Корсары Таврики - Девиль Александра (библиотека электронных книг TXT) 📗
Аврелия вдруг обратила внимание, что подруги нет в комнате. Во время напряженного объяснения собеседники были так возбуждены, что не заметили исчезновения Кириены.
— Наверное, она испугалась и побежала звать на помощь... — пробормотала Аврелия.
И, словно подтверждая ее слова, через несколько мгновений в комнату ворвался Родриго. За ним, прихрамывая, с трудом поспевала Кириена.
— Что здесь происходит? — Родриго обвел глазами всех присутствующих и тут же кинулся к Аврелии: — Она пыталась тебя душить? Сделала тебе больно?
— Нет... нет, ничего. — Аврелия слегка отстранилась от Родриго и, глядя на задумчивую Веру, поспешно сказала: — Благодаря ее горячности мы с ней нашли друг друга. Видишь, у нас одинаковые медальоны. Настоящее имя Грозовой Тучи — Примавера, и она моя родная сестра.
Родриго изумленно и растерянно уставился на Аврелию, потом перевел взгляд в сторону Ринальдо и Веры:
— Что все это значит? Кто здесь кого обманывает? Вы всегда утверждали, что родом из Генуи, из семьи Сантони. А у Аврелии отец — римлянин, мать — славянка. Или я что-то неправильно понял?
Примавера мельком взглянула на Родриго и внезапно, махнув рукой, усталым голосом произнесла:
— Ах, объясните ему все сами, а мне надо побыть одной.
И она пошла из дома походкой сомнамбулы.
Родриго и Аврелия неподвижно смотрели друг на друга, а Кириена от пережитого потрясения и телесной слабости стала медленно оседать, держась за стенку. Ринальдо подхватил ее на руки и уложил на кровать, а потом кинулся вслед за При- маверой. Он догнал ее во дворе и остановил вопросом:
— Погоди, что ты задумала?
— Пока ничего, мысли мои разбегаются. Хочу побыть в одиночестве, прийти в себя.
— А на меня ты не держишь обиды? — Он внимательно и тревожно смотрел ей в глаза.
— Нет. Но мне еще надо привыкнуть к мысли, что мы с тобой не родственники... и что меня зовут не Вероника, а Примавера...
— Да, мы не родственники, зато у тебя теперь есть семья: отец, мать, брат, сестра. Они состоятельные и уважаемые люди. А меня прости за то, что я, может быть, недостаточно усердно искал твоих родных. Если б я их раньше нашел, ты жила бы в окружении знатных людей, а не морских бродяг... Но отныне твоя жизнь изменится к лучшему.
— Не говори мне ничего, Ринальдо. И оставь меня в покое, я хочу сама во всем разобраться.
— Но куда ты направляешься?
— Не очень далеко. Но ты не иди за мной, лучше поговори с этими... женихом и невестой. — Она невесело усмехнулась и зашагала прочь со двора.
Ее путь лежал к крепости Монкастро, между двумя стенами которой среди прочих строений приютился домик тетушки Невены.
Примавера шла, не замечая никого и ничего вокруг, углубленная лишь в свой внутренний мир. Назвав Родриго и Аврелию женихом и невестой, она словно бы смеялась над собственной ревностью, и ревность, как ни странно, с каждой минутой угасала. «И что это я ополчилась на эту девушку... гм, мою сестру? — мысленно рассуждала Примавера. — Ведь, кажется, Аврелия — славная девчонка, добрая, смелая... и со мной вела себя честно, не хотела тайком отбивать Родриго, а требовала, чтоб он сперва со мной объяснился. Да, она совсем не плохая. Так старательно ухаживала за подругой, да и за другими ранеными тоже. И у нее такое хорошее, милое лицо... как у мамы...»
На глаза Примаверы навернулись слезы от наплыва детских воспоминаний, что высвечивались из пелены забвения, словно огоньки из тумана.
Но было еще что-то, кроме воспоминаний, тревожившее ум и душу Примаверы. Она пока не могла этого понять, но чувствовала, что разгадка где-то рядом, совсем близко...
Невена встретила девушку радостно, но и с оттенком обиды за то, что два года Вера ее не навещала.
— Карло мне рассказывал, что ты себе нашла какого-то знатного жениха, так уж, верно, и стыдилась перед ним нашей простоты, потому сюда и не заезжала, — приговаривала болгарка, застилая стол полотняной скатертью и расставляя глиняные миски с фруктами и пирожками. — А я-то тебя не забывала, и подруги мои тоже. Молились за твое счастье. Садись, угощайся, рассказывай, что у тебя нового в жизни.
— Нет, тетушка Невена, не хочется мне есть, — вздохнула Вера.
— Отчего это? Ты же всегда любила мою стряпню! Детка, да ты будто не в себе? Или обманул тебя тот заморский жених? Так уж твой дядя и Карло ему отплатят за обиду!
— Знаешь, Невена... а Ринальдо мне не родной дядя. Карло тебе об этом не говорил?
— Нет... — Болгарка от удивления округлила глаза и тяжело опустилась на скамью. — А как же ты узнала? Когда?
— Только что. Потом расскажу. А пока дай мне письмо Карло. Ведь он оставлял для меня письмо?
— Письмо?.. Конечно! Как же я, старая, забыла? Вот, возьми! Невена вытащила из шкатулки, хранившейся в сундуке, туго скрученный свиток.
— Спасибо, тетушка. Я скоро вернусь.
Примавера вышла из дома и побрела по улице все той же сомнамбулической походкой, что появилась у нее после пережитого потрясения. Свернув в укромное место за старой часовней, она села на сруб заброшенного колодца и, развернув свиток, принялась читать.
«Вера! То, что ты сейчас узнаешь, я давно хотел тебе сообщить, но не мог. Ринальдо взял с меня клятву, что я не скажу тебе ни слова, и я поклялся молчать. Но я не давал клятвы ничего не писать об этом. К счастью, ты уже научилась читать, и я могу открыть тебе правду в письме. Знай же, что ты не племянница Ринальдо и зовут тебя не Вероника, а, скорей всего, Примавера, как написано на твоем медальоне. Этот медальон — единственное, что связывает тебя с твоим истинным происхождением, а больше нам о тебе ничего не известно...»
Дальше Карло рассказывал то, о чем девушка уже знала со слов Ринальдо. Она торопливо пробежала глазами строчки, в которых для нее не было почти ничего нового, но сразу же замедлила чтение и напряглась, как только дошла до фразы:
«А теперь хочу сказать тебе то, в чем я абсолютно уверен, хотя вы с Ринальдо этого пока не понимаете».
Девушка на мгновение подняла голову, чувствуя, как сердце тревожно забилось, словно в нем пульсировала уже близкая догадка, а потом снова углубилась в чтение:
«Мне хочется, чтобы ты узнала это прежде, чем пойдешь под венец с Родриго Алонсо. Потому что не он твоя судьба, и не будете вы счастливы вместе, как не будет счастлив и Ринальдо, который почему-то уверен, что для тебя лучше по-прежнему считать его родным дядюшкой. Ринальдо упрям, он самому себе не хочет признаться в своих чувствах, а ты неопытна, наивна, да и не знаешь всей правды, а потому вы с ним похожи на двух одиноких странников, которые во мраке неведения бредут мимо друг друга. Но я помогу вам раскрыть глаза! Ведь недаром я когда-то готовился к духовному поприщу, я умею читать в душах людей то, чего они сами до поры не сознают.
Вы с Ринальдо любите друг друга! И любите не как родственники, а как мужчина и женщина! В том для меня нет сомнения. Я много раз замечал, какими глазами смотрит на тебя Ринальдо, но мои просьбы открыть тебе правду он пресекал на корню. Он находил себе других женщин, хотя не любил их, а просто хотел или, в лучшем случае — жалел. Ты тоже металась, искала любви, но по-настоящему любила одного лишь Ринальдо. Ты ревниво относилась к его женщинам, считала их недостойными его, ты готова была лететь на край света, чтобы помочь ему, когда он страдал. Да, любовь твоя была несомненна, но только ты ведь думала, что любишь его как дядюшку.
Теперь, когда я открыл тебе правду, подумай о своих истинных чувствах к Ринальдо и пойми, что вы с ним созданы друг для друга. Дай Бог, чтобы ты вовремя прочла мое письмо и не сделала ошибки, которую трудно исправить.
Не знаю, увижу ли еще когда-нибудь тебя и Ринальдо, но я издали вас благословляю».
