Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя - Синицин Игорь Елисеевич (читать книги txt) 📗
По инициативе Крючкова, боявшегося всякого риска, неизбежного в разведке, Андропов всегда вводил мораторий на острые мероприятия ПГУ на время визитов Брежнева в разные страны, во время встреч на высоком уровне в СССР или других государствах, на время крупных конференций, сессий, типа Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе в Хельсинки. В то же время «главный противник» КГБ – ЦРУ США – не опускался до таких «мелочей» и работал всегда так активно, как ему было нужно.
Эти привычки партийных функционеров, боящихся «как бы чего не вышло», снижали, разумеется, накал деятельности советской разведки, ее информативную ценность для руководства СССР. Не случайно поэтому в дни каких-либо мировых кризисов, начала локальных войн и восстаний, вспышек национально-освободительных движений и выборов в странах «главного противника» – НАТО информация к председателю КГБ поступала не из ПГУ, а снималась с перехвата лент мировых информационных агентств – Ассошиэйтед Пресс, Ажан Франс Пресс, Рейтер, ДПА и др. Она была быстрой, точной, объективной. Для этой цели были даже установлены телетайпные аппараты в соседней с приемной председателя комнате на третьем этаже, на каждом из которых круглые сутки выстукивалась на листах информация соответствующих агентств.
Если бы председатель дожидался сообщений ПГУ по экстренным вопросам, то он наверняка терял бы минимум сутки. Ведь резидентам надо было свою информацию получить, зашифровать, оперативно передать, затем, в Москве, расшифровать и, наконец, разметить, в какие руководящие адреса ее пустить. А учитывая, что во времена Крючкова многие руководители зарубежных точек при этом старались так обобщить информацию, чтобы она понравилась Москве, то они явно проигрывали в скорости, точности и объективности…
По своим политическим воззрениям Крючков был скорее «ястребом», чем «голубем». Именно с «ястребиных» позиций он подавал информацию разведки Андропову. Так, практически Крючков втянул страну в афганскую авантюру. Если в марте 1979 года Андропов решительно выступал против ввода советских войск в Афганистан и призывал решать споры между халькистами и парчамистами – двумя крыльями революционной партии – миром, то уже к концу того же года, под влиянием разведывательной информации, окраску которой придавал Крючков, он склонился в сторону «ястребов» на политбюро.
Однако не буду повторять эту историю, поскольку более подробно описал ее в предыдущей главе – «Тайная дипломатия Андропова».
Второй главной линией деятельности КГБ была контрразведка, то есть борьба с иностранными шпионами. Поэтому 2-е Главное управление, занимавшееся такого рода деятельностью, было одним из крупнейших подразделений Лубянки как по численности состава, так и по влиянию на другие управления, которые обслуживали в основном его. Элита КГБ из внешней разведки называла своих коллег и конкурентов из контрразведки «костоломами». Командовал 2-м главком генерал Григорий Федорович Григоренко. Он был выходцем из ПГУ и служил во время венгерских событий 1956 года в представительстве КГБ при МВД ВНР. Но, став начальником контрразведки, довольно негативно относился к своим бывшим коллегам по ПГУ. Он явно недолюбливал Крючкова и конкурировал с ним за внимание Юрия Владимировича. Коренастый, крепкий, с пронзительным взглядом темных глаз и крепкими челюстями бульдога, Григоренко по характеру был напорист, жесток, агрессивен и до конца старался раскрутить любое дело, которое попадало в его руки. Но не всегда ему это удавалось по не зависящим от него причинам.
Г. Ф. Григоренко пользовался особым благоволением Андропова, поскольку Юрий Владимирович видел его в деле во время событий в Будапеште. Но мне казалось, что ВГУ, хотя и работает с большим напряжением, достигает не очень заметных результатов. Может быть, я не имел достаточной информации и мое впечатление происходило из того, что 2-й главк отличался особой конспирацией, но я слышал только об одном действительно крупном шпионском деле, раскрученном самим ВГУ. Мой друг Конрад Смирнов рассказывал мне еще до того, как я пришел на работу к Юрию Владимировичу, о том, что внутри Комитета государственной безопасности был разоблачен молодой иностранный нелегал. Он сумел проникнуть в аппарат КГБ по контракту, пройдя множество сит. Его легенда и документы были безупречны, он получил одну из низших должностей для вольнонаемных сотрудников и звание прапорщика. Но даже и в таком мелком качестве иностранный шпион получал много совершенно секретной информации и имел неплохие перспективы для роста. Надо сказать, что с советских времен главной целью контршпионажа в СССР всегда было разоблачение шпионов-нелегалов. Но происходили такие разоблачения настоящих нелегалов в основном во время Великой Отечественной войны и несколько лет после нее.
