполнявших его эмоций, когда Кристина выходила из ванной комнаты и вытирала полотенцем мокрые русые пряди, источающие нежный фиолетовый аромат.
В его истерзанной памяти та волшебная ночь на озере пульсировала, как сейчас тоненькая жилка на ее шее.
Он видел, как трепетали ее влажные ресницы, и в огромных глазах цвета бледного сапфира вспыхивали искорки страха, но чувствовал всем своим беспросветным сердцем, разорванным в клочья, что Кристина тянется к нему с такой же силой, как и он сам. И вся его сдержанность, все барьеры и условности рухнули, когда в следующий миг он наклонился к ней и жадно приник к ее губам.
Словно первый раз в жизни.
В самый первый раз.
И он почти задохнулся.
Кристина ответила ему, сначала робко, несмело, но потом все больше доверяясь и растворяясь в его нежном поцелуе.
– Ник…
– Пожалуйста, только не отталкивай меня, – прошептал он ей прямо в губы, мягко опрокидывая ее на подушки. – Только не сейчас. Кристи, пожалуйста. Не сейчас, умоляю тебя. Иначе я просто не переживу.
Найдя крошечные пуговицы на ее пенной ночной рубашке, он начал медленно расстегивать их одну за другой. Кристина только вздрагивала, когда его пальцы дотрагивались до ее тела.
Он гладил ее шелковую кожу, бережно минуя синяки и ушибы. Рисовал бесконечные узоры на маленьких ладонях, груди и спине. Сводил ее и самого себя сума, целуя один за другим тонкие дрожащие пальцы.
Едва сдерживаясь, позабыв все на свете, он зарывался в ее густые волосы и вдыхал их неповторимый аромат.
Он, как человек, никогда не видевший солнца и, наконец, ослепленный его лучами, как истомившийся жаждой странник, после долгих мучений вышедший к прохладному лесному ручью, упивался ею, обжигался ею и все равно не отпускал, судорожно сжимая в объятиях.
Музыка их прерывистого, хриплого дыхания, изредка нарушаемого бессвязным шепотом, наполнила темную комнату, затопила его сердце, захлестнула его сознание. Эта музыка гремела в его ушах, заглушая боль памяти и годы одиночества.
Кристина таяла в его объятиях, такая близкая, такая хрупкая и бесконечно желанная, что на глаза наворачивались слезы, и ему казалось, что это только сон, один из многих в веренице ночных кошмаров прошлых лет. И, чтобы она не исчезла, как это обычно бывало в тех снах, он с силой сжимал ее плечи, забывая о том, что ей может быть больно, только для того, чтобы поверить, вновь поверить, что она рядом, целовал ее так неистово, что саднило губы.
И музыка, сумасшедшая музыка наполняла его непереносимым счастьем, переплетающимся с отголосками страдания.
Его измученный разум тонул в таких ощущениях, о существовании которых он забыл давным-давно…
Никогда, никогда, никогда до этой минуты он не чувствовал подобного и знал, что никогда не почувствует вновь.
Когда предрассветные сумерки окрасили все вокруг жемчужно-серым цветом, Кристина проснулась в теплых объятиях Ника от того, что по ее лицу порхали маленькие невесомые бабочки. Спустя несколько бесконечно приятных мгновений она догадалась, что это Ник покрывал ее лоб, сомкнутые веки, губы и щеки легкими поцелуями и улыбался, когда она сонно открывала и вновь закрывала глаза.
– Прости, – виновато прошептал он, отрываясь от ее губ, – я не смог сдержаться. Ты вся как… цветок… Такая свежая, нежная и притягательная.
Его дыхание ласкало ее кожу, и ощущения были такие восхитительные, что Кристина искренне удивилась:
