Война амазонок - Бланкэ Альбер (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Пали! Пали! – закричала она артиллеристам, стоявшим у пушек с готовыми фитилями. Как вулкан воспламенилась вершина древней крепости, изрыгая смерть. Облака дыма закрыли платформу, и принцесса не могла видеть действия, произведенного ее командой и которого не могли ждать ни Тюренн, ни Кондэ, ни друзья, ни враги. Принцесса дрожала от нетерпения, пока ветер, как нарочно, едва дувший, разнес облака белого дыма. Артиллеристы опять зарядили орудия и с полным знанием своего дела рассчитывали свои меткие выстрелы.
– Пали! – скомандовала принцесса. – О! Мои храбрецы, какая славная награда ожидает вас! Вы спасли принца Кондэ, нашего героя, вы спасли герцога Бофора, нашего будущего короля!
Дым рассеялся. Луиза Орлеанская увидела страшное действие, произведенное ее артиллерией. Видно было, что в королевской армии никто не ожидал такого смертоносного противодействия. В неведении о настоящей причине, приписывали это дело возмутившимся парижанам. Солдаты в испуге остановились. Кондэ соединил все свои силы и ударил на неприятеля с такой яростью, что принудил Тюренна отступить. Победа осталась за фрондерами. Когда до королевского лагеря дошла весть о том, что бастильская артиллерия действовала по распоряжению герцогини де-Монпансье и, следовательно, по ее милости победа осталась за мятежниками, Мазарини весело вскричал:
– Принцесса убила своего мужа!
В ту самую пору, когда решалось, быть или не быть Луизе Орлеанской женой короля французского, тоска была в ее душе. Записка, принесенная герцогом де Баром, заключала следующие строки:
«Луиза, возлюбленная Луиза! Наш брак не имеет силы. Злодей, которого я убил у Пикнусских ворот, объявил мне, что в Сен-Венсене мы были обвенчаны подложным священником».
Приказав стрелять по королевским войскам, принцесса смутно сознавала то же, что предвидел Мазарини, – этим выстрелом убивается возможность стать королевой. Час спустя, когда она увиделась с Бофором, он заверил ее, что ничего не писал к ней.
– О небо! Неужели это так?
– Клянусь вам, Луиза!
– От кого же может происходить это извещение? – спросила она взволнованным голосом.
– Один Гонди мог это написать.
– Все равно, – сказала принцесса, – признают законным или нет наше бракосочетание, все равно, я сама вырыла непроходимую бездну между королем и мной. Это уже непоправимо…
В это время герцог де Бар, хорошо знакомый со всеми извилинами бастильских рвов, выкарабкался из воды и вышел на берег в неузнаваемом виде.
«Ну вот, – подумал он, очищаясь от тины, – в другой раз меня считают убитым. Итак, придется опять надеть лохмотья нищего!»
Глава 20. Измена
Когда королевская армия отступила от Парижа, когда стало возможным выжить из ратуши приверженцев Мазарини, городской мэр и губернатор Парижа маршал Лопиталь пытались было сопротивляться, опираясь на большинство голосов. Но народная ярость достигла крайних пределов. Бревна, хворост, солома были кучами сложены у ворот ратуши и без всякого милосердия подожжены. Пожар продолжался всю ночь…
Чтобы не распространяться в описании бесчисленных ужасов междоусобной войны, запечатленных кровавыми страницами в истории Франции, мы просто скажем, что власти вынуждены были подать в отставку. Добродушный Бруссель был избран головой, а герцог Бофор губернатором Парижа. Его высочество герцог Орлеанский принял титул королевского наместника, а Кондэ наименовал себя генералиссимусом. Двор и парламент нашли убежище в Понтоазе, и Мазарини по королевскому повелению еще раз отправился в изгнание.
Терпеливый дипломат спокойно выжидал в Бульоне развязки, которую предвидел. Раздор не замедлил появиться между принцами и различными властями. В Париже происходили страшные беспорядки, партии усиливались, народ колебался и приставал то к принцам и герцогине Лонгвилль, то к коадъютору, всплывавшему наверх. Бофор каждый день имел в ратуше свидание с принцессой. Встревоженная странными поступками отца и его таинственными словами, она спешила ежедневно черпать мужества и советов в разговорах с Бофором.
– Отец изменяет нам! – говорила она Бофору. – У меня предчувствие, что он ведет переговоры с двором.
– Ах! Луиза, воевать гораздо легче, чем хлопотать о политике. Я не понимаю намерений принца Кондэ, который мог бы вести войска куда хочет, а сидит в Париже. Я не могу рассчитывать на таких многочисленных друзей, как он. Народ еще повинуется мне, но его нельзя удалять от рынков и предместий, он готов умирать на парижской мостовой, но не выдержит напора одного батальона, которым в чистом поле будет командовать Тюренн.
– Может быть, и Кондэ изменяет нам?
– Победитель при Линце и Рокроа? Не может быть!
– Вчера он не пришел ко мне в Тюильри.
– Тише! Кто-то идет.
Поспешно вошел Ле Мофф, лицо его было пасмурно.
– Вижу, – сказал Бофор, – ты принес недобрые вести.
– Ваше высочество, из всех врагов ваших самый опасный – коадъютор, вы это знаете. Чтобы сохранить свое влияние на народ и иметь в запасе право на благодарность королевы, он не нашел другого средства, как произвести себя в полководцы и пожаловать себя генералом.
– Хорош генерал и полководец! До сих пор он воевал только языком.
– Архиерейский дом, соседние с ним дворцы и дома наполнены военными припасами и оружием. Об этом позаботились приходские священники по приказанию своего начальника коадъютора. Так что у него наготове огромная армия, которая находится в полном повиновении своих духовных пастырей.
– Но народ за меня!
– Только часть народа. Правда, состоящая из самых честных людей, но честные люди не составляют большинства.
– Но ведь это бездна гибели! – воскликнула принцесса.
– Уверен ли ты в том, что говоришь?
– Господин Гонди беспрерывно бывает у герцога Орлеанского. Свидания их происходят днем, но заговоры свои ведут они по ночам, в Люксембургском дворце, и тогда коадъютор приходит переодетым.
– Вот видите? – сказала принцесса, взглянув на Бофора. – Недаром я чувствовала, что земля дрожит подо мной!
– К счастью, принц Кондэ остается у нас, что бы ты ни рассказывал, друг Ле Мофф, его войска восторжествуют над благочестивыми мещанами и клиентами коадъютора.
– Господин Кондэ, – отвечал Ле Мофф еще угрюмее, – точно так же ведет переговоры через посредство Шавиньи.
– Не может быть!
– Это верно, как и то, что принц Кондэ выехал из Парижа час тому назад.
– Он выехал из Парижа? И я узнаю о том только через тебя?
– Это понятно. Гонди тщательно скрывает от вас все нити своих интриг. Вот уже три дня, что он работает против вас, вам передает только те известия, которые сам сочиняет для вас.
– Гнусный! Злодей! – сказал Бофор.
– Но если принц Кондэ бежал, из этого следует, что он продолжает быть врагом двора? – спросила принцесса, и в ее глазах блеснула надежда.
– Да, а предположите, что король простил ему, так он всех нас бросит, – сказал Бофор. – О! Мечты, мечты! Все исчезло, все сокрушилось, и стою я один, ни сил, ни помощи. Смерть готовится мне. Но пускай она приходит, я сумею встретить ее и покориться неизбежному року.
В эту минуту на площади протрубил трубач.
– Это парламентер, на нем белый шарф.
Но как они ни напрягали слух, голос парламентера не достигал до окон ратуши, тем более что он тотчас же был заглушен страшным шумом.
– Король в Сен-Жермене! – сказал Ле Мофф, у которого был самый тонкий слух.
В ту же минуту раздался барабанный бой. Со стороны набережной выступил полк и вскоре окружил площадь, на которой стояли толпы народа.
– Королевский полк!
– Мы будем сражаться! – воскликнул герцог, обнажив шпагу. – Готов ли ты, Ле Мофф?
– Ваше высочество, я всюду за вами, и если меня не убьют, то клянусь вам, быть мне вашим солдатом.
– Ваше высочество, – сказал Бофор, обращаясь к Луизе, – теперь отправляйтесь к герцогу, вашему отцу. Отныне ваше место там.
