Корсар и роза - Модиньяни Ева (библиотека книг .txt) 📗

— Что же еще оставалось делать такой славной девочке, как Лена, если не сбежать от тебя подальше? — Старуха Рангони за эти годы всем сердцем привязалась к невестке и всегда принимала ее сторону.

Потом он вспомнил о Болонье. Мысль об отеле «Бальони» пришла к нему как озарение. Лена не раз ему повторяла: «Ты так часто мне рассказывал об этой чудесной гостинице. Мне бы хотелось провести там ночь».

Он позвонил администратору, и тот подтвердил:

— Ваша супруга сняла у нас номер вчера вечером. Соединить вас с ней?

— Пусть она отдыхает, — ответил Спартак, вздохнув с облегчением.

Он уехал из Котиньолы на рассвете, а в Болонье вытащил из постели владельца цветочной лавки и скупил все имевшиеся в наличии белые розы, после чего направился в гостиницу и стал терпеливо ждать, не сомневаясь, что сумеет вымолить прощение. Себе Спартак поклялся, что никогда больше ей не изменит. Ему рисовалась в воображении сцена их примирения. Он пошлет к чертям все свои дела на этот день, и они проведут его вдвоем, обнявшись в постели и не трогаясь с места до самого завтрашнего утра.

Дверь номера была распахнута настежь, Лены в нем не оказалось. Она оставила записку Спартака на постели. Под его посланием ее рукой был приписан ответ:

«Ты меня больше не обманешь. Не знаю, смогу ли когда-нибудь тебя простить, но если — да, я сама решу, когда и как».

Лена сошла вниз по лестнице, пока он поднимался на лифте.

— Ваш муж только что поднялся, — сказал ей администратор.

— Знаю. Когда он спустится, представьте ему мой счет, — ответила она, села в машину и уехала.

Лена дала себе слово, что уж на этот раз ему ее не найти.

Она приехала в Милан вскоре после полудня. Улица Эмилия была забита тяжелыми грузовиками, то и дело приходилось останавливаться, и Лене на своем «Тополино» [56] нелегко было их обгонять. Но ей нравилось вести машину, и она не чувствовала себя усталой после долгого путешествия. Лена плохо знала административный центр Ломбардии, бывала здесь только пару раз вместе со Спартаком, и оба раза они останавливались в отеле «Галлия», поэтому она сразу же отбросила мысль о возможности направиться туда. Но она не знала, куда податься, и с трудом лавировала в грандиозном миланском муравейнике. Потом ее осенило. Оставив «Тополино» на привокзальной стоянке, Лена взяла такси.

— Отвезите меня в лучший отель в центре города, — приказала она шоферу.

Таксист высадил ее у входа в «Гранд-отель» на улице Мандзони.

— Здесь останавливался Джузеппе Верди, — объяснил он. — Вам тоже здесь понравится.

Лена получила небольшой номер, изящный и уютный. Заказав обед в комнату, она позвонила в Котиньолу. Ей ответила Финни.

— Как там дети? — спросила Лена.

— Никогда в жизни не вели себя лучше, синьора. Дохнуть не смеют. А вы как?

— Никогда в жизни не чувствовала себя лучше, — в тон ей весело ответила Лена. — Похоже, эти мои каникулы пойдут на пользу всем.

— Доктор вернулся из Болоньи и заперся у себя в кабинете. Позвать его? — спросила служанка.

— Я не хочу с ним разговаривать.

— Он очень рассердится, когда узнает, что вы звонили, а я не передала ему трубку.

— Финни, мой муж нас подслушивает по отводному аппарату. Я слышу, как он дышит в трубку, — засмеялась Лена.

— Откуда ты звонишь? — не выдержав, заорал Спартак.

— Ты прочел мое послание? — сладчайшим голоском осведомилась Лена.

— Ясное дело, прочел. Ты обвела меня вокруг пальца. Скажи, где ты. Я заеду и заберу тебя. Пора кончать с этим балаганом, — прокричал он, теряя терпение.

— У меня нет ни малейшего желания с тобой спорить. Просто мне нужно время подумать, — ответила Лена и повесила трубку.

Потом она набрала другой номер, на сей раз местный.

— Ну вот я и здесь, — объявила она. — Не хочешь ко мне присоединиться? Я в «Гранд-отеле». Почему бы нам здесь не поужинать?

Днем Лена пошла к парикмахеру, которого рекомендовал ей администратор отеля, а затем купила несколько платьев в модном ателье на улице Монтенаполеоне. Вернувшись в гостиницу, она переоделась в изысканный наряд и спустилась вниз к ужину. Антонио Мизерокки ждал ее у столика в баре.

Они не виделись больше двадцати лет, с тех самых пор, как он заехал к ней в Болонью попрощаться перед отъездом в Соединенные Штаты. В баре гостиницы, кроме Тоньино, были и другие посетители. Все головы повернулись в ее сторону, стоило ей войти. Своего бывшего мужа Лена едва узнала. Он был элегантно одет, а время как будто даже облагородило черты его лица. Она протянула ему руку, и он ее поцеловал.

— Ты выглядишь божественно, Лена, — растроганно заметил Тоньино.

— Что ты сделал со своим лицом? — спросила она с любопытством.

— Это называется пластической хирургией. В Америке научились восстанавливать лица, изувеченные похуже моего. Нельзя сказать, что они сделали меня писаным красавцем, но все же лучше, чем раньше было, — объяснил он.

— Ты отлично выглядишь, и я рада вновь тебя увидеть, — улыбнулась Лена.

— А я уж и надеяться перестал. Писал тебе два года назад, но ты мне так и не ответила.

— Я еще не была готова к встрече с тобой, — принялась оправдываться Лена. — А теперь вот пытаюсь навести порядок в собственных мыслях. Это были нелегкие годы. Война, дети, потом еще много всего разного…

— Спартак знает о нашей встрече? — внезапно перебил ее Тоньино.

— Пока еще нет. Но если для тебя это важно, могу ему сообщить.

— Если только прошедшие годы его не слишком изменили, я полагаю, он не придет в восторг, — покачал головой Антонио.

Странная пара — некрасивый мужчина и ослепительно прекрасная женщина — привлекла к себе всеобщее внимание. Посетители бара глазели на них, не скрывая своего любопытства, и эти досужие взгляды раздражали обоих. Тоньино готов был предложить ей отправиться к нему домой, а Лена уже открыла было рот, чтобы пригласить его к себе в номер, но оба понимали, что слишком интимная обстановка им ни к чему.

— Давай пойдем в ресторан и поищем самый укромный столик, — предложила Лена. — Так мы хоть сможем спокойно поболтать. Я хочу знать о тебе все.

Это был бесконечно долгий и прекрасный вечер. Им было о чем поговорить. Они с нежной грустью вспомнили прошлое и подробно обсудили богатое разнообразными возможностями настоящее. Тоньино стал крупнейшим промышленником. В Италии один за другим возникали коммерческие центры, торговавшие быстрозамороженными пищевыми продуктами компании «Ленагель», принадлежавшей Антонио Мизерокки.

— Мой муж знает, что ты «обессмертил» мое имя в своей торговой марке? — спросила Лена.

— Не просто знает, мне кажется, он был страшно польщен, — сказал Антонио.

— Ты никогда мне раньше об этом не говорил, — удивилась она.

— Я тебе много чего не говорил. Например, о том, что в значительной мере обязан именно ему своим успехом, — принялся рассказывать Тоньино. — Когда я приехал в Штаты, мне пришел на помощь его друг, старый нотариус Беллерио. Моя мать умерла у него в доме, пока я работал в Канаде. А когда я вернулся в Италию, в сорок восьмом, твой муж меня познакомил с нужными людьми и помог открыть собственное дело.

— Спартак все это сделал для тебя? — Лена не верила своим ушам.

— Ты и вправду этого не знала?

— Тоньино, ты даже не представляешь, как я тебе благодарна за то, что ты мне все это рассказал. Честно говоря, в последнее время я на Спартака немного сердита, — призналась Лена.

— Такой уж он человек. Умеет наживать себе врагов. Но мне кажется, я его понял. Его обуревает жажда обладания. Это демон, не дающий ему покоя. Он скупил бы весь мир, если бы мог. Он, как ребенок, хватается за все, на что падает его взгляд.

— Это касается и женщин, — едва слышно прошептала Лена.

— Он хочет обеспечить себе бессмертие. Это действительно так, можешь мне поверить. «Что куплено, то нажито»: Спартак всегда так говорит.