Мираж черной пустыни - Вуд Барбара (читать книги бесплатно TXT) 📗
Грейс была потрясена до оцепенения. И святые отцы, и миссионеры также замерли, потому что оказались не готовыми к такому зрелищу.
Девочки были суровы и сосредоточенны, пели очень красиво и слаженно, головы их были выбриты, голые тела поблескивали от речной воды. Они не смотрели по сторонам, на дорогу или друг на друга, потому что это была плохая примета, которая могла принести несчастье. Они не замечали мужчин своего племени, которые теперь, вдруг протрезвев, стояли на приличном расстоянии. Они не замечали европейцев, которые глазели на них, утратив дар речи. Девочки шли, слегка раскачиваясь во время ходьбы, как будто находясь в трансе, и сами себя гипнотизировали своими протяжными мелодичными песнями.
Грейс прикинула, что на вид девочкам было от восьми до семнадцати лет. Такая большая разница в возрасте в прежние времена была почти невозможна, но поскольку ируа не проводилась несколько лет, более старшие присоединились к младшим. Она знала большинство этих девочек. Здесь была Ваньиру — борец за свободу, которая организовала побег Дэвида Матенге из тюрьмы; три дочери медсестры Ребекки; Нджери — сводная сестра Дэвида и компаньонка Роуз.
Грейс была не в состоянии сдвинуться с места или произнести слово.
Когда они организовали все это? Как им удалось сохранить все в секрете? Во всей этой процессии было не меньше сотни девочек! Почему же ни один из белых ничего не слышал об этом?
Грейс вдруг стало холодно. В первый раз за восемнадцать лет, которые она провела в Восточной Африке, она испытала странный трепет. Было что-то ужасающее в этих невинных голых девочках, что-то грубое и первозданное. У Грейс появилось ощущение, что она заглядывает в давнее прошлое. Это было похоже на то, как если бы она наблюдала за девушками, которые жили сотни лет назад и шли на древнее испытание силы, смелости и выносливости.
Она испугалась.
Когда процессия пропала из виду, мужчины племени кикую перекрыли тропинку, с угрозой поглядывая на европейцев.
— Почему бы вам всем не пойти по домам? — спокойно спросил офицер Шеннон миссионеров. — Вы ничего не сможете здесь сделать.
Постепенно оправившись от шока, отец Витторио обернулся к офицеру:
— Вы так и будете стоять здесь, зная, через что предстоит пройти всем этим бедным девочкам?
Шеннон кивком указал на африканцев, затем изобразил на лице улыбку.
— Будьте осторожны, святой отец. Они наблюдают за нами. Все они — родственники девочек. Если вы сделаете хотя бы одно неверное движение, я буду не в состоянии спасти вас от них.
Священник взглянул на африканцев. Он знал многих. Один был старостой в его церкви, другой заботился о его облачениях. Все эти мужчины, которые регулярно посещали мессы, стояли на коленях перед алтарем, чтобы принять святое причастие. Они крестили своих детей, давали им христианские имена, но теперь, как понял священник, оказались чужаками.
Отец Витторио прикрыл глаза. Он испытал внезапное озарение, которое по некоторым причинам испугало его: дикая Африка все еще билась и жила в сердцах его католиков.
Пока европейцы продолжали спорить о том, что делать, и поглядывали на африканцев, которые перекрыли им путь к хижине, где должен был совершаться обряд, Грейс незаметно отошла от группы и стала пробираться сквозь заросли кустов. Ни одному из белых, насколько ей было известно, никогда не удавалось присутствовать при самом ритуале ируа. Сама она видела только последствия: умершую сестру Марио и Гачику, которая не могла разродиться.
Она пробиралась в том же направлении, куда вела тропинка, и сквозь деревья могла видеть арку, украшенную цветами. Несколько мужчин из племени кикую стояли на страже неподалеку. Грейс продолжила свой путь, углубившись в лес, двигаясь в обход места, расчищенного под хижину для проведения обряда. Наконец она добралась до большого камня, окруженного плотными зарослями каштановых деревьев, и, взобравшись на валун, увидела, что отсюда открывается вид на поляну внизу, в то время как ее саму снизу не видно.
