Исповедь любовницы Сталина - Гендлин Леонард Евгеньевич (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗

Сталин задыхался. Ярость пожирала его нутро. Он лег на оттоманку. Помогла ему раздеться, смочила лицо одеколоном, укрыла верблюжьими одеялами. Так прошло минут сорок.

— Верочка, не уходи! — попросил он мягко. — Побудь со мной! Лаврентия не бойся. Я знаю, что он давно охотится за тобой. Ты должна знать, что пожиратели змей всегда плохо кончают. Почитай что-нибудь вслух!

С полки взяла старинную книгу «О житии русского царя Ивана Грозного».

— Какой замечательный воин! — проговорил, засыпая, И. В.

Иногда во сне он вздрагивал, дергался, кричал. Только под утро я заснула. Меня разбудил дикий крик. Обливаясь ледяным потом, И. В. звал на помощь.

— Сон приснился нехороший. Мясо в кровавом соусе. Тарелку на подносе подают Гитлер и Никита Хрущев, а сзади у них стоит улыбающийся Молотов. Кровь, война, убитые, искалеченные, безногие, безрукие, дети-скелеты — и все они дико воют. Кругом все затоплено водой. Священник с лохматой, нечесаной бородой исступленно кричит: «Люди, остановитесь! Не убивайте своих единокровных братьев! Помните, что Бог за все покарает! Пляска смерти ужасна и отвратительна!..»

Сталин задыхался. Я позвонила. Поскребышев и Валечка вызвали дежурных врачей.

Сталин с германским послом фон Шуленбургом вошли в правительственную ложу. После окончания оперы «Аида» за мной пришли.

— В честь господина немецкого посла, — сказал И. В., — мы даем сегодня в Кремле ужин.

Изгибаясь, посол поцеловал мою руку, затем протянул пакет в элегантной упаковке. Сталин благосклонно кивнул. Я получила в подарок изумительную чернобурку, несколько бутылок шампанского и две коробки роскошного швейцарского шоколада.

Около моей артистической уборной Поскребышев столкнулся с адъютантом Берия. А. Н. нарочито громко проговорил:

— В. А., собирайтесь, очень прошу вас не задерживаться, скоро в Кремле начнется правительственный концерт.

Его перебил молодцеватый адъютант Берия Донидзе:

— Министр внутренних дел Лаврентий Павлович приказал артистку Давыдову в Кремль доставить на нашей машине.

Поскребышев смерил его уничтожающим взглядом:

— Вы меня знаете?

— Нет и не хочу знать. Проваливай отсюда, замух-рай, пока твое крысиное рыло не упекли куда следует.

— Я — начальник секретариата товарища Сталина, — невозмутимо ответил Поскребышев. — Вы и теперь хотите выяснять со мной отношения?

Донидзе сбавил тон, прежний апломб исчез.

— Я обязан выполнить распоряжение наркома.

К счастью, А. Н. все предусмотрел — он приехал с охраной.

— Подожди, белобрысый дьявол, ты нас еще узнаешь!

А. Н. вынул из кармана заряженный револьвер, который всегда носил с собой. Специальная охрана тесным кольцом окружила строптивого адъютанта. Подошел Маленков. Донидзе сжался, вся спесь с него моментально слетела. Они были знакомы. Берия настойчиво рекомендовал Донидзе к нему в охрану, но Маленкова трудно было провести.

— А. Н., спрячьте оружие! Донидзе отправьте в спецчасть Московского Военного округа, мы с ним завтра побеседуем. Документы и оружие отберите. Тщательно проверьте все карманы, на всякий случай вскройте подкладку брюк и пиджака. — Маленков подошел ко мне — Надеюсь, что вы Долидзе больше не увидите.

На приеме — избранное общество. Граф фон Шуленбург расшаркивается перед Сталиным, Молотовым, Маленковым. Он без конца пожимает всем руки, делает комплименты.

Берия в упор посмотрел на меня злыми глазами. Как видно, эта игра ему надоела и он решил взять реванш.

— В. А., почему обидели мою семью? — сказал он, приближаясь к нам. — Отчего брезгуете нашим гостеприимством? От вас мы не ожидали такого поведения!

— Что ты хочешь от В. А.? — недовольно спросил Маленков.

— А ты позавидовал, что тебя не пригласили?

