Последнее лето в Аркадии - Перселл Дейрдре (версия книг .txt) 📗
Но ведь мне пришлось столкнуться с бедой, настоящей, черной бедой! Меня бросил любимый муж! И это не говоря уже о том, как долго я жила на вулкане, подозревая (и справедливо!) его в измене. Я сходила с ума много месяцев, день за днем. Неужели этого мало? Что же, я не заслужила легкого анабиоза для измученного сознания, которое приносит алкоголь?
И все-таки я должна бороться. Обязана победить в этой схватке. Пусть мне не вернуть Фергуса (да и нуждалась ли я в этом?), но необходимо бросить пить. Спиртное — самая простая дорога для отчаявшихся.
Но неужели можно было подумать, что мне не справиться с зависимостью самой? Ведь я не закоренелый алкоголик. Алкоголики агрессивны, им плохо без спиртного, они не моются и не обращают внимания на свой внешний вид. Ведь я не такая! Даже в свои худшие моменты я не забываюсь так сильно. Я могу бросить пить в любой день, хоть сегодня!
Потягиваясь под душем, я едва не улыбалась. Я приняла решение. Я готова к серьезному поступку. Та бутылка джина, что я выпила еще дома, была последней. Если Рита перепугалась за меня до такой степени, что запихнула в клинику, значит, мне пора завязывать с выпивкой. Я стану самой закоренелой трезвенницей во всем Дублине.
Но клиника? Это уже слишком. Ведь я не запойная, правда? Я способна остановиться.
Горделиво вздернув голову, я выключила душ. Бросить пить мне будет легче, чем Рите наедаться на ночь.
Когда я вернулась в палату, на тумбочке уже стояли чашка чаю, пиала с вареньем и лежали два бисквитных печенья. Даже не снимая с себя полотенца, я набросилась на еду. Чай успел остыть, зато варенье оказалось восхитительным. За такое варенье и убить не грех! Действительно домашнее, густое, липкое и потрясающе сладкое. Настоящая патока! Я съела все до последней капельки, сунула в рот бисквиты и вылизала пиалу. Самочувствие было чудесным. Голова очистилась, тело казалось полным энергии. Так хорошо я не ощущала себя долгие годы.
Я застыла с пиалой в руках. Ведь не могло мое прекрасное самочувствие быть результатом обыкновенного душа и нескольких ложек варенья? Нет, конечно, нет! Должно быть, мне что-то подмешали в чай. Препарат для позитивного настроя.
Да как они посмели? Как осмелились?!
Я снова разозлилась. По-настоящему. Вот позвоню в редакцию какой-нибудь газеты посолиднее и расскажу о лечении пациентов в подобных клиниках. Нет, лучше пойду на телевидение. Или даже…
Я встала и принялась ходить по комнате, придерживая полотенце рукой. Я строила ужасающие планы мести. Если уж в этой солидной клинике так обращаются с пациентами, то что происходит в больницах средней руки? Какие наркотики подсыпают несчастным больным там?
Да-да, это всеобщий заговор. Наверняка врачи клиники для алкоголиков собираются на одних и тех же конференциях и симпозиумах, обсуждают новые немилосердные способы лечения, потирают руки, думая, что пациенты ни о чем не догадываются. Общественность должна узнать об этом!
Я вдруг вспомнила слова Барби-Луизы о том, что проспала двое суток. Когда именно она это говорила? Вчера? Три дня назад?
А вот Рита. Возмущается, что я уронила на диван зажженную сигарету. Говорит, что я спалю весь дом. Господи, когда это было?
Рита… по ее голосу и лицу было видно, что она испытывает ко мне жалость и отвращение. Неужели лучшая подруга отвернулась от меня? Что такого ужасного я сделала, чтобы она меня презирала? Чем я успела ее обидеть? Мы что, поссорились? Может, поэтому она сдала меня в клинику?
Настроение сменилось на плаксивое. Я загубила свою жизнь. Неудивительно, что меня бросил муж…
— Вы готовы? — Луиза вошла, на сей раз даже не постучав в дверь. — Вижу, что нет. — Она посмотрела на тумбочку, заметила пустые чашки. — Понравилось, Мэдлин?
— Да. — Огромные, горячие слезы потекли из моих глаз, заструились по щекам, оставляя дорожки.
— Вот и хорошо. Одевайтесь, даю вам две минуты. — Моих слез женщина словно не замечала. Казалось, зайдись я в истерике, она будет по-прежнему улыбаться словно кукла. Бездушная марионетка! Разве так люди реагируют на чужие слезы? Что творится в этом бедламе? Каких чудовищ приглашают на работу?
Несколько минут спустя пришел врач. Он совершенно не походил на чудо-докторов из сериалов. Никакого сходства с доктором. Сказать по-честному, он был настолько холоден, что это граничило с грубостью. Я пыталась объяснить, что не страдаю алкоголизмом и что дала согласие на лечение в состоянии аффекта, но особого впечатления мои слова на него не произвели. Это было очень обидно.
— Я настоятельно рекомендую вам остаться в клинике, — вынес вердикт этот равнодушный тип. Его тон говорил о том, что выбор делать не мне.
Затем врач углубился в какие-то нелепые объяснения, рассказывал, как работает сознание алкоголика (он использовал слово «больной»), говорил, что «эту болезнь» лечат — так же как и любой другой серьезный недуг — в больнице. Спасибо, хоть не вставлял в каждую фразу мое имя, как проклятая Барби-Луиза.
Ладно, по крайней мере на мне теперь были мои шмотки и я способна держаться на ногах и сидеть, не облокачиваясь на подушку. И врач, и Луиза пристроились на постели рядом со мной — в палате не было стульев.
— Спасибо, доктор, — сказала я, когда пространные объяснения врача подошли к концу. — Но вы все равно не поняли. Я не алкоголичка! Не пьяница, ясно? Ну почему меня никто не слушает?!
— Вы хорошо помните события тех дней, пока были в запое?
— Выбирайте выражения! В запое, надо же!
— Ладно, я задам другой вопрос, — согласился врач. — Сколько вы выпивали в неделю? Сколько принимали порций? Под порцией понимается…
— Не надо углубляться. Я знаю, что значит «порция алкоголя». