Мой отец Иоахим фон Риббентроп. «Никогда против России!» - фон Риббентроп Рудольф (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗

Тем не менее, уместны серьезные сомнения в отношении «тезиса о жизненном пространстве». Сначала о самой книге Гитлера «Майн кампф»: то, что сам Гитлер назвал отцу большой ошибкой написание главы своей книги о внешней политике [335], еще не говорит против «тезиса о жизненном пространстве». Однако против тезиса, что в 1941 году он хотел реализовать свои принципы внешней политики, высказанные в 1925 году, говорит время, когда Гитлер создал свою книгу, а также ее конкретное содержание. Общеизвестно, что Гитлер написал «Майн кампф» в заключении в крепости Ландсберг после неудавшегося переворота в 1923 году. Его партия была запрещена, политические перспективы являлись весьма для него неопределенными. Несомненно, книга должна была подготовить возвращение в политическую жизнь, иначе и писать ее не стоило. Ему было тогда тридцать пять лет. Фактически он не мог вычислить для себя ни единого шанса в обозримом будущем оказать серьезное влияние на немецкую политику. Таким образом, он считал, вероятно, что ему нет нужды проявлять сдержанность в заявлениях. Дело для него заключалось, прежде всего, в том, чтобы выделиться и найти сторонников среди националистически настроенных немцев.

Но совершенно независимо от этого, неизменно забывается или игнорируется, что Гитлер требовал для своей «восточной или земельной политики» очень четкую предпосылку, а именно союз с Англией. Как раз это условие в 1941 году не было дано, наоборот, Англия находилась в состоянии войны с рейхом и не была готова вступить в мирные переговоры даже после поражения во Франции. Англия противостояла Германии непримиримей, чем когда-либо, получая мощную поддержку от Соединенных Штатов. Сверх того, она искала сближения с Советским Союзом.

Далее не учитывается, что Советский Союз в то время, когда Гитлер в крепости Ландсберг заносил на бумагу воображаемую концепцию «восточной политики», не представлял собой фактора силы. Ослабленная революцией и предыдущей войной, разорванная изнутри гражданскими войнами и только что потерпевшая поражение от Польши, Советская Россия еще не являлась той силой, которая позже разовьется в серьезную угрозу для Европы. Однако к 1941 году этот уровень был достигнут. Советский Союз являлся хорошо вооруженным государством, жестко организованным, с очень агрессивной политической идеологией. Он возглавлялся человеком — в моральных категориях позволительно думать о нем что угодно, — державшим гигантскую империю в твердых руках, его прежний курс давал понять, что он был в любое время готов вмешаться в мировую политику. Таким образом, двух ключевых факторов, которыми Гитлер обуславливал свою формулировку «восточной или земельной политики» в 1925 году, в 1941 году больше не существовало.

Хотя Гитлеру в 1940 году и удалось добиться в результате успешного завершения кампании на Западе относительно консолидированной позиции, для него становилось все более очевидным, что настоящим врагом рейха станут США — этот факт невозможно проигнорировать. Черчилль являлся по сути не более чем агентом Рузвельта, ведшим поначалу войну за США, так как президенту, из-за нежелания широких слоев американской общественности участвовать в европейской войне, приходилось демонстрировать показную сдержанность. Сверх того, германская военная экономика, несомненно, зависящая до определенной степени от поставок из Советского Союза, являлась очевидным слабым местом немецкой стороны. Все эти факторы, вместе взятые, позволяют заключить, что Гитлер не находился в ситуации, из которой можно запросто — без обеспеченного тыла — и в прямом смысле слова напасть на гигантскую империю, чтобы завоевать «жизненное пространство».

Так что его судьбоносное решение должно было быть обусловлено другими причинами. Аргументация Гитлера часто бывала противоречивой и рассчитанной на конкретного слушателя, чтобы произвести впечатление, мотивировать или чего-то добиться от него. Все же он заявил после кампании на Западе, что он «сыт по горло» и что потребуется время — десятилетия, — чтобы переварить приобретение земель на Востоке.

