Светорада Янтарная - Вилар Симона (список книг .TXT) 📗

Олег умолк. Светорада обдумывала слова князя. Она и впрямь замечала, что Самону ненавидят. Его ненавидит кесарь Александр, его с трудом терпит Константин Дука, так как некогда сам поймал Самону на измене, но тот смог отвертеться и очернил перед Львом Константина; [142] Самону недолюбливает и новый патриарх. Даже Зоя, которая была с евнухом едина в помыслах, когда требовалось свалить Николая Мистика, теперь враждует с ним, стремясь удалить его от Льва. Да и вообще, к великому паракимомену в Палатии относятся с неприязнью, даже слуги слагают похабные песенки про этого красавчика евнуха, а Лев, когда узнает о них, только посмеивается. Возможно, паракимомен Самона и вправду почувствовал, что под ним шатается земля? Но с другой стороны, Светорада понимала, насколько трудно будет держать связь с Самоной. Он слишком пренебрежительно относится к женщинам. И если ей придется обращаться к нему… то только в самом крайнем случае.

Когда она сказала об этом Олегу, они обсудили и этот вопрос. А еще она взволновала князя, сообщив, как именно Самона отвлек внимание Льва от драккара «Хищница» в бухте Золотой Рог. Олег не на шутку встревожился, что об их корабле уже заговорили.

– Не ожидал, что ромеи столь смекалисты, вот и допустил ошибку: никогда нельзя недооценивать врагов. Поэтому…

Он встал, вышел из комнаты, а когда вернулся, то сказал лишь, чтобы она шла проститься со Стемидом. Ибо едва будет убрана цепь, которой затворяли на ночь залив, они отбудут из Царьграда.

У Светорады все поплыло перед глазами. Хотя княжна понимала, что их встреча со Стемой временная, что их ждут непредвиденные события и опасности, она не ожидала, что все так скоро закончится… И она только молча прильнула к Стемке, застыла в его сильных объятиях, ни на что больше не реагируя, вслушиваясь в стук его сердца, бившегося так близко…

Короткая южная ночь была на исходе. Светорада порой замечала некое движение в корчме Фоки, сновали незнакомые ей люди, хлопали двери. В какой– то миг княжна заметила замершего в стороне высокого светловолосого воина, даже узнала его: Орм, сын ярла Аудуна, высокий и красивый парень, встрече с которым в любое другое время она уделила бы внимание. Но не сейчас… Сейчас ее волновали только стук Стемкиного сердца, только тепло его объятий.

– Стемушка…

Она подняла к нему лицо.

– Хорошо, что ты не плачешь, Светка. Этого я бы не вынес. Это для меня…

Он не договорил. Смотрел в ее родное запрокинутое лицо, в ее огромные, потемневшие от горя глаза. Ласково погладил загрубевшей сильной ладонью по щеке.

– Не люблю прощаний.

– Я знаю. В Ростове ты всегда старался уйти, когда я еще спала.

Она даже первая отстранилась от него, заметив, что его ждут, что небо уже светлеет. А Стема… Казалось, воля оставила этого дерзкого воина: он дрожал, ловил ее руки, смотрел так, словно хотел запомнить навсегда. А потом прижал и поцеловал – крепко и сильно.

– Я тебя найду, что бы ни случилось. Ты только береги себя для меня. Для нас. Нам ведь столько надо наверстать, лада моя!

Отошел, опять вернулся, долго смотрел. Понимал ведь, что она тоже замешана в их планы, и его это страшило.

– Если что…

Он уже привычно вернул ей перстень с мушкой в янтаре.

– Если что, пришли его Фоке. Он ведь наш, поймет. И он не так– то прост, рожа толстая. Но на него можно положиться.

Ха! Корчмарь Фока из предместья Святого Маманта – и полный интриг мир высокого Палатия.

Светорада ничего не сказала. Просто повернулась и пошла вглубь эргастерия, чтобы Стема смог спокойно уйти. А там упала на скамью и долго лежала, сдерживая охватившую ее дрожь. И плакать хотелось… Но не плакала. Для того чтобы помочь своим, для того чтобы вернуться в свой мир и вновь стать русской княжной, ей надлежало быть сильной.

