Selbstopfermanner: под крылом божественного ветра - Аверкиева Наталья "Иманка" (книги без сокращений TXT) 📗
— Я домой схожу.
— Зачем? Ты всего на полдня летишь.
— За зубной щеткой, — фыркнула.
— Иди лучше «пообедай» оператором. Он меня тоже подбешивает. Ни в чем себе не отказывай, курочка моя кровожадная. Порви его.
— А если профсоюзы встанут на его защиту? — хищно ухмыльнулась она.
— Забей им стрелку. Я подъеду, — пожал он плечами и снова уткнулся в монитор.
— Билл, это не покатит. Сейчас кризис. Модные дома закрываются. Сотрудников увольняют. Нужны серьезные вливания на раскрутку твоего нового бренда.
— Ты не понимаешь, я хочу рискнуть. Тут или мы выиграем и заработаем миллионы, или проиграем…
— Мы потеряем всё.
— От разработки концепции до изготовления уйдет много месяцев. Кризис кончится.
Она покачала головой. Идея была очень интересной, но…
— К тому же на что мне ты? Тому студию раскрутила, а мне не хочешь помочь? Я все-таки тебе муж.
— Я хочу, милый, очень хочу. Но у Тома риски были минимальными и вложения фактически разовые. Все остальное сделали наши с ним связи. И пусть еще не отбились деньги, но студия приносит регулярный небольшой доход. Если Том сейчас грамотно поведет свой бизнес, то сможет упрочить свои позиции. Ты же сам знаешь, что такой хорошей студии в Германии еще не было. То, что предлагаешь ты — креативно, но рынок забит подобными идеями. Одежда и украшения для мужчин продаются на каждом шагу.
— Но я хочу делать классную одежду для мужчин.
— Билл! Пойми! Это не свободная ниша, какую занял твой брат, это индустрия. В индустрии кризис. Мы потеряем деньги.
— Не потеряем, — упрямо сжал он зубы. — Ты просто в меня не веришь.
— Я верю исследованиям маркетологов, которые не рекомендуют сейчас рассматривать данное направление в качестве основного источника дохода.
— Ненавижу, когда ты начинаешь умничать.
Она недовольно вздохнула.
— Это фактически прямая цитата из их исследования. Билл, может быть объединить ваши с Томом усилия? Ты же умный, ты знаешь все изнутри, ты выкормлен сценой. Том всё один не потянет, а вдвоем вы бы многого смогли добиться.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Почему бы Тому не помочь мне? Он отлично рисует. Мог бы заняться дизайном. Почему ты помогаешь Тому, но не хочешь помочь мне?
— Я тебе уже объяснила. Вы отлично работаете в паре. Ты очень креативный, Том сечет в бизнесе. Если вас сложить, то получится идеальный человек. Поодиночке вы слабее.
— То есть я не секу в бизнесе? — глаза горели от возмущения.
— Сечешь, — сдалась она, недовольно отворачиваясь.
— Но Том сечёт лучше?
— Перестань.
— Поэтому ты постоянно торчишь с ним в этой гребаной студии, а на меня забиваешь?
— Никто на тебя не забивает. Я лишь высказала свое мнение, что бизнес Тома будет более успешным, а если вам объединиться, то…
— То я неудачник?
— Билл! Твою мать! Я ни слова про это не сказала! Хочешь шить футболки — шей! Не надо все передергивать!
Он загорелся новой идеей. Что-то делал сам, что-то делали по его эскизам. Они сняли небольшое помещение в центре города под будущий магазин. Работа шла полным ходом. Она изучала рынок, ездила на встречи, продумывала, как лучше раскрутить магазин. Советовалась с Родриго, аналитики которого и делали ей большинство исследований. Она понимала, чем они рискуют, поэтому пока ее до мозга костей креативный супруг творил, она готовила для него почву. Они должны были выстрелить, агрессивно войти на рынок, занять свое место под солнцем. Они не могут проиграть. У них только один шанс.
Показ первой коллекции прошел на ура. Она заманила на это мероприятие всех журналистов, которых знала, пригласила важных для дела людей. Он светился как прежде, охотно общался с прессой и нужными людьми, а потом они прочитали в газетах, что публика креатив не оценила. Это был грандиозный провал, закончившийся не менее грандиозным скандалом. Он обвинил ее в провале, в полнейшем непрофессионализме, договорился даже до того, что она специально все подстроила. Она ужасно обиделась, распсиховалась и не разговаривала с ним неделю. Он тоже с ней не разговаривал. Потом все опять завертелось-закрутилось. Том, давно подумывавший о собственной группе, поучаствовал как член жюри в каком-то музыкальном конкурсе юных талантов, отобрал, с его точки зрения, самый рабочий материал и слепил из него группу. Она переключилась на более знакомое ей дело — общение с музыкальными СМИ. Несколько оригинальных ходов снова подсказал Родриго, напомнив о том, что в данной ситуации важно не количество информации, а то место, откуда ее смогут увидеть нужные люди. Ей на ум пришла история с одной певицей, чуть ли не единственный плакат с которой повесили около редакции телевиденья. Проковырявшись полночи в интернете, она нашла подробности и придумала собственный план раскрутки группы. Тому ее мысль не понравилась, но он позволил ей рискнуть. Нельзя сказать, что результат был ошеломительный, но он явно превзошел все ее ожидания. Группа постепенно выходила из тени, появились эфиры, съемки, интервью. Она приезжала домой заполночь совершенно счастливая, рассказывала ему, как придумала то и это, как сработала та или иная ее идея. Он язвил и усмехался. Ей казалось, что его задевает ее успех. Она перестала с ним делиться, чтобы не делать неприятно. Его магазинчик работал в сильный убыток. Она не знала, как ему помочь, все ее робкие предложения он воспринимал как личное оскорбление. Она перестала предлагать…
То, что он изменил, она поняла сразу же. В каждом его движении был какой-то вызов. Взгляд жесткий, колючий, наглый. Речи пренебрежительные. Еще и Том зачем-то съехал из их общего дома, сообщив, что решил жить с девушкой более уединенно. Она ужасно расстроилась — он всегда защищал ее перед братом, вынуждая того контролировать поведение, сейчас же она осталась наедине с человеком, который начал давить ее морально, зло высмеивать, тонко и завуалировано оскорблять. Она «проглотила» его первый раз, решив, что сама во всем виновата, стала больше бывать дома, пыталась наладить отношения, поговорить, как они делали это всегда. Он все чаще с ехидством припоминал ей брата. Она ловила себя на том, что постоянно за все оправдывается. Он начал гулять едва ли не в открытую, и при этом контролировал каждый ее шаг, регулярно устраивая сцены ревности. Его не останавливало ничего: он мог завестись от взгляда случайного прохожего, от ее улыбки не ему, от ее задумчивости не к месту. В какой-то момент она поняла, что безумно устала. Собрала вещи и уехала на пару недель на море, написав ему смс, что ей надо прийти в себя и решить, как жить дальше. В ответ он прислал ей пожелание не утонуть и поставил подмигивающий смайлик. Она проревела полдня и решила после отпуска поехать сразу к маме.
— Родриго, посмотри документы, которые я тебе переслала. Меня все это очень напрягает. Я правильно понимаю — это жопа? Там выписки со счетов и уведомление, что в случае, если долг не будет погашен, через пять дней у нас отберут дом?
— Не трындычи, — осадил он ее.
Она тут же заткнулась, нервно прижимая трубку к уху. Он пару минут молчал. Наконец хмыкнул:
— Нет, Маша, неправильно ты это понимаешь.
— Слава Богу! — облегченно выдохнула она.
— Это, Маша, называется другим словом. Я бы порекомендовал тебе купить самые дешевые целлофановые пакеты. Причем сделать это в ближайшее время.
— Зачем? — испугалась она.
— Ну как зачем? Потому что денег вам не хватит даже на самый дешевый гроб без обивки.
— Твою мать… И что делать?
— Я же сказал, купить пакетов, пока у тебя есть хотя бы пара центов. И не храни их дома. Иначе их тоже опишут.
