Злой волк - Нойхаус Heлe (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
С самого начала они хорошо понимали и дополняли друг друга, но всегда между ними существовала определенная дистанция. Это изменилось, когда разрушился брак Боденштайна. С этих пор между ними возникли настоящие доверительные отношения, почти дружба. По меньшей мере, так думала Пия, так как, очевидно, с доверием не все было в порядке. Она боялась думать, что ее шеф мог иметь большее отношение к делу Эрика Лессинга, чем он утверждал. Она ничего не собиралась предпринимать, даже наоборот. Если бы только Катрин назвала ей имя своего бывшего любовника, она бы с ним поговорила, она даже вынашивала мысль призвать к ответу Бенке. Само по себе это не имело отношения к старому делу, но инстинкт подсказывал ей, что между тройным заказным убийством, нападением на Ханну Херцманн и убийством Леонии Вергес есть связь. Это не могло быть случайностью, что тогда, как и сегодня, в деле были замешаны Ротемунд и Принцлер.
Зазвонил ее мобильный телефон. Сначала она не отреагировала на него, но потом победило ее чувство долга. Это был Кристиан Крёгер.
– Ты где? – спросил он.
– У меня обеденный перерыв, – ответила она коротко. – А что такое?
– Я видел твою машину на обочине. Вчера я не успел тебе еще кое-что рассказать. Ты когда вернешься?
– В 14 часов, 11 минут и 43 секунды, – ответила она язвительно, что вообще-то было ей не свойственно. Она сразу об этом пожалела, так как именно Кристиан не заслужил быть громоотводом ее дурного настроения. – Извини, – сказала она. – У тебя нет желания прогуляться среди живописных клубничных плантаций? Мне требуется немного движения и свежего воздуха.
– Да. Все ясно. С удовольствием.
Пия объяснила ему, какой дорогой она пошла, и уселась на валун, который служил ограничительным камнем. Она повернула лицо к солнцу, закрыла глаза и стала наслаждаться теплом, согревающим ее кожу. Выводя трели, в голубое небо поднимался жаворонок. Монотонный рокот, доносившийся с расположенного вдали автобана, был привычным шумом. Биркенхоф находился всего в трех километрах по прямой, непосредственно на трассе А66. У Кристиана, видимо, не было такой потребности в движении и свежем воздухе, как у нее. Голубой автобус «Фольксваген», принадлежащий службе по сохранности следов, громыхая, ехал по полевой дороге. Пия встала и пошла навстречу своему коллеге.
– Привет, – сказал он и испытующе посмотрел на нее. – Что-нибудь случилось?
Его чуткость не переставала ее удивлять. Он был единственным из всех коллег-мужчин, который мог позволить себе такой вопрос. Все остальные обращались с ней так же, как друг с другом. Любой из коллег скорее прикусил бы себе язык, чем справился бы о ее чувствах и эмоциональном состоянии.
– Давай немного пройдемся, – сказала Пия вместо ответа. Некоторое время они шли молча. Проходя мимо сливового дерева, Кристиан сорвал пару слив и предложил Пие.
– Похититель слив, – усмехнулась Пия, потерла сливу о свои джинсы и отправила ее в рот. У нее был тонкий, согретый солнцем сладковатый вкус, который невольно пробудил воспоминания детства.
– Маленькая кража ненаказуема. – Кристиан тоже усмехнулся, но тут же опять стал серьезным. – Я думаю, что в биографии прокурора Фрея есть некие темные пятна.
Пия остановилась.
– Почему ты так решил? – спросила она удивленно.
– Я вспомнил одну газетную статью, – ответил он. – Это было вскоре после ареста Ротемунда. Брали интервью у его жены, и она утверждала, что этот арест – личная месть Фрея ее мужу, так как он, то есть Ротемунд, установил, что Фрей купил свою докторскую степень.
Кристиан выплюнул косточку от сливы.
– Я копался в этом минувшей ночью и нашел, кто был научным руководителем Фрея. Волей случая он тоже работает в попечительском совете Фонда Финкбайнера. Профессор Хазлингер. Он был деканом юридического факультета и вице-президентом Гете-университета, а после этого был приглашен в Карлсруэ в Верховный федеральный суд.
