Любовники и лжецы. Книга 2 - Боумен Салли (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Этот осмотр сочетал в себе сексуальный интерес и нечто до странности торгашеское. Джини подумала, что он точно так же, как и ее, раздевает взглядом всех женщин, оценивая их бесстрастным взглядом мясника, прикидывающего, сколько может стоить тот или иной кусок.
Вспомнив о том, как она сейчас выглядит, Джини смутилась. Она пожалела, что не оделась иначе. К чему, например, потребовалось рядиться в эти облегающие черные брюки? Хорошо бы также поверх темного свитера накинуть пиджак, скрывающий грудь. Однако, не успев подумать об этом, она разозлилась на саму себя и ответила Хоторну таким же холодным взглядом. Но, как ни странно, это, кажется, понравилось ему. Он улыбнулся.
– В такие минуты, – признался он, – я жалею о своем возрасте и этих бесполезных култышках. – Он показал на собственные ноги. – И все же очень любопытно познакомиться. В какой-то степени Джон уже подготовил меня к этой встрече. И я начинаю понимать… – Он оборвал речь на полуслове. – А-а, Фрэнк… Спасибо. Можешь положить на этот столик.
Ромеро в молчании пересек комнату. Джини заметила, что он облачен в тот же наряд, что и прежде: темные брюки с острыми стрелками и черный блейзер с медными пуговицами. Ромеро нес маленький магнитофон и несколько кассет. Все это он положил на столик рядом с Хоторном и уставился на него в ожидании дальнейших указаний.
Хоторн кивнул.
– Да, если тебя не затруднит. – Сказав это, он взглянул на Джини. – Я не разделяю доверия моего сына к журналистам, в том числе к вам, мисс Хантер. Прежде чем мы продолжим разговор, я хотел бы, чтобы Фрэнк кое-что проверил. И давайте не будем ему мешать.
Ромеро уже подходил к ней. Его лицо не выражало никаких чувств. Подняв с пола сумочку Джини, он начал открывать ее.
От негодования Джини подпрыгнула на месте.
– Какого черта вы себе позволяете?! Хоторн успокаивающе поднял руку.
– Мисс Хантер, я никогда не разговариваю с журналистами, не убедившись прежде, что наш разговор не записывается на диктофон.
Джини потянулась, чтобы схватить свою сумочку. Обдав ее презрительным взглядом, Ромеро отпихнул журналистку локтем. Порывшись внутри, он вытащил пару каких-то предметов, осмотрел их и положил обратно. Потом подошел к стулу, на котором висело истерзанное пальто Джини. Ромеро деловито шарил в карманах. Джини побелела от гнева. Она сделала шаг вперед. Оба мужчины не обращали на нее ни малейшего внимания.
– Фотографии, Фрэнк? – спокойно осведомился С. С. Хоторн.
– Здесь, сэр.
– Замечательно. Я так и думал, – старик опять повернулся к Джини. – Прошу прощения, мисс Хантер, но эти снимки вам не принадлежат.
Ромеро вытащил конверт с фотографиями из кармана ее пальто. Бросив его обратно на стул, он положил конверт на стол, стоявший в дальнем углу комнаты. Джини подняла свою сумочку, подошла к стулу и потянулась за пальто.
– Прекрасно, – процедила она сквозь зубы. – Я ухожу. Немедленно…
– Нет, – возразил ей Хоторн, не повышая голоса. – Не советую вам этого делать, хотя вы и известны своим горячим нравом. Постойте, постойте… Как там про вас было сказано? «Своенравная, безрассудная, упрямая». Кажется, что-то в этом роде. Однако сейчас вам самое время несколько умерить свои порывы. Они, конечно, иногда делают вас просто обворожительной, но для этого нужны соответствующие обстоятельства. Фрэнк?
Джини стояла ни жива ни мертва. Три слова, которые старик использовал для ее характеристики, принадлежали Паскалю. Они были произнесены им вчера утром в спальне дома в Сент-Джонс-Вуде. Джини сразу же вспомнила ту сцену, и у нее мороз пробежал по коже. Ромеро, стоявший к ней лицом, невозмутимо встретил ее взгляд.
– Не могли бы вы поднять руки, мэм? – лениво попросил он.
– Пошел к черту!