Она следила за происходящим, затаив дыхание.
Помощник суперинтенданта Шеннон был прав. Одно дело — помочь при родах Гачику, и совсем другое — вмешаться в сам священный и мрачный ритуал. Грейс знала, что она не в состоянии остановить их, так же, как и офицер со своими аскари. И кикуи это тоже понимали. К самому ритуалу ируа белое руководство страны относилось с презрением. С момента срыва Недели праздников, когда тысячная толпа туземцев была унижена прямо на глазах своих белых хозяев, африканцы стали осторожны и нашли способ огрызнуться в ответ.
Это было проявлением активного неповиновения, и все понимали это.
Девочки постепенно вышли на поляну, где их уже ждали матери. Грейс очень мало знала о правилах и ритуале. По традиции у девочки должен быть спонсор — другая женщина из племени, которая становилась своего рода второй матерью для нее. Но девочки, которых она видела, подошли к своим настоящим матерям. Возможно, в племени просто не нашлось достаточного количества незанятых женщин. Наконец Грейс поняла, что, какой бы большой ни казалась ей эта группа собравшихся, она представляла далеко не всех кикую их провинции. Большинство поступили мудро и уклонились от участия в ритуале.
Девочек вызывали группами по десять человек, в то время как остальные становились в круг, чтобы закрыть их. Со своего возвышенного места Грейс могла видеть все поверх голов женщин. Каждая девочка садилась, раскинув ноги, а ее мать пристраивалась рядом с ней и упиралась своими ногами в ноги дочери, чтобы они не двигались и оставались расставленными в стороны. Девочка откидывалась назад, мать удерживала ее в объятиях, головы их были запрокинуты назад, чтобы смотреть только в небо. Когда девочки занимали такое положение, пожилые женщины обходили их, брызгая на них ледяной водой, как подозревала Грейс, на гениталии девочек. Это должно было сделать место менее чувствительным и уменьшить кровотечение, но Грейс знала, что от этого мало проку.
Удерживаемая подобным образом своей матерью, каждая девочка должна была держать глаза широко открытыми и не двигаться и даже не моргать во время операции. Считалось, что любое постороннее движение или звук приносят бесчестье самой девушке и всей ее семье.
Грейс не удивилась, увидев Вачеру, раскрашенную в белые и черные цвета. Та появилась из дверей хижины.
Первой была Ваньиру. Она лежала на руках матери и, насколько могла видеть Грейс, не только не проявляла признаков страха, а наоборот, выглядела такой гордой, как будто бы с радостью подвергалась этому ужасному испытанию. И когда нож Вачеры совершал свою работу, Ваньиру сохраняла невозмутимость.
Грейс закрыла глаза.
Когда она снова взглянула вниз, Ваньиру уже уводили в хижину, где она должна была находиться до заживления раны.
Грейс наблюдала за тем, как вели себя другие девочки. Маленькие плакали, некоторые вскрикивали. Не так много было таких стойких, как Ваньиру.
Грейс казалось, что время замерло. Женщины пели. Это была древняя пугающая и очень красивая мелодия, она соединяла их с матерями, бабушками, прабабушками и всеми женскими предками особыми связями, которые со временем не изменились. С каждым следующим обрезанием Грейс чувствовала, как влияние европейской цивилизации растворяется в воздухе и исчезает. Она слушала женщин, носящих христианские имена и поющих песни, восхваляющие Нгай — бога горы Кения. Она ощущала, что цепенеет и ее охватывает чувство полного бессилия.
Но когда следующая группа девочек подошла к коровьим шкурам и она заметила среди них напуганную Нджери, лежащую между ног Гачику, Грейс вдруг ожила.
Вачера производила операцию быстро и сноровисто, она уже проделала все необходимое с четырьмя девочками, прежде чем очередь дошла до Нджери. Когда Грейс увидела страх и ужас в глазах семнадцатилетней девушки, вырывающейся из рук матери, когда она вспомнила день, когда помогла малышке явиться на свет, то выкрикнула:
— Стой!
Бегом она спустилась вниз с камня. Пение прекратилось. Женщины обернулись к ней.