– Это еще ничего не значит, – сказала Пия. – Почему тебя вообще интересует прокурор Фрей?
– Потому что я нахожу странным его интерес к делу. – Кристиан остановился. – Я уже больше десяти лет занимаюсь работой по обследованию мест преступления, но еще ни разу не встречался с подобной ситуацией, когда главный прокурор собственной персоной присутствует на обыске квартиры. Они обычно присылают своих подчиненных, если вообще кого-нибудь присылают.
– Его это интересует не с профессиональной точки зрения, – ответила Пия. – Он и Ротемунд были когда-то близкими друзьями.
– А почему он был в Эддерсхайме в тот вечер, когда мы нашли в реке тело девушки?
– Он был тогда как раз поблизости, у своих друзей на пикнике. – Пия попыталась вспомнить, как Фрей в тот вечер объяснил свое появление. Она и сама тогда вообще-то была удивлена.
– Я верю, что он был на пикнике, – сказал Кристиан, – но то, что это было где-то рядом, уже сомнительно.
– На что ты намекаешь? – спросила Пия.
– Я еще сам точно не знаю, – признался Кристиан. Он сорвал стебель травы и рассеянно стал наматывать его на палец. – Но, на мой взгляд, здесь слишком много случайностей.
Они пошли дальше.
– А что тебя мучает? – спросил он через некоторое время.
Пия размышляла, следует ли ей рассказать ему о деле Эрика Лессинга и об участии в этом Франка Бенке. Но с кем-то она должна была об этом поговорить. Кай отпадал, так как он был серьезно занят текущими делами. Джема она недостаточно хорошо знала. Боденштайн и Катрин были пристрастны и не могли занимать нейтральную позицию. Так что в Кристиане Крёгере она все больше и больше видела единственного человека в своем профессиональном окружении, которому действительно доверяла. Наконец она собралась с духом и поделилась с ним своим подозрением.
– Боже мой! – воскликнул Кристиан, пораженный услышанным рассказом. – Это многое объясняет. Прежде всего поведение Франка.
– Кто мог тогда дать задание устранить Лессинга? – спросила Пия. – Это не могла быть Энгель: она была руководителем отдела, а это исходило от значительно более высоких чинов. Начальник полиции? Министерство внутренних дел? Федеральное управление уголовной полиции? Бенке до сих пор находится под чьей-то защитой. При обычных обстоятельствах за все, что он сделал, его должны были бы не просто временно отстранить от должности, но и вовсе уволить из ведомства.
– Нужно узнать, у кого мог возникнуть интерес в том, чтобы убрать Лессинга с дороги, – размышлял Кристиан. – Что он мог такого нарыть? Это должно было быть нечто сенсационное, что могло представлять серьезную угрозу для кого-то из высоких чинов.
– Коррупция, – предположила Пия, – торговля наркотиками, продажа девушек.
– Это ведь все равно была его официальная миссия как осведомителя, – возразил Кристиан. – Нет, это должно быть что-то личное. Что-то, что может погубить человека.
– Мы должны спросить об этом Принцлера, – сказала Пия и посмотрела на часы. – А именно через час. Ты поедешь со мной в Пройнгесхайм?
– Я знаю, что ты не хотела, чтобы я приходил, но мне нужно было тебя обязательно увидеть. – Вольфганг огляделся, смущенно вертя в руках букет цветов.
– Положи его просто на стол. Сестры поставят его потом в вазу. – Ханне больше всего хотелось попросить его сразу забрать свои цветы с собой. К тому же белые лилии! Она терпеть не могла резкий запах, который напоминал ей траурные залы и кладбища. Цветы должны расти в саду, а не стоять в маленькой, плохо проветриваемой комнате.
Вчера вечером она написала ему еще одно эсэмэс-сообщение, в котором просила его не приходить в больницу. Ей не хотелось, чтобы любой мужчина, не являющийся врачом, видел ее в таком состоянии. Она могла себе представить, как она выглядела. Она ощупывала руками свое лицо, обнаруживая отеки и швы на лбу, на левой брови и на подбородке. Были ли косметологи достаточно искусны, чтобы из этого катастрофического поля битвы воссоздать лицо, подходящее для демонстрации по телевидению?