Сталин попросил Берия, Маленкова и меня пройти в его кабинет. Когда все расселись, он стал медленно себя распалять:

— Вы долго будете играть со мной в молчанку? — Мы не знали, о чем говорить, в какую сторону подул ветер. — Берия, скажи, для чего тебе в ночное время нужна была заслуженная артистка республики солистка Большого театра депутат Верховного Совета РСФСР Вера Александровна Давыдова? — вкрадчиво, шипящим голосом спросил И. В.

— Простите, И. В., но разве артистка Давыдова — чья-то собственность?

— Л. П., если мы узнаем, что с головы В. А. упал хоть один волосок, пеняйте на себя. Пощады не будет. На Донидзе я приказал оформить уголовное дело. В тюрьме ему как следует вправят мозги. Ты, Лаврентий, не вздумай вмешиваться — отрублю топором голову!

Берия понял, что малость переборщил, что надо в срочном порядке перестроиться, изменить тактику.

— И. В., по совести говоря, я не думал, что приглашение в гости может за собой повлечь…

Сталин резко перебил:

— Все свободны!

Берия:

— И. В., разрешите закончить прерванную мысль? Сталин:

— Кончать надо в другом месте, с женой в постели!

Я спросила Поскребышева:

— Неужели вы не боитесь мести Берия?

— Его уберет время. Пока жив И. В., нам с вами нечего бояться.

Еще одна подмосковная дача в Семеновском. Сталин встретил меня сухо, почти враждебно. Оживился после обеда. Я заметила, что в последнее время еда стала доставлять ему удовольствие. Он закурил, ноги укутал пледом. Принесли крепкий горячий чай и его любимый грог.

— В этом мире все — лжецы! — Сталин, не спеша, возвращался к своей излюбленной теме. — Я никогда никому не верил так, как канцлеру Адольфу Гитлеру. Мне казалось, что он правдивее Черчилля и Рузвельта. На одном из приемов Маленков шепнул, что со мной хочет говорить наедине немецкий посол граф фон Шу-ленбург, если не ошибаюсь, ваш очередной поклонник. Скрыться от дипломатических глаз невозможно. Сказаться больным — шаблонный прием. Выручил, как всегда,* Поскребышев: он организовал телефонный звонок. В этот момент Шуленбург пожаловался на острую боль в сердце. Дипломаты и дотошные журналисты ничего не поняли. Мы говорили 35 минут. Я до сих пор как следует не раскусил германского посла. Для нас он — неразрешимая загадка.

И. В. с причмокиванием и вздохами пил чай. В паузах курил. Потом начал ходить медленными шагами по диагонали. Вошла пышущая здоровьем Валечка. Она непринужденно улыбнулась, показав подковки маленьких жемчужных зубов. Время ее не меняло.

— Принесите еще чаю, — попросил Сталин. Я внимательно его слушала. — Мы, Верочка, подписали с Гитлером Пакт о ненападении и дружбе. А посол Шуленбург дал нам понять, что Гитлер со своим штабом интенсивно готовится к войне и что в ближайшее время Германия без предупреждения нападет на Советский Союз. Мы не поддадимся провокации. Я предложил выдать Шуленбурга Гитлеру. Он предал своего непосредственного начальника.

Глаза у Сталина зажглись звериным блеском. Злоба распирала, она, словно раскаленная магма, давила на его больной, неуравновешенный мозг.

Стоял теплый бесснежный вечер. Мы спустились в сад. И. В. немного приободрился:

— Я давно тебя не ласкал! Пойдем отдыхать, Верочка! Ты думаешь, что если мне стукнуло 62 года, то я уже ни на что не гожусь? Возможно, я наскучил тебе?

Внимательно посмотрела на осунувшееся лицо земного Бога, на своего властелина-царя. Как он чудовищно постарел! И он хотел от меня правды? Да, осуждай меня, читатель, за то, что игриво ответила:

— Нет, дорогой, вы ошибаетесь, мне с вами всегда хорошо!

Похвала придала ему новые душевные силы. И вдруг самый страшный вопрос:

— Верочка, хотите стать моей ЖЕНОЙ?

Тихо спросила:

— Это ваше твердое желание?

— Для меня ты больше, чем жена. Должен тебе сказать, что по приговору военного трибунала мерзавца Донидзе приговорили к смертной казни. Лаврентию сообщили, что его выкормыша направили в исправительно-трудовой лагерь. Вот будет потеха, когда он узнает о бесславной кончине друга-побратима!

От этой тирады меня бросило в дрожь. Правда Сталина была кровавой…