Приключения инспектора Бел Амора. Вперед, конюшня! - Штерн Борис Гедальевич (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗

В этот день состоялась моя скоропостижная встреча с дженералем Гу-Сином. Ранним утром сотрудники СОС вытащили меня из постели, разрешили только побриться и стояли над душой, пока я крепко не порезался «двумя близнецами».

Нашли пластырь, заклеили мне щеку, не дали позавтракать и отвезли в Планетарий. Я поднялся на Чердак в Заоблачный кабинет. Дженераль поздоровался со мной крепким рукопожатием и сочувственно спросил: — Что это у вас со щекой?

— Спешил. Брился. Порезался.

— Бритва старая?

— Нет. Рожа старая.

— А вы бороду не пробовали отпускать?

— Было дело. Давно. Когда служил навигатором.

— Да, по себе знаю, в навигации бриться лень. Взгляните внимательно, вы не знакомы с этим человеком?

И дженераль предъявил мне склеенные фотографии, которые он конфисковал в ресторане «Метрополь». На них запечатлелись в непотребном виде три полуголые метропольские девки — Верка в мундире с погонами подполковника, Надька в офицерском галстуке и Любка в сапогах; а с ними (или под ними, или между ними,- оргия в разгаре, в свалке не разберешь) какой-то веселый молодой офицер (надо понимать, подполковник) в надетой набекрень военно-морской фуражке с двуглавым крабом.

— Нет, не знаком,- поспешил откреститься я.

— Посмотрите еще раз. Неужели не узнаете?

Я присмотрелся и иакоиец-то узнал Богатенького Арлекино. Значит, этот пацан совсем даже не лейтенантик, как я считал, а подполковник. Наверно, я не сразу узнал БэА, потому что он был голый, без бородки и усиков, да еще с фуражкой набекрень и зачесанными набок волосами. Ну и я никак не ожидал увидеть в этом сопляке того таинственного ночного подполковника.

— Да, мы немного знакомы.

— Кто же он?

— Я даже не знаю, как его зовут. Я с ним познакомился на Маракканне. Это тренер Легкоступовой, Анфиски. Или кем он там ей приходится.

— А раньше вы его никогда не встречали? До того, как вы познакомились на Маракканне? Посмотрите внимательней.

Я опять стал разглядывать фотографии. Несомненно, я знал этого человека еще до Маракканны. Где я мог его видеть? Этот БэА мне в сыновья годился.

— Вы очень хорошо его знаете, но не узнаете. И это при вашей-то профессиональной памяти, генерал?

— Ваш вопрос о профессиональной памяти — для медицинской комиссии, что ли? Мне пора сдавать дела?

— Что вы, что вы, не комплексуйте! Я на вашем месте тоже его не узнал бы:., но я не хотел бы сейчас очутиться на вашем месте. Знаете, он жаловался на вас. Мол, вы его невзлюбили, задираете, манкируете, делаете замечания при посторонних…

— Жаловаться — недостойно офицера!

— Да, конечно. Жаловаться, особенно на коллег, недостойно для офицера, но когда вы поймете, кто он такой, ваше мнение о его достоинстве или недостоинстве изменится. Еще вчера я хотел вас свести, познакомить, оставить наедине, вы бы расположились — да хоть бы вот здесь, за моим столом. Побеседовали бы с этим молодым человеком.

— О чем мне с ним беседовать?

— Да о чем придется.

— С какой целью?

— Не целясь. Навскидку. Вам было бы интересно. А нам — полезно. Но доктор Вольф отсоветовал. Даже запретил эту встречу.

— При чем здесь доктор Вольф?

— Все это очень трудно объяснить. Вы спрашивайте, спрашивайте! Важно, чтобы вы сами догадались, кто он такой.

— Просто скажите прямо: кто он такой?

— Ага, прямо… Да вас на месте кондрашка хватит, если я прямо скажу.

— Да кто он мне, чтобы меня кондратий хватал,- сват, брат, кум, отец родной?! Я с ним свиней не пас.

— Вот-вот-вот! Тепло!… Даже горячо! Вы рядом, вы почти догадались!

— Он офицер Службы Охраны Среды?

— Он? Да, офицер. Но… э… из другой среды… Из другой, родственной нам Службы.

— Какой?

— Аббревиатура вам ничего не скажет. У нас СОС, а у них SOS. Они тоже охраняют… э… другую среду.

— Скажите хоть, как его зовут, этого подполковника?

— Я-то могу сказать. Да вот кондратий… без доктора не имею права.

