Злой волк - Нойхаус Heлe (книги полностью бесплатно .TXT) 📗

В последний раз она смотрела на себя в зеркало у себя в гримерной на студии. Тогда ее лицо было еще безукоризненным и красивым, за исключением пары морщинок. Сейчас она не хотела себя видеть, потому что знала, что не смогла бы вынести это зрелище. Ей было достаточно ужаса, который она читала в глазах своих посетителей.

– Присядь на минуту, – предложила она Вольфгангу.

Он придвинул стул к ее кровати и неловко взял ее за руку. Множество трубок, которые входили и выходили из ее тела, привели его в замешательство. Ханна видела, что он пытается избегать прямого взгляда.

– Как ты себя чувствуешь?

– Сказать «хорошо» было бы ложью, – прохрипела она.

Их разговор был принужденным, и постоянно возникали паузы. Вольфганг выглядел бледным и невыспавшимся и, казалось, нервничал. Под его глазами лежали фиолетовые тени, каких она еще никогда у него не видела. В какой-то момент все темы были исчерпаны, и он замолчал. Ханна тоже ничего не говорила. Что она могла ему рассказать? Как ужасно иметь искусственный задний проход? Как боится она на всю оставшуюся жизнь остаться обезображенной и психически травмированной? Раньше она бы ему доверилась, но теперь все было как-то иначе. Сейчас ей хотелось, чтобы другой человек сидел рядом с ней и держал ее руку.

– Ах, Ханна, – сказал Вольфганг и вздохнул. – Мне так жаль, что тебе пришлось все это пережить. Я бы очень хотел что-то сделать для тебя. Ты хотя бы предполагаешь, кто мог такое сотворить?

Ханна проглотила слюну, борясь с нарастающим ужасом, воспоминанием о смертельном страхе, боли и кошмаре.

– Нет, – прошептала она. – Ты знал, что Леония Вергес, мой психотерапевт, убита?

– Майке мне сказала, – кивнул он. – Все это так жутко.

– Я этого не понимаю. Полиция по моему случаю подозревает двоих мужчин. – Ханне было тяжело говорить. – Но оба совершенно точно не имеют к этому никакого отношения. Зачем им нужно было это делать? Я работала вместе с ними. Я скорее поверю, что это связано с делом, над которым я работала…

Внезапно ее озарило подозрение. Невероятное подозрение.

– Ты ни с кем об этом не говорил, Вольфганг?

Она попыталась приподняться, но ей это не удалось, и она бессильно откинулась назад.

Вольфганг замялся и на мгновение отвел взгляд в сторону.

– Нет. То есть только с моим отцом, – признался он смущенно. – Он ужасно был разгневан, мы с ним из-за этого здорово поругались. «Это немедленно отразится не только на рейтинге передачи», – сказал он. Именно он! – Вольфганг рассмеялся, но это был вымученный смех. – Он не хотел, чтобы его каналы занимались бездоказательной клеветой. Эти имена – именно они его возмутили больше всего. Он до умопомрачения боится иска или скверного пиара. Мне… мне действительно очень жаль, Ханна. Очень.

– Ладно. – Ханна устало кивнула.

Она знала отца Вольфганга уже тридцать лет и могла живо представить себе его реакцию. Так же хорошо она знала и Вольфганга. Она могла бы догадаться, что он расскажет о ее намерениях своему авторитарному отцу. Он испытывал прямо-таки благоговение перед ним и находился в полной зависимости от него. Вольфганг все еще жил на вилле своих родителей и свой пост директора программы занимал только из милости отца. И хотя он хорошо и добросовестно выполнял свою работу, ему не хватало мужества и пробивной способности. Всю свою жизнь он был лишь сыном крупного медиамагната Хартмута Матерна, а она в их дружбе – более успешной, умной и сильной. Ханна знала, что его это не раздражало, но не представляла себе, как он может мириться с тем, что и сегодня, когда ему было за сорок, отец отчитывает его перед всей собравшейся командой, если он допускает какую-либо ошибку или даже просто позволяет себе принять собственное решение. Вольфганг никогда об этом не говорил. Он вообще очень неохотно говорил о себе. Если подумать, Ханна едва ли что-то знала о нем, так как все всегда вертелось вокруг нее, будь то ее программа, ее успех или ее мужчины. В ее безграничном эгоизме ей никогда это не бросалось в глаза, но сейчас она об этом жалела. Как много было всего, что она сделала или не сделала в своей жизни.

