О проценте ссудном, подсудном, безрассудном. Хрестоматия современных проблем «денежной цивилизации» - Катасонов Валентин Юрьевич
О новом механизме ценообразования на рынках физических товаров и активов знают не только ростовщики, но также многие специалисты, в том числе те, кто призван регулировать и контролировать товарные и финансовые рынки (антимонопольные комитеты, комиссии по ценным бумагам, центральные банки и т.п.). В то же время учебники продолжают по-прежнему внушать студентам: цена на товар образуется под влиянием спроса и предложения на рынке этого товара. Закон спроса и предложения объявляется таким же «железным», как законы Ома или Ньютона. Новый же механизм ценообразования редко становится предметом публичного обсуждения. Однако иногда «откровения» отдельных специалистов попадают на страницы печати.
Например, Л.Нюберг, заместитель управляющего центральным банком Швеции (Банк Швеции) на страницах журнала BIS Review в 2007 г. рассказывает о рынке кредитных деривативов (КД)[265]. Во-первых, он отмечает, что 85% всех сделок с КД приходится на десять инвестиционных банков, среди которых особенно выделяются Morgan Stanley, Goldman Sachs, UBS. Именно эта «тройка» контролирует рынок КД. Во-вторых, активы, на основе которых создаются КД, примерно на 80% состоят из корпоративных облигаций (остальные активы — традиционные банковские кредиты, различные виды суверенного долга). В-третьих, рынок КД по совокупной номинальной стоимости обращающихся инструментов примерно в два раза превышает глобальный рынок корпоративных облигаций (примерно 12 трлн. долл, против 6 трлн. долл.). Такое превышение, по мнению Л.Нюберга, объясняется тем, что некоторые кредитные риски могут перепродаваться на рынке КД несколько раз. В-четвёртых, стоимость КД тесно связана со стоимостью лежащих в их основе облигаций, но рынок КД является более ликвидным, чем рынок облигаций, поэтому цены на облигации, в конечном счёте, формируются именно на рынке КД.
Крупнейшие инвестиционные банки через производные инструменты контролируют не только рынки корпоративных облигаций, но также все фондовые рынки, т.е. также котировки (цены) акций компаний разных отраслей экономики. Именно поэтому ростовщики стремятся, чтобы всё более или менее значимые предприятия стран ПМК (периферии мирового капитализма) выходили со своими ценными бумагами на национальные и мировые фондовые биржи. В этом случае национальные предприятия полностью попадают иод контроль мировых ростовщиков, которые «дирижируют» фондовыми рынками, а в качестве «дирижерской палочки» используют различные производные инструменты.
Приведём фрагмент из одной интересной статьи под названием «Кто движет невидимой рукой свободного рынка?»[266], в которой лаконично объясняется техника такого «дирижерского искусства»:
«...львиную долю рынка (фондового. — В.К.) контролирует группа очень состоятельных граждан и банковские структуры (автор имеет в виду, что эти граждане и банковские структуры непосредственно владеют значительной частью ценных бумаг, обращающихся на фондовых рынках — В.К.). Таким образом, ФРС и Ко. (т.е. центральный банк США, ассоциированные с ним банки мировых ростовщиков и физические лица, являющиеся конечными владельцами этих банковских структур. — В.К.) имеют контроль над половиной фондового рынка. Это неплохо, но этого мало. Когда весь оставшийся рынок охватывает паника, они (с одной стороны — ФРС и Ко., с другой стороны — мелкие держатели ценных бумаг. — В.К.) оказываются примерно в равных условиях. Половина на половину. Для решения этой проблемы и создана «Команда по Предотвращению Падения»[267]. Вот как это работает. Существует индекс пакета акций, состоящий из 500 американских компаний (S&P500), представляющих все сектора экономики. Их совокупное состояние отражает общий настрой рынка, и когда идёт вниз, большинство акций на фондовом рынке идёт вниз. Потому что, когда всем плохо, очень мало кому может быть хорошо. Следовательно, если взять под контроль этот индекс, то можно дирижировать фондовым рынком, затрачивая на порядки меньше средств. Механизм следующий. Существует фьючерс на индекс S&P500, который торгуется на бирже СМЕ (Чикагская товарная биржа. — В.К.). Его цена довольно близка к реальному, рассчитанному из акций индексу (стиль авторского текста сохранён. — В.К.), но немного отличается. Если спрос на фьючерс превышает предложение, то цена фьючерса выше, чем индекс реального пакета акций. Это видят трейдеры всего мира, и акции подтягиваются к цене фьючерса. Или, по крайней мере, не опускаются далеко вниз. Таким образом, тот, кто контролирует рынок фьючерса на индексыу тот контролирует и фондовый рынок (выделено мной. — В.К.). Самыми активными игроками на рынке фьючерсов (и других производных, таких как опционы) являются банки...Только у одного банка JP Morgan фьючерсных позиций на 1,3 трлн. $. Тогда как объём торгов на фьючерсе S&P500 не превышает 5 трлн. $ в день. Т.е. один только JP Morgan в состоянии контролировать этот ключевой момент...».
Принято считать, что ФРС США осуществляет контроль за инфляционным ростом цен с помощью такого инструмента, как процентные (учётные) ставки, которые помогают регулировать количество денег в обращении. Но это слишком инертный, неповоротливый механизм. С появлением рынков производных инструментов механизм изменился, у денежных властей появилась возможность более оперативно управлять инфляцией. Но про этот механизм также нельзя прочитать в учебниках. А всё очень просто. Динамика цен на товарных рынках, прежде всего, определяется ценами на несколько базовых товаров, которые, так или иначе, входят в состав издержек производства почти любых товаров. Речь идёт о нефти, нефтепродуктах, металлах, зерновых. Это биржевые товары, на их основе созданы рынки соответствующих производных инструментов. Инвестиционные банки, тесно связанные с ФРС, при необходимости могут изменять траекторию движения цен на фьючерсы, привязанные к биржевым товарам (ФРС готов ради этого поддержать операции инвестиционных банков деньгами). Вслед за изменением цен на производные инструменты начинается движение цен на товарных рынках в нужном для ФРС направлении.
Стоит ли после этого удивляться, что цены на нефть (наш главный экспортный товар) могут повышаться или понижаться за месяц-другой в два, а то и три раза. Например, летом 2008 года цена барреля нефти доходила до 150 долл., а осенью того же года она упала ниже 60 долл. Эффективный инструмент управления не только американской, но и мировой экономикой! При этом ростовщики как главные воры громче всех кричат: «держи вора!» и пальцем тычут на страны ОПЕК. Как вы поняли, страны ОПЕК тут ни при чём.
Четвёртый этаж финансовой пирамиды
Фактически во времена Гринспена финансовая система из трёхуровневой превратилась в четырёхуровневую. Раньше была система, которая имела следующие уровни:
1) «настоящие» деньги (золото или иные «законные платёжные средства»);
2) обязательства, имеющие форму депозитов (депозитных денег);
2) обязательства в виде традиционных ценных бумаг (векселя, акции, облигации и т.п.).
Теперь над третьим уровнем надстраивался четвёртый — в виде деривативов. Можно сказать, что четвёртый уровень — это обязательства, которые формально должны обеспечивать исполнение обязательств третьего уровня (например, это уже упоминавшийся инструмент CDS). Плюс к этому деривативы призваны обеспечивать исполнение обязательств, которые возникли за пределами финансовой системы (обязательства по поставкам товаров). Но и эти так называемые «товарные» деривативы фактически также стали частью финансовой системы.
Сегодня мы имеем дело с перевёрнутой финансовой пирамидой: стоимостной объём ПФИ (обязательств по контрактам в номинальном выражении) превышает стоимостной объём «инструментов» третьего уровня в десятки раз, второго уровня — в сотни раз, первого уровня в тысячи раз. Можно себе представить, какой бешеный спрос рождает рынок ПФИ на «инструменты» третьего уровня, а в конечном счёте, — на деньги (депозитные и «настоящие»), образующие второй и первый уровни. А это как раз то, что нужно ростовщикам.