— Что же, вызывать с Маракканны доктора Вольфа?

— Он уже здесь.

— Давайте доктора.

— Он у вас за спиной.

Я оглянулся. Действительно, доктор Вольф уже был здесь со своим докторским саквояжем.

— Я и не заметил, как вы вошли.

— А я не входил,- ответил Вольф.- Я стоял за портьерой и наблюдал за вами.

— Можно, доктор? — спросил дженераль.

— Думаю — да.

— Может быть, взять с него подписку о том, что мы не несем ответственности за его… мм… возможное психическое расстройство?

— Думаю — нет.

— Кто ему скажет — я или вы?

— Думаю — вы. А я на него посмотрю.

— Хорошо. Сделаем, как доктор приписал,- сказал дженераль.- Этого ночного подполковника зовут… подполковник Бел Амор.

КАК ДОКТОР ПРИПИСАЛ.

Наступила томительная пауза.

— Ну, я пошел на крышу, а вы тут без меня разбирайтесь,сказал дженераль Гу-Син, по-отечески потрепал меня по плечу, по-дружески ткнул меня кулаком в живот и, прикрыв дверь, оставил нас наедине с доктором.

Птички чирикали за окном. Какие-то зяблики. Прилетела удивленная зеленая муха и присела на мою порезанную щеку.

Наверно, щека пахла кровью. «Откуда мухи и зяблики на такой высоте?» подумал я и уныло спросил доктора:

— У меня опять… расщепление личности?

— Нет. Вы в порядке.

Я обрадовался:

— Мы с этим подполковником тезки и однофамильцы, что ли?

— Нет,- сказал Вольф.- Он — это Вы. «Он» и «Вы» доктор сказал с большой буквы» А Вы — это Он. Вы оба — одно и то же лицо. Но однажды ваша дорога раздвоилась в пространстве-времени. Знаете, есть такой предупредительный дорожный знак — «дорога раздваивается». Вы с ним последствия этого раздвоения.

Я всматривался в фотографии БэА. Лицо было очень знакомое. Это лицо я видел в зеркале лет двадцать пять назад.

— Та-ак…- сказал я.

Лицо на фотографии было моим лицом в молодости — выбритое и прическа набок.

— Н-да,- сочувственно сказал доктор.- Я вас хорошо понимаю. То есть, я себя хорошо понимаю. Я бы тоже в такой ситуации сказал: «Та-ак!» Мы с дженералем опасались этой ситуации…

— Это самое…

— Что?

— Та-ак… вы что-то говорили про дорожные знаки…

— Я не уверен, что я смогу вам толком объяснить то, что с вами произошло.

— Ну, попробуйте.

— Вы ведь не изучали ВТГД?

— Это что?

— Всеобщая теория глобальной диффузии.

— Я университетов не заканчивал.

— Да, знаю. Вы закончили СПТУ по специальности «сантехник». А вот ваш… м-м… двойник… закончил академию Генерального штаба.

Я поднапрягся и припомнил:

— Нам преподавали общую теорию относительности,- конечно, в нужных для сантехника пределах. Мне запомнился «например» о двух близнецах — один из них улетает в космос с субсветовой скоростью и, когда через два года возвращается, то застает своего брата глубоким старцем. Наш случай из этой области?

— Для нашего случая пример с братьями не точный, приблизительный. Эйнштейновская ОТО является лишь небольшой частью ВТГД. Случай с близнецами возможен на медленных околосветовых скоростях, а здесь у нас расщепление личности на два самостоятельных объекта. Я консультировался у Лон Дайка и Капельцына. Они сказали: такое бывает, наверно. Такое должно быть. Когда создавалась наша Вселенная, сказали они, неизбежно возникала и другая, ей равновеликая, но только из антивещества. При соприкосновении вещество и антивещество аннигилируют и превращаются в энергию. Не представляет труда подсчитать, что при этом один миллиграмм вещества дает взрыв энергии, эквивалентной взрыву Сверхновой. «Я не уверен, что верно цитирую доктора Вольфа; возможно, несу какую-то дичь от его имени.» Вполне достаточно, чтобы разнести нашу Галактику вдребезги. Такое случается, сказали они. Но теория относительности не учитывает влияния псевдо-пространств и разрывов в обычном пространстве-времени. В вашем случае сработал обратный эффект — раздвоение или расщепление одной индивидуальной Вселенной. С этого момента ваша дорога раздвоилась, вы разошлись, как в море корабли, и начали жить самостоятельными жизнями. Катамаран разъехался.