И еще у нее мелькнула мысль, что она так ничего и не сказала Олегу про сына Ольги – Глеба. Забылось как– то. Что ж, значит, у нее осталось что– то и на потом.

Глава 12

В тот год на Пасху, следуя традиции, император Лев Мудрый одарил своих царедворцев драгоценными тканями и кошелями с золотом. Теперь им было что потратить на бегах, какие устраивались сразу же после Пасхи, в день основания Константинополя, 11 мая, который в столице мира всегда отмечался с особой пышностью. И вот, едва успев отметить воскресение Иисуса Христа, ромеи покинули свои жилища, оставили храмы, мастерские и людные форумы, чтобы насладиться азартными бегами на большом ипподроме.

«А ведь город в это время полностью пустой, – отметила про себя Светорада, обмахиваясь веером в виде натянутого на тонкую раму легкого полотна. – Если бы враги подошли к Константинополю в день скачек, когда все жители на ипподроме, то их бы заметили только в самый последний момент».

Об этом стоило подумать. Но мысли текли как– то вяло. Было очень жарко. Светорада сидела в кафизме вместе с императорской семьей, и, хотя над ложей был установлен плотный навес, она, как и остальные, страдала от невероятной духоты. Потепление в этом году произошло раньше обычного, весь ипподром, казалось, раскалился на солнце, но это никак не помешало хорошему настроению ромеев, с азартом следивших за очередным заездом колесниц, громко кричавших и остро переживавших, когда экипажи «голубых» и «зеленых» попеременно вырывались вперед.

Находившиеся в кафизме рабы старательно обмахивали вельмож опахалами из страусовых перьев. Светорада смотрела на них почти с завистью. Прислужники были в одних коротких белых туниках, а вот знать… Светорада, как и все, вынуждена была восседать в роскошном парадном облачении. Ее вуаль колыхалась от движений опахала, но это нисколько не спасало от жары, ибо на княжне была златотканая далматика до земли, высокий венец с тяжелыми подвесками, а плечи, грудь и бедра обвивал сверкающий лор, украшенный множеством нашитых драгоценных камней. Блистательная севаста должна выглядеть великолепно! Должна вызывать преклонение, а не смущать взоры. Сам патриарх Евфимий как– то сказал ей:

– Вы должны соответствовать своему высокому положению, но не вызывать нескромных помыслов. Тело всего лишь плоть, отвлекающая от возвышенного. Его надо прятать. Глаза, лицо – вот отражение души. И хотя меня порой смущает ваша дерзкая манера смотреть на собеседника, я не забываю, что вы родились в варварский Скифии. Со временем мы отучим вас от этого. Ибо вы должны быть достойной ожидающего вас удела.

Ожидающего… Светорада знала, что ждет от жизни уже совсем иного. И если еще недавно княжна была довольна, что попала в Палатий и оказалась на вершине мирского благополучия, то теперь она не испытывала особого воодушевления при мысли, что судьба свела ее с этими людьми. Интриги, высокомерие, сплетни в сочетании с полной уверенностью в безнаказанности вершителей судеб. И постоянное ожидание, что тебя либо потеснят, либо вовсе избавятся от твоего присутствия при дворе. И хотя патриарх по– прежнему оказывал ей свое покровительство, та же Зоя не преминула сообщить, что и в очередном письме Александра не было ни одного упоминания о невесте.

– Что вы предпримете, если наш непредсказуемый кесарь отвергнет вас?

– Уеду куда– нибудь. Возможно, в монастырь.

Зоя согласно кивала и улыбалась маленьким пухлым ртом. Спокойствие севасты она приписывала смирению. Ибо эта столь часто привлекавшая внимание императора девица, невесть откуда возникшая, действительно вела себя в последнее время как образец добронравия, словно старалась быть незаметной. Но все равно о ней всякое поговаривали. Многие знали, на что способен Александр, который, возможно, и севасту успел развратить, приучив ее к своим изощренным оргиям. После такого ничего больше не остается, как только замаливать грехи. Александра за подобное даже в Иерусалим каяться услали, а его невеста тоже неспроста стала избегать многолюдных пиров и все время проводит во Влахернской церкви, молится, да и пожертвовала на этот храм немало.