Светорада Янтарная - Вилар Симона (список книг .TXT) 📗

Светорада и впрямь продолжала посещать Влахернский храм. Стояла перед чудотворной иконой Богородицы, благодарила за то, что та сотворила для нее великое чудо – подарила встречу с давно потерянным мужем. А также молила ниспослать защиту всем, кто ей дорог… и кому отныне угрожает опасность. Ибо поход Руси на город, которому покровительствует Богородица, грозил немалыми бедствиями как ромеям, так и самим набежчикам. Ведь тоже люди…

И Светорада молилась:

– Защити же всех! Будь мудрой и справедливой. Русский князь сказал, что готов удовлетвориться договором, так пусть же все обойдется малой кровью. А меня верни к тому, кого жаждет душа моя!

Она молилась тихо и по– русски. Понимала ли Богоматерь русскую речь? Как– то Глеб сказал княжне, что Пресвятая читает в самих душах, а слова не столь и важны. Однако важна молитва. И Светорада, ранее не очень– то утруждавшая себя учением греческих молитв, теперь запоминала их с особой тщательностью.

С Глебом Светорада виделась по– прежнему нечасто. Ипатий, как и раньше, не присутствовал при этих встречах. Светорада его давно не видела, хотя Глеб много рассказывал о нем. Мальчик говорил, что ему хорошо живется в монастыре и он даже не жалеет, что не поедет в Оливий. Но теперь и Светорада была этому рада. Для ее сына будет лучше, если он останется в монастыре, за непреодолимыми стенами Царьграда. Общаясь с Глебом, видя, как он похож на Игоря, Светорада порой вопрошала себя: как сложится судьба ее мальчика, если они однажды попадут на Русь? Оставить Глеба в Византии ей и в голову не приходило. Но если они уедут… Она обязана будет вернуть сына Ольге. Наверняка это будет непросто, но ведь взамен она так много получит, что наверняка согласится отказаться от своего мнимого материнства. Ибо судьба все равно устраивала так, что Светорада постепенно удалялась от Глеба. Мальчик, рожденный от родителей– язычников, все больше уходил в религию, он полностью был под влиянием монахов и разочаровавшегося в мирской жизни Ипатия. А Русь… Глеб не сможет не полюбить Русь. Особенно если узнает, какой прославленный витязь его отец, какая мудрая правительница его истинная мать.

Но до этого еще надо дожить. А пока Светорада делала все, что было в ее силах. С Самоной они мало общались, но как– то, встретив ее в саду, евнух бросил вскользь:

– Надо, чтобы уже в начале лета была испорчена связь сигнальных маяков.

Светорада сначала решила, что ей послышалось, так быстро и негромко он это произнес. Но ведь это был столь существенный совет! Не так давно император Лев рассказывал ей, что маяки, построенные от столицы ромеев до сарацинской границы, подают сигнал городу, когда со стороны Азии или Сирии возникает угроза. Они могут упредить стражников Константинополя, если в Босфоре появится чужой флот. Однако если испортить хоть один из маяков – цепочка будет прервана. Но как это сделать, если Самона умывает руки? Надеется на нее?

Поразмыслив, Светорада встретилась в предместье Святого Маманта с Фокой. Говорила ему о задуманном, а сама поражалась: «С кем делюсь?» Но Фока вмиг понял, что надо делать.

– Наши прибудут к середине лета. До того времени мы тут подсуетимся, и маяки не подадут сигнал.

Кто это «мы», Светорада не знала. Но приняла к сведению просьбу Фоки о том, чтобы она, как севаста, позаботилась кое о чем другом. Надо было посодействовать тому, чтобы Фоке позволили получить право на приобретение нового эргастерия, но уже не в предместье, а в самом городе. Она выполнила его просьбу. Мало кого удивит, если разбогатевший торговец откроет еще одно заведение возле шумной Месы, где всегда большой поток людей. Но Светорада поняла и иное: Фока стремится оставить дела в предместье, где будет особенно опасно. А вот за стенами… У княжны не было ни малейшей надежды, что Олегу и его войску удастся преуспеть там, где не справились ни мусульмане, ни болгары, ни мятежники во главе с объявившим себя императором Фомой Славянином, ни князья Аскольд и Дир… [143] Она по– прежнему считала замысел Олега чем– то нереальным. Ей оставалось надеяться, что его угроза и впрямь не идет далее, чем напугать Льва Мудрого дерзким наскоком. Может, русы действительно добьются своего и заключат с ромеями договор? Ибо тогда она много выиграет, получив все, что желает, – Стему, свободу, Русь! Они со Стемкой уже не были детьми, которые могли все бросить ради своей любви. Им надо было добиться своего права быть вместе.

Итак, ей следует дождаться прихода русов в середине лета. Но это если все сладится, если войско благополучно доберется до устья Днепра, если будет попутный ветер и русский флот легко пересечет Понт Эвксинский. И это только начало.

А пока Светорада стремилась сделать все, чего ждал от нее Олег Вещий. Одним из приказов князя был отъезд из столицы Константина Дуки, что, впрочем, было выгодно и самой Светораде. Олег считал, что тем самым они вынудят ромеев обратить все внимание на корабли Андроника Дуки, у которого с пострижением его дочери в монахини и исчезновением из Царьграда сына– заложника будут развязаны руки. И вот Светорада в одно из посещений Влахернского дворца постаралась рассориться с Константином, даже припугнула его, сообщив, что, дескать, судьба сына мятежника в Палатии уже предрешена. Но при этом она услала на полевые учения с Вардой почти половину влахернской дворцовой стражи. Каким образом этим воспользовался Константин, княжна не интересовалась. Но когда Константина хватились, его уже и след простыл. Светораде оставалось лишь проигнорировать подозрительный взгляд Варды.

– Знаю, что ты убил бы его, будь твоя воля, – как– то сказала она сыну Ипатия. – Но птичка упорхнула. Такова, видимо, воля провидения.

– Бегство Константина может подтолкнуть Андроника к нападению, – мрачно ответил Варда.

Светорада невозмутимо пожала плечами.

– Думаю, тебе следует высказать свои подозрения императору. Однако пока нас охраняют такие воины, как ты, Варда Солунский, герой осады города Фессалоники, разве осмелится Андроник Дука пойти на божественный град? Да разве вообще кто– либо другой осмелится?

В голосе княжны невольно звучал вызов. Она старалась не замечать мрачных взглядов Варды. То, что он обязан ей жизнью, сына Ипатия, казалось, не волновало. Словно забыл. И его устремленные на севасту взоры по– прежнему были полны чего– то потаенного и темного. Светораде становилось не по себе в его присутствии. Зато Дорофея плела не ведая что.

– Он глаз с вас не сводит, Ксантия. И как смотрит!.. Сдается мне, что Варда попросту ревнует вас.

Можно было бы и посмеяться, услышав подобное предположение, если бы Светорада не опасалась, что навязчивое внимание Варды приведет к тому, что ее раскроют как доглядницу чужих. И княжна постаралась отвадить от себя Варду, начав донимать того разговорами о примирении с Ипатием. Ведь ей уже было известно, что прокаженная Хиония скончалась в начале этой весны, а значит, у Варды остался только отец, так что речи княжны могли быть вполне уместны. А вот помирятся ли они? Ипатий и Варда были столь непримиримы, оба придерживались столь строгих понятий о чести, что ни тот, ни другой не захочет сделать хотя бы шаг навстречу. И выглядевшие благими предложения Светорады только раздражали Варду. В итоге он стал избегать ее, чего, в общем– то, она и добивалась.

Княжна с удовлетворением вспоминала это, но от мыслей ее отвлек громогласный рев на ипподроме. Квадриги коней в новом заезде как раз огибали последний поворот, когда там произошла настоящая давка. Было видно, как возничие нещадно стегают то лошадей, то, с не меньшим остервенением, друг друга. Затем одна из квадриг вырвалась вперед, а две другие, сцепившись осями колес, стали разворачиваться. В результате одна четверка упала, лошади пытались подняться, в то время как другие ржали, взбрыкивали, пока тоже не рухнули, перевернув колесницу. Княжна наблюдала, как маленькая фигурка возничего шарахнулась в сторону, перебежала дорогу и взобралась на «спину», затерявшись среди статуй. Что сталось со вторым возничим, было неясно, но в подобной свалке он вряд ли мог выжить – в этом уже никто не сомневался. Да и дорожка была перекрыта, следующие за ним возничие натягивали вожжи, замедляя бег лошадей, а вырвавшаяся вперед квадрига стремительно неслась к победе. И если еще миг назад зрители, вскочив со своих мест, кричали от ужаса, то теперь они бешено рукоплескали и славили победителя.