– Не сопротивляйтесь, мисс Хантер. – В голосе Хоторна звучала усталость. – Если вы не будете упрямиться, то ему потребуется всего несколько секунд, чтобы убедиться, что вы не прячете на себе записывающих устройств. Если же вам хочется разыграть драму, то времени на это уйдет в три раза больше, и процедура получится гораздо менее приятной. Мой вам совет: стойте тихо и ведите себя послушно. То, что я вам сейчас скажу, касается моего сына. Это также касается вас и фотографа, с которым вы сотрудничаете. Сколько времени прошло с тех пор, как вы в последний раз разговаривали с мистером Ламартином? – Он взглянул на часы. – Ну вот, почти пятнадцать часов. А за пятнадцать часов многое может случиться. Так что на вашем месте, мисс Хантер, я бы вел себя тихо и благоразумно. Сами-то вы как думаете?
Джини удивленно смотрела на старика. Он даже не пытался завуалировать угрозу. Затем она взглянула на Ромеро и после некоторых колебаний подняла руки. Ладони охранника быстро пробежали по ее телу. Он работал ловко и равнодушно, как заправский полицейский. Джини отвернулась. Она не могла видеть порез от бритвы на его щеке, не могла выносить запаха его волос и одеколона. Ее мутило от прикосновения его рук.
– Благодарю вас, мисс Хантер. Садитесь. Фрэнк? Ромеро подошел к магнитофону. Джини осталась стоять. Старый Хоторн дернул плечом.
– Я же вам ясно сказал, мисс Хантер, что не хочу попусту тратить время. Все пройдет гораздо быстрее, если вы успокоитесь, сядете и будете слушать меня спокойно и не перебивая.
Быстрый кивок – и Ромеро взял одну из пленок. Хоторн улыбнулся.
– А теперь к делу, мисс Хантер. Видите эти пленки? Это лишь часть записей, сделанных за последние двенадцать дней. Есть и другие. Чтобы сэкономить время, я попросил Фрэнка подготовить подборку, если вам угодно, наиболее яркие места Что-то вроде избранного.
Ромеро вставил кассету в магнитофон и нажал на кнопку воспроизведения. Джини смотрела, как крутится кассета, слыша собственный голос. И теперь первым ее побуждением было просто выйти из комнаты, но, встретив взгляд ледяных глаз Хоторна, она поняла, что такой поступок был бы в высшей степени неосмотрительным. Джини продолжала слушать, хотя душу ее разрывали ярость и боль. Несколько успокаивала одна только мысль: «Хотя бы получу представление, что они слышали, а что – нет».
Пленка была тщательно смонтирована. Записи располагались в строгой хронологической последовательности. В деталях была записана ее беседа с Паскалем на парковке возле редакции «Ньюс», сразу же после брифинга с Николасом Дженкинсом. Как и следовало ожидать, ряд записей был сделан в ее квартире. Один маленький кусочек воспроизводил разговор с Паскалем, когда они вошли в квартиру, после того как в ней побывали взломщики. Тогда в спальне Паскаль показал ей, что эти сволочи сделали с ее бейрутскими сувенирами и ночной рубашкой.
Хоторн приподнял руку. Ромеро поставил магнитофон на паузу.
– Примите извинения, – произнес Хоторн. – Боюсь, в данном случае кто-то превысил полномочия. Что ж, случается иногда. Не правда ли, Фрэнк?
Оба обменялись взглядом. Хоторн кивнул. Ромеро нажал на кнопку, и магнитофон заговорил вновь. Джини слышала себя и Паскаля в «Стилтскинсе» – ресторане, куда они пошли на встречу с Эплйардом. Потом – снова в квартире, в ночь накануне отлета в Венецию. Затем наступила очередь самой Венеции. «Я не верю собственным глазам», – услышала она себя. И ответ Паскаля: «А я твоим глазам верю».
Хоторн вздохнул.
– Пошловато, – высказал он свою оценку. – Перемотай вперед, Фрэнк. Сам знаешь куда. – Теперь его улыбающееся лицо было обращено к Джини. – Надеюсь, вы понимаете, мисс Хантер, насколько скучна эта работа. И любому, кто ею занимается, приходится как-то бороться с этой скукой. Вот человек и выбирает для себя на пленке любимые места. Это место для Фрэнка – одно из самых любимых. Верно я говорю, Фрэнк?
Ромеро посмотрел на Джини и отвернулся, едва сдерживая торжествующую улыбку.
– Уж очень качество хорошее, сэр. Техника высокая. Такое получаешь… удовлетворение – передать невозможно.
Перемотав пленку еще немного вперед, он перешел на воспроизведение. Джини вцепилась в спинку стоявшего перед ней стула. Она услышала то, что имело для нее особое значение. Очень дорогое и сокровенное – звуки любви с Паскалем в венецианском отеле. Она слышала его слова, предназначенные только ей. Слышала собственный ответ, вздох, сближение двух тел. Джини подалась вперед.