Сверх того, теория планомерного завоевания «жизненного пространства» [336] не согласуется с частичной демобилизацией немецкой армии по окончании Западной кампании. Помню, как отец, сияя, заявил летом 1940 года во время обеда: «Во многих секторах фюрер уже приказал остановить производство вооружений». Мне эта сценка врезалась в память, поскольку для себя я с некоторым разочарованием установил, что никакой возможности приобрести Железный крест 1-го класса не представится. Девятнадцатилетним юнцом имеешь ведь собственные «военные цели», не говоря уж о том, что я ни в чем не хотел уступать трем поколениям предков, получивших эту награду.

Отцовское утверждение в точности совпадало с инструкциями, направленными в войска по окончании Западной кампании. Командующий армией резерва Фромм подписал 20 июня 1940 года соответствующие распоряжения, в которых, кроме всего прочего, лаконично значится: «Армия резерва будет как можно скорее расформирована». 25 июня 1940 года Кейтель, по указанию Гитлера от 7 июня, распорядился приступить к демобилизации, насколько это позволяет война «и охрана оккупированных территорий». В отношении материального вооружения говорится: «До сих пор использовавшиеся в производстве для нужд вермахта, в будущем более не востребованные мощности, средства производства, сырье и рабочая сила передаются Имперским Министерством вооружений и боеприпасов по соглашению с компетентными высшими имперскими органами по их предназначению в мирном хозяйстве» [337].

В июле и августе 1940 года были расформированы 17 пехотных дивизий, а 18 уволены в отпуск [338]. Было предписано сокращение численности сухопутных войск до 120 дивизий при одновременном усилении танковых дивизий. Однако производство танков планировалось лишь из расчета на выпуск 213 танков в месяц, это означало, что «перестройка» армии — к увеличению числа танковых дивизий — была бы завершена только в 1944 году. «Среднесрочное планирование» указывало тем самым: никакая сухопутная война не предвиделась [339]. Частичная демобилизация немецкой армии после Западной кампании является однозначным доказательством того, что Гитлер в то время не думал ни о какой войне с Советским Союзом, а также и не предавался размышлениям о завоевании «жизненного пространства».

«Средиземное море»

Это доказательство впечатляюще подтверждается при ознакомлении с так называемыми «Оперативными докладами главнокомандующего Кригсмарине Гитлеру», сохранившимися полностью и доступными в виде книги с комментариями. Изучение этих протоколов в контексте принятых мер по демобилизации выявляет довольно четкий профиль соображений Гитлера в отношении продолжения войны. В соответствии с записью об оперативном докладе от 21 мая 1940 года — то есть во время Западной кампании — Гитлер высказывается, отвечая на вопрос Редера, в пользу долгосрочного планирования войны подводных лодок и дает указание:

«(…) После завершения главных операций во Франции распорядиться о перенесении центра тяжести (вооружения) на программу подводных лодок и Юнкерс Ju88» [340].

Уже 4 июня 1940 года Редер отмечает:

«Фюрер разъясняет цель: после подавления Франции сокращение армии, демобилизация всех старших возрастов, квалифицированных рабочих. Фокусирование на воздухе и флоте» [341].

Примечательно в этой связи, что имевшиеся производственные мощности военной промышленности не предполагалось увеличить. Эти очевидные факты и документы доказывают — при условии объективной оценки — что утверждение, будто Гитлер разработал «поэтапный план» завоевания «жизненного пространства», несостоятельно [342]. У Гитлера не было никакого плана вообще, разве только назвать «планом» цель добиться по возможности неуязвимой позиции для рейха в Центральной Европе. Как раз ввиду этой цели, ее — можно лишь повторить — он хотел осуществить мирными средствами, он был бы обязан, как я уже указывал, разработать четкое планирование и координацию материальных ресурсов рейха. Это он упустил.