Колесницы судьбы - Литвиновы Анна и Сергей (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗
Лишь потом, когда разгладилась хмуринка на лбу Алеши и бледность с чела немного отступила, румянец привычный заиграл, Варя стала делиться наболевшим.
Посетовала: никак не может вспомнить то, что успела нарыть о смерти родителей в начале нулевых, когда только-только служить в комиссию пришла. Да и вообще, не зряшный ли труд – пытаться почти через тридцать лет после их смерти заново разыскивать возможных погубителей мамы и папы? Да и существовали ли они, те душегубы?
– Дело небесполезное, – рассудительно отозвался Данилов, – коль скоро ты взялась за него. Разве не заметила: все, что ты начинаешь, обязательно до конца доводишь? Только каким в этом случае конец будет, кто скажет! Может, и не виноват никто в их смерти, ты ведь это допускаешь? Или найдешь душегуба, а он, упс, сумел избежать земной юрисдикции и пребывает в аду, в котле варится. Тридцать лет, знаешь ли, срок немалый.
– Но я ничегошеньки не помню из того, что выяснила двадцать лет назад. Адрес, где была, представляешь, в голове остался: архив главной военной прокуратуры, переулок Хользунова, четырнадцать. Помню, как ехала туда не на машине, а на метро, до «Фрунзенской», потом пешком. Здание тоже – старый особняк за новым желтым забором. Обложка дела прям перед глазами стоит, а что там внутри было – ничего, как отрезало.
– Хочешь, я тебя загипнотизирую, все и вспомнишь?
– А ты и гипнотизировать умеешь?
– Спрашиваешь! А как иначе я заставил тебя со мной жить?
– Ах ты жулик! – рассмеялась она и шутейно двинула в плечо своей не самой легкой ручкой.
Он, так же играя, перехватил ее и взял на прием.
– Тише, медведь, вино расплещешь. – Она обозначила контрприем.
Кончилась эта игра, как почти во все вечера после их возвращения, в постели.
Когда они только начали встречаться, еще на первом свидании Данилов со всею серьезностью ей сказал: «Ты знаешь, кто я и какие у меня способности. Так вот, обещаю, Варя, и всеми святыми клянусь, что никогда не стану использовать свой дар против тебя. Точнее, даже так: никогда не возьмусь читать, рассматривать твои мысли, вызнавать, что у тебя на уме. Пожалуйста, будь уверена: я никогда не буду вынюхивать, пользуясь своими умениями, про тебя что-то потаенное. Воспринимай меня так, как всех других мужчин (и женщин) вокруг. Даже если ты сама меня попросишь себя просканировать – откажусь. Лучше направлю на консультацию к хорошему врачу-специалисту, у меня знакомых много».
Варя ему верила – не могла не верить. Но все равно опасалась. И ей бы очень не хотелось, к примеру, чтоб Алеша однажды разузнал, что с нею произошло той весной, когда они познакомились… О тех ее встречах… О той любви и ужасной драме…
Поэтому даже сейчас, когда ей требовалась его помощь, она понадеялась, что Данилов насчет гипноза просто сболтнул и не вернется к этой мысли, не станет настаивать.
Назавтра у партнера был выходной. Он всегда старался хотя бы один день в неделю, понедельник, расслабиться: в субботу и в воскресенье у него на приеме, наоборот, самый лом народу.
В качестве алаверды Варе ко вчерашнему «чушке берек» Данилов встал пораньше, с утра нажарил сырников. Кофе принес в постель.
А потом напомнил о своем вчерашнем предложении.
– Ты же обещал, – попыталась отбиться она, – что никогда не станешь в моих мозгах копаться.
– Так сейчас ни в коем случае не «копаться»! – искренне изумился партнер. – Я не стану тебя зондировать, просвечивать. Наоборот, помогу вспомнить нечто, тобою утраченное.
– А если я такое припомню, что сама хотела забыть?
– Кому от этого худо будет?
– Мне.
– Тогда, уверяю тебя, ты не станешь этого вспоминать.
Короче говоря, убедил, уболтал.
Усадил Варвару на старинный отцовский кожаный диван советского образца. Принес пуфик, чтобы ноги вытянуть. Пледом прикрыл. Запахнул шторы и затворил окна, чтоб поменьше доносилось городского шума. Сел напротив.