У нее заболело горло от того, что она много говорила, веки отяжелели.

– Тебе сейчас лучше уйти, – пробормотала она и отвернула голову. – Мне очень тяжело говорить.

– Да, конечно. – Вольфганг отпустил ее руку и поднялся.

Глаза Ханны закрылись, ее душа уходила из невыносимо мучительной реальности в сумеречное пространство промежуточного мира, в котором она была здоровой, счастливой и… влюбленной.

– Поправляйся, Ханна, – услышала она голос Вольфганга, как из далекого будущего. – Может быть, ты когда-нибудь сможешь меня простить.

– Луиза? Луиза!

Эмма обыскала всю квартиру. Она только на минуту отлучилась в туалет, и малышка пропала.

– Луиза! Дедушка и бабушка ждут нас. Бабушка специально для тебя испекла морковный торт.

Никакой реакции. Может быть, она убежала?

Эмма подошла к входной двери. Нет, ключ торчал с внутренней стороны, и дверь была закрыта. Она всегда это делала с тех пор, как Луиза однажды случайно заперлась. Девочка с паническим криком бегала по квартире, пока срочно пришедший господин Грассер не открыл старомодную дверь с помощью отмычки.

Это невозможно! Эмма должна взять себя в руки и набраться терпения. Больше всего ей хотелось сейчас закричать. Она все время должна была с кем-то считаться, но кто считался с ней?

– Луиза!

Она вошла в детскую комнату. Шкаф не был закрыт как надо, Эмма открыла дверцу и вздрогнула от испуга, когда увидела свою дочь, сидевшую скорчившись под висящими платьями и куртками. Она держала большой палец во рту и опустошенным взглядом смотрела перед собой.

– Ах, моя дорогая! – Эмма опустилась на корточки. – Что ты здесь делаешь?

Никакого ответа. Девочка еще сильнее стала сосать большой палец, одновременно потирая указательным пальцем носик, который стал уже совсем красным.

– Ты не хочешь пойти со мной вниз к бабушке и дедушке и съесть морковный торт со сливками?

Луиза энергично покачала головой.

– Может быть, ты хотя бы выйдешь из шкафа?

Опять отказ.

Эмма чувствовала себя беспомощной и растерянной. Что происходит с ребенком? Может быть, ее надо было показать детскому психологу? Какие страхи мучили ее?

– Знаешь что? Я позвоню бабушке и скажу, что мы не придем. А потом я сяду к тебе и что-нибудь тебе почитаю. Хорошо?

Луиза робко кивнула, не глядя на нее.

Эмма с трудом поднялась и пошла к телефону. Ее печаль смешалась с гневом. Она должна убедиться в том, что Флориан действительно что-то сделал с ребенком, и тогда пусть пеняет на себя!

Она позвонила свекрови и извинилась за то, что они не придут на чай, потому что с Луизой не все в порядке. Эмме пришлось на корню пресечь громкие причитания Ренаты и ее явное разочарование. У нее не было никакого желания оправдываться.

Когда она вернулась, Луиза все еще сидела в шкафу.

– Какую книгу тебе почитать? – спросила Эмма.

– Франца Хана и Джонни Маузера [35], – пробормотала Луиза, не вынимая большого пальца изо рта. Эмма нашла на полках книгу, поставила рядом с открытым шкафом кресло-мешок и села.

Было ужасно неудобно в ее положении сидеть на полу. У нее затекала то левая, то правая нога. Но она мужественно продолжала читать, так как Луизе это нравилось. Девочка перестала сосать палец, потом вылезла из шкафа и прижалась к руке Эммы, чтобы смотреть в книгу. Она смеялась и потешалась над картинками, которые знала наизусть. Когда Эмма закрыла книгу, Луиза вздохнула и закрыла глаза.

– Мама!

– Да, моя сладкая? – Эмма нежно погладила дочку по щеке. Она была такая маленькая и доверчивая. Ее нежная кожа была такой прозрачной, что видны были жилки на висках.

– Я не хочу больше никогда от тебя уходить, мама. Я так боюсь злого волка.

У Эммы перехватило дыхание.