Исповедь любовницы Сталина - Гендлин Леонард Евгеньевич (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
Как давно я не была в Кунцево! Время не властно над природой. Только деревья разрослись. На дорожках* посыпанных гравием, шелестят листья. Садовники не успевают их убирать. Ароматный воздух вызывает головокружение. Из-за укрытия выглянула узколобая луна. Валечка бросилась мне на шею:
— Я так рада, что вы снова у нас в доме! Небось проголодались? Скоро поспеет ужин.
Появился бледно-серый, белесый, чуть сгорбившийся Поскребышев.
— Наконец-то и вы навестили наш теремок! И. В. скоро зайдет. Ну как вы там? Я слышал, что вы на перепутье: не знаете, где и как проводить отпуск?
— Еще не решила, куда податься. Хочу остаться в Москве.
Вошел Сталин. Мы с Поскребышевым встали.
— Ну, вот и встретились. А вы еще, В. А., не хотели уезжать! Солнечная Грузия вернула вам прежние черты лица.
Вглядываюсь в его облик. Война изменила И. В. до неузнаваемости. Лицо усохло, приобрело пергаментный оттенок. Никакие массажи не в состоянии были возвратить ему молодость, приближалась безжалостная дряхлость. Мы сели на диван.
— Как хорошо, В. А., что вы не поблекли, что сердитые годы войны не наложили на вас свой жестокий отпечаток. Надеюсь, что и тело ваше, которое я так люблю, находится в полной сохранности! — проговорил он, смеясь.
— И. В., вы не можете без комплиментов.
— Вы правы, на седьмом десятке трудно перестраиваться. Лучше расскажите, как вы жили вдали от нас?
— Работала, пела, давала концерты, выступала в госпиталях и воинских частях, помогала художественной самодеятельности, занималась преподаванием.
— А ваш муж?
— Собиралась развестись, уговорил остаться, никогда ни в чем не упрекал.
— Ему ли упрекать вас?
— И. В., не надо об этом.
— Я очень постарел?
— Пожалуйста, ужинать! — звонко прокричала Валечка.
Как я ей благодарна, что она меня избавила от ответа. Поскребышев доложил, что приехали неразлучные друзья Берия и Маленков. Сталин обрадовался:
— В. А., вы так и не побывали у нас в гостях! — проговорил Берия, здороваясь.
— Я не собираюсь умирать, у меня еще есть время.
— Ловлю на слове, — пророкотал упитанный нарком-маршал.
Обед оказался поздним. На первое принесли густой украинский борщ, на второе — хорошо приготовленную гречневую кашу и много отварного мяса, на третье — компот и фрукты. И. В. был в хорошем расположении духа, много шутил, пил легкое грузинское вино «Хванчкара» и угощал им других, но присутствующие предпочитали коньяк и водку. Веселить Сталина приехали артисты.
— Зачем они сдались? — недовольно пробурчал Берия.
— Артистов нельзя обижать, — сказал И. В.
— С кого начнем? — сгибаясь, спросил Поскребышев.
— Вначале послушаем Ивана Семеновича Козловского, — проговорил И. В.
— Остальных можно отправить домой?
— Разве они торопятся?
В полночь Берия и Маленков уехали. Я вопросительно посмотрела на Сталина.
— Что, Верочка, тошно стало от старого Сталина? Потянуло домой? Захотелось к мужу в постельку? Не волнуйтесь, мы вас снова пришпорим, у наездника еще остались силы, на ваш век хватит!
Ну и лексикон! Он сравнивал меня с ездовой лошадью.
— И. В., миленький, почему вы меня оскорбляете?
— Я давно не видел твое тело. Раздевайся! Ты забыла про свои обязанности? Придвинься ко мне! Дай грудь подержать. — Он снова меня унижал. — Можешь укрыться одеялом, а то не дай Бог простудишься и меня заразишь. — Сталин потушил свет. Он не хотел, чтобы я видела его мощи. — Да, ты такая же, как была. Он закурил. — Я помню все наши встречи. Знаешь, Верочка, мне тебя здорово не хватало. Не с кем было обмолвиться словом. Кругом — одни ослы. Когда ты уехала, в Москве было очень неспокойно. Гитлер мечтал затопить Москву и Ленинград. Заводы и фабрики, институты, театры, киностудии мы эвакуировали. В городе почти не осталось детей. Я приказал Москву подготовить к взрыву, чтобы Гитлеру и его полчищам ничего не досталось. На Центральном аэродроме наготове стояли военные самолеты. Три месяца 1941 года — октябрь, ноябрь, декабрь — я провел в рабочем кабинете около военных карт. Исход Великой Отечественной войны решила героическая битва под Москвой. Победило упорство великого русского народа. Я все знал о тебе. Мне не хотелось будоражить тебя. Иногда приходила Валечка, она согревала старые кости. — И. В. проговорил сквозь сон — Поедешь на озеро Рица, там очень красиво. Я приеду через неделю.
Все начиналось сначала. Рано утром позвонил Поскребышев.
— В. А., вы готовы к отъезду?
— Почему такая спешка?
— Это не телефонный разговор, я сейчас приеду.
Поразил его растерянный вид.
— Что с вами, А. Н.?
— За годы войны многое изменилось.
— Вы мне не доверяете?
— В. А., мы все постарели, наши души покрылись копотью злобы. Налейте рюмку водки!
Правая рука его заметно дрожала, он потянулся ко второй.
— Я сейчас накрою на стол, мы вместе позавтракаем.
— С удовольствием! Верочка, интуиция подсказывает, что вам можно верить.
Принесла закуску, налила ему третью рюмку.
— Кушайте, не стесняйтесь!
— У меня дочь растет, — сказал А. Н. как бы про себя, — но она не такая красивая, как мать. — Он снова выпил. — Несчастный я человек, — проговорил Поскребышев, тяжело вздыхая. — Берия, выродок нечесаный, не дает прохода жене* Все правительство об этом знает, проклятые шакалы скалят гнилые зубы, втихомолку посмеиваются. Маленков предложил его убить или подстроить автомобильную катастрофу. — А. Н. продолжал пить, остановиться он не имел сил, лицо его стало бледным. — Л. П. собирается в отпуск. И. В. предложил взять вас. Берия спросил: «А ты, Иосиф, не будешь ревновать?» Сталин, рассмеявшись, промолчал.
— А. Н., я боюсь нашего наркома, как огня.
— Да, положеньице у вас незавидное. Сталин в нем души не чает. Теперь он — второй человек в государстве, даже Молотова и Жданова переплюнул.
Позвонил Берия:
— В. А., товарищ Сталин попросил предоставить вам место в моем салоне-вагоне. Если не возражаете, завтра вечером отправимся в путь. Я пришлю машину.
— Отвертеться вам не удастся, — сумрачно изрек А. Н.
— Миленький, я должна срочно увидеться с И. В.!
— Спасибо за завтрак, я сейчас еду в Кремль, постараюсь что-нибудь придумать. Вы для меня — не чужая.
Преодолев отвращение, поцеловала его в лимонноморщинистый лоб. Прощаясь, он сказал:
— Верочка, я счастлив, что вы не изменились и по-прежнему такая же красивая и элегантная. Бог вам поможет!
Вечером он соединил меня с И. В.
— Завтра отправляйтесь в Сочи, нечего устраивать идиотские капризы.
— В одном вагоне с Берия я никуда не поеду! Можете меня четвертовать!
В трубке раздался смешок.
— Почему, В. А.?
— Дорогой, скажите, женщина имеет право на маленький каприз?
Сталин засопел, тяжело задышал:
— Зачем боишься? Л. П. — неплохой человек, я его знаю лучше, чем ты. Он кавказец с горячим нравом, темперамент у него бьет через край.
Капкан затягивался все туже. Я побоялась идти наперекор желанию И. В. Он стал намного грубее. Позвонила Маленкову. Незнакомый референт стал дотошно интересоваться, почему солистка Большого театра, минуя партийную организацию и райком партии, так настойчиво добивается личной беседы с секретарем ЦК. Пришлось сказать, что я — его двоюродная сестра.
Г. М. согласился дать аудиенцию, но не в здании ЦК, а в особняке на улице Качалова.
Когда я туда приехала, меня встретил высокий старик. Тотчас узнала дядю Г. М., которого видела один раз. По деревянной лестнице поднялась на второй этаж. Очутилась в овальной, оригинально обставленной комнате. Обрадовалась работам Кустодиева, Фалька, Кончаловского, Левитана, Д. Штеренберга. Были здесь и французы, англичане, итальянцы. В низких шкафчиках с изогнутыми ножками, которые начинали входить в моду, красовалась изысканная фарфоровая посуда. Мягкие удобные кресла и по заказу сделанные торшеры придавали уют. В книжных шкафах сверкали переплеты никогда не читанных мною книг. Молча вошла пожилая женщина. Она многозначительно подняла жидкие брови.