Я не спрашивал позже у Юрия Владимировича подтверждения тому факту, который мне стал известен ранее, памятуя, что шеф указал мне не совать нос в комитетские дела. Но другой аналогичный случай разворачивался уже при мне. Столько времени, сколько я работал на Лубянке, то есть около шести лет, 2-й главк, другие оперативные и территориальные управления вроде «семерки» (наружное наблюдение), Оперативно-техническое управление, Московское и Ленинградское управления, в тесном контакте со службами Министерства внутренних дел, искали какого-то нелегала. Следы его были размытые, почти невидимые, как симпатические чернила на двух-трех открытках, посланных им в свой Центр и перехваченных на границе. Поиски этого шпиона, о котором не было даже известно, чей он, с полной интенсивностью продолжались много лет.
Выявлению этого нелегала был посвящен даже специальный пункт повестки дня одного из заседаний коллегии КГБ. Юрий Владимирович очень сердился, требовал интенсифицировать поиски, обязал все службы объединиться для решения этого вопроса, но прямого результата получено не было. Может быть, я не компетентен в этом вопросе и проблема давно решена. В спецслужбах иногда бывает и так, что нелегала ловят, пытаются перевербовать и затеять с противником оперативную игру, если он идет на сотрудничество. Если отказывается, то его тихо, без саморекламы, убирают. Такие угрозы были, например, в адрес советских нелегалов Мартыновых, семью которых арестовали аргентинские контрразведчики. Чтобы заставить их говорить, следователи обещали «подвергнуть пытке их детей на глазах родителей, а затем и их самих». Советскому нелегалу аргентинцы неоднократно заявляли, что, если он будет продолжать упорствовать, они «изувечат их детей, а затем и самих родителей и обезображенные трупы выбросят на помойку». В конце девятимесячного пребывания в аргентинской тюрьме Мартыновы увидели, что даже американцы начали опасаться того, что советских нелегалов просто убьют и ЦРУ потеряет добычу. После переговоров американцев с аргентинским правительством Мартыновых в июле 1972 года отпустили в США. А затем семья нелегалов с двумя маленькими детьми сумела бежать в советское посольство в Вашингтоне…
Что же их ожидало на Родине? Да чисто сталинско-бериевская партийная встреча. Разведкой, в том числе нелегальной, уже фактически руководил Крючков, а шефом КГБ был Андропов. Для начала Мартыновых изолировали на специальной даче и несколько месяцев строго допрашивали, выжимая из них признание, что они хотели стать невозвращенцами на Западе и поэтому якобы засветились. Партком ПГУ и Крючков фактически выбросили бывших нелегалов с какой бы то ни было работы в столице, лишив их профессии переводчиков, которой они владели в совершенстве. Жестокость их коллег по внешней разведке и руководства ПГУ в отношении Мартыновых просто поражает. Были нарушены все их человеческие права. Никто в КГБ не собирался их реабилитировать.
Только спустя много лет, самостоятельно проанализировав обстоятельства своего провала, семья нелегалов пришла к выводу, что они были преданы каким-то «кротом» западных спецслужб в центральном аппарате советской разведки. Но эта элементарная мысль, которая на сто процентов подтвердилась в 1985 году, когда британская разведка прямо из-под носа Крючкова вывезла за границу своего давнего и суперуспешного «крота» в Ясеневе Гордиевского, привела в священную ярость все руководство КГБ, а также большую часть партийной организации управления «С», которое вело нелегальные операции. Вместо того чтобы спокойно проанализировать все обстоятельства провала, найти его источник, тем более что Мартыновы прямо указывали на предательство, их еще раз сурово наказали. Коллеги исключили супругов на партийном собрании из партии. Главе семьи и руководителю нелегальной ячейки Мартынову сохранили только половину пенсии, которая ему полагалась по закону. Но главный беззаконный акт, на который пошел Крючков и его люди, докладывавшие всю историю Мартыновых председателю и под которым подписался и сам Андропов, по ходатайству ПГУ и его парторганизации, был вопиюще аморален. Семью дважды преданных нелегалов бессудно выслали из Москвы в маленький провинциальный городок, где иностранцам бывать было запрещено.