Даже не стал никаких пассов руками делать или заставлять на шарик металлический смотреть, просто отсчитал от десяти до нуля – она и улетела.
Сначала ей привиделось то самое дело, чернильный штамп на обложке: ПРИОСТАНОВЛЕНО. Но теперь вспомнилось, что внутри. Успевшие пожелтеть листы – качество писчей бумаги в 1993-м было неважным. Вот схема ДТП, тщательно вырисованная с линейкой на тетрадном листе в клетку… Протокол осмотра места происшествия, протокол опроса свидетеля, протокол патологоанатомической экспертизы… Фотографии – ужасные: искореженной машины, тело отца, тело мамы… Наверное, именно эти кадры она подсознательно хотела вычеркнуть из памяти… И в итоге забыла вообще все.
А теперь, в июле двадцать второго, ей стали видны перед внутренним взором мельчайшие завитки шариковой ручки в быстрой и грамотной скорописи дознавателя, инспектора ДПС ГАИ УМВД по Московской области старшего лейтенанта милиции Плачкина Г.М. (согласно протоколу): «20 августа 1993 года примерно в 20.45 (время установлено со слов свидетеля, гр-на Капустяна М.Ф.) водитель т/с ГАЗ-3102 госномер 48–07 МОС, следуя по автодороге между населенными пунктами Пучково и Пафнутьево, не справился с управлением, допустив выезд с автодорожного полотна и последующее столкновение с неподвижным препятствием… ОСМОТРОМ УСТАНОВЛЕНО: проезжая часть горизонтальная, без уклона… состояние покрытия сухое… дорожное покрытие для двух направлений шириной 6,7 метра. На проезжей части нанесена дорожная разметка, к проезжей части примыкает обочина, за обочиной лесная зона с отдельно стоящими высокими деревьями…» А вот дальше то, что ей тогда, в начале нулевых, показалось самым существенным: «Положение рычагов ручного тормоза и переключения передач: 4-я передача… Рабочей тормозной системы: без видимых отклонений… Состояние видимости: не ограничено…» И вот – основное! – «следов экстренного торможения не обнаружено».
И дальше – схема ДТП: дорога изгибается примерно под углом градусов шестьдесят. На обочине нарисован знак: впереди крутой поворот. А отцовская машина будто продолжила движение по прямой, не заметив его. И на расстоянии метров десяти от центра дороги влетела в отдельно стоящую сосну…
В какой-то миг (наверное, Алеша с его сверхспособностями и впрямь волшебник) Варя словно увидела все происшедшее тогда. Будто воспарила надо всем: летней дорогой девяносто третьего года, папкой с пожелтевшими страницами, знакомой и любимой «волжанкой». Разглядела тот самый момент: машина жмет на высокой скорости, наверное, километров сто, а то и больше – отец всегда любил быструю езду, упивался ею. Но вот время тормозить, не случайно знак на обочине «Крутой поворот», однако авто несется дальше… Вот сейчас! Тут еще не поздно! Надо нажать на тормоз! Отжать сцепление, перебросить на третью передачу! Но нет! «Волга» летит дальше. Не вписывается в поворот. Выскакивает на обочину. И через секунду на всей своей ужасной скорости – более ста! – ударяется в сосну.
Что там было с ними, с мамой, с отцом? Наверное, Алеша щадит ее. А может, Варино собственное подсознание не пропускает внутрь себя эти картины: как отца бросило вперед, на руль, а тяжелый движок, остановленный в своем движении деревом, стал вминаться в салон – в ее папу и маму.
Но она не видела и того, что произошло внутри машины в минуты, предшествующие катастрофе. Почему отец не тормозил? Что с ним случилось? Потерял сознание? Мгновенный инфаркт, инсульт? Заснул за рулем? Фатально отвлекся?
А может, кто-то испортил тормоза?
Или снайпер, засевший где-нибудь на обочине, выстрелил в водителя?
Или его отравили?
Но если имелся злой умысел, почему экспертизы, которые последовали, не нашли его следов?
Она тогда читала: вот специализированная экспертиза транспортного средства, вот патолого-анатомическая… Даже промелькнула мысль: а может, Петренко науськал ее на это дело, чтобы она, проглядев протоколы исследования собственных родителей, не боялась и не стремалась в работе больше ничего?
Но главное – это она помнила безо всякого гипноза – никаких посторонних воздействий на отца или на машину экспертизы не обнаружили.
