Грязные игры - Браун Сандра (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
– Это случилось из-за тебя?
– В какой-то степени да. Она ничего ему не рассказала.
– О чем?
– О моих прошлых и настоящих делах. Она все равно ничего не знала, но его это не остановило.
– Наверное, он думал, что ей что-то известно. Она твой близкий друг?
– Пожалуй, это можно назвать и дружбой. Вообще-то я ее клиент. Она проститутка.
Эта новость потрясла Лауру. Неужели он использовал сто тысяч долларов, которые заплатил ему Фостер, чтобы оплачивать услуги проститутки? Конечно, деньги принадлежали ему, и он мог потратить их как угодно, но никто из ее знакомых, ни мужчин, ни женщин, никогда не покупал любовь. Возможно, именно поэтому ее так поразил его обыденный тон.
– Как ее зовут?
– Марша. Она не уличная проститутка. Живет в пентхаусе. Чистая, элегантная, очень дорогая, красивая. Вернее, была. С тех пор прошло несколько месяцев, но она до сих пор восстанавливается, и ей предстоит несколько пластических операций. Об остальном она мне даже не рассказала. У Родарта есть жетон, и он пользуется им для того, чтобы безнаказанно унижать людей. – Он посмотрел на Лауру: – Ты была с ним. Он прикасался к тебе?
– Вчера вечером погладил меня по руке. Меня бросило в дрожь. Мне кажется, он сделал это намеренно. За всеми его словами чувствовался липкий сексуальный подтекст.
Пальцы Гриффа стиснули руль, как будто он собирался вырвать его из приборной панели.
– Он не оставил бы тебя в покое – это лишь вопрос времени. И это вторая причина, почему я хотел забрать тебя оттуда. Он считал, что ты молчала бы, что бы он с тобой ни сделал. Из-за твоей связи со мной.
Она вспомнила, как Родарт приблизился к ней и многозначительным шепотом пообещал защищать ее – или не защищать, – когда ее связь с Гриффом раскроется. Может быть, Грифф действительно спас ее. Но ему предстояло ответить еще на много вопросов.
– Значит, у тебя есть машина и убежище, и ты следил за Родартом.
– Ты была моей ниточкой к Мануэло. Я понимал, что без тебя мне его не найти. Но было ясно, что Родарт не спустит с тебя глаз, надеясь, что рано или поздно я появлюсь. Вчера вечером после похорон и приема я припарковался на Престон-роуд, примерно там же, где оставил машину сегодня. Увидев вереницу полицейских машин, которые ехали от особняка, я пристроился в поток транспорта. Я ехал перед твоим полицейским эскортом, потом притормозил, пропустил их и проследил за вами до отеля.
– Но откуда ты узнал, в каком я номере?
– Я не знал, но логика подсказывала, что ты на последнем этаже.
– Мне освободили весь этаж.
– Об этом я тоже догадался. Когда я сегодня появился там, у меня была лишь доля секунды, чтобы заметить, у какой двери дежурит полицейский, прежде чем бросить пустые коробки в его напарника. Вчера вечером, узнав, где тебя найти, когда ты мне понадобишься, я вернулся к твоему дому и попытался выяснить, как попасть внутрь. У ворот постоянно дежурила охрана, но полицейских, которые патрулировали сад, больше не было. Их отозвали после того, как ты уехала. Я понимал, что попасть в дом можно только через парк позади участка. Я обшарил каждый дюйм с той стороны. Я лазил на четвереньках в темноте. Я искал вторые ворота. Хоть что-нибудь. Через несколько часов я наткнулся на решетку. Я расшатал ее и пролез в сад.
– И оставил там жестяную банку, чтобы найти то место изнутри.
– Да. На тот случай, если копы будут у меня на хвосте. Остальное тебе более или менее известно. – После секундной паузы он добавил: – Кроме этого.
Грифф свернул на автостоянку перед кинотеатром, где одновременно демонстрировали несколько фильмов, нашел свободное место между микроавтобусом, к заднему стеклу которого был присосками прикреплен кот Гарфилд, и пикапом с громадными колесами.
Он выключил зажигание и повернулся к Лауре.
– В тот день, когда меня выпустили из тюрьмы, мне отчаянно хотелось женщину. Я пошел к Марше. Всего один раз. Больше у меня никого не было.
– Я думала об этом.
– А почему не спросила?
– У меня нет на это права.
Он резко повернулся, протянул руку через разделявшее их пространство и обхватил ладонью ее затылок. Он страстно поцеловал ее, прижимаясь губами к ее губам, водя языком по ее языку. Потом он так же внезапно отстранился.
– У тебя есть полное право, – хрипло прошептал он.
Несколько секунд они сидели молча, слыша только тихие булькающие звуки остывающего двигателя. Наконец он повернулся к ней.
– Он позвонил мне. Фостер. В тот день, когда беременность подтвердилась. Он пригласил меня к вам домой на следующий вечер, чтобы поблагодарить и лично расплатиться. Ты об этом знала?
– Нет.
– Еще он сказал, что придумал, как мне будут платить, если я переживу вас обоих. Ты помнишь эту закавыку?
Она кивнула.
– Он сказал, что нашел решение. Он использовал это и обещание заплатить полмиллиона долларов, чтобы заманить меня. А когда я пришел, Мануэло попытался меня убить.
– Что?
– Ты слышала.
– Почему?
– Потому что так приказал Фостер.
– Ты лжешь, – она отпрянула от него, прижавшись к дверце пассажира.
– Нет, не лгу. И ты это знаешь, Лаура, иначе ты не позволила бы забрать тебя из отеля. Ты не слабак и не трус. Если бы ты хотела избавиться от меня, то кричала бы во весь голос, пока мы шли. Ты здесь потому, что хочешь этого. Ты хочешь услышать правду о том, что произошло. В любом случае тебе придется слушать.
Он умолк, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. И посмотреть, не откроет ли она дверцу, чтобы с криком побежать через автостоянку. Она не двигалась с места, и он начал рассказ.
– Последние несколько дней я провел в размышлениях – все светлое время суток и даже часть ночей. Думал.И вспоминал. Мысленно я повторял каждое слово, вспоминал каждую мелочь с нашей первой встречи до последних ужасных секунд жизни Фостера, и теперь я понимаю, как тщательно он все спланировал. Это был мастерский план. Я даже подумал, что он солгал мне, когда позвонил и сообщил о твоей беременности. Ты сама мне об этом не сказала. Я решил, что это мог быть самый жирный кусок наживки, чтобы заманить меня в ловушку. Поэтому я спросил тебя, правда ли ты беременна.
– Это подтвердилось за день до его смерти.
– Значит, это была правда. Узнав, что у него будет ребенок и наследник, Фостер не стал терять времени и позаботился о том, чтобы я умолк навсегда. Только его план обернулся против него, и теперь мертв он.
– Но как? Как, Грифф? Что случилось, когда ты пришел к нам домой?
– Мануэло впустил меня, как и в первый раз. Налил мне выпить, а потом оставил меня и Фостера в библиотеке одних, за закрытыми дверьми. Мы выпили за успех. Он начал говорить… ну, всякую ерунду. О том, как он рад, что у вас будет ребенок.
– Это не ерунда.
– Да, но… все дело в том, как он это говорил. Он был вне себя от радости – или притворялся. Рассказал мне, что ты никогда не была такой красивой, как в тот момент, когда сказала: «У нас будет ребенок», – и о том, как важно было услышать это «у нас» мужчине в его состоянии. Он говорил, что твоя грудь стала очень чувствительной, и ты не разрешаешь ему прикасаться к ней, и что ему неловко рассказывать мне об этом. Он говорил о ребенке. Спрашивал, интересно ли мне, мальчик это будет или девочка. Думал ли я об этом, когда мы делали этого ребенка? Он напомнил мне, что пол ребенка я узнаю из газет. Что я не буду знать его имя, пока не прочту об этом.
Грифф усмехнулся.
– Оглядываясь назад, теперь я понимаю, что он дразнил меня. Он специально говорил вещи, которые должны были задеть меня. Скоро у меня осталось одно желание – чтобы он больше не говорил ни о тебе, ни о ребенке. Я не хотел слышать, какая счастливая семья получится из вас троих.
Он с тревогой посмотрел на Лауру, пытаясь понять, может ли она читать между строк. Похоже, может. Она опустила взгляд на свои сцепленные пальцы, лежавшие у нее на коленях.
– Он показал заработанные мною деньги. От их вида мне стало плохо. По-настоящему плохо. Марша говорит, что никогда не чувствует себя шлюхой, но когда я посмотрел на ту коробку с деньгами, то почувствовал себя именно так. Наша сделка не была незаконной, но, беря деньги у Фостера, я чувствовал себя в сто раз более виноватым, чем когда брал два миллиона у «Висты», и это истинная правда, Лаура. Мне не хотелось даже прикасаться к ним, и Фостер это понял. Он сказал, что удивлен моей сдержанностью. Я пробормотал какие-то оправдания. Тогда он засмеялся и сказал: «О боже, вы не хотите, чтобы это заканчивалось, ведь так?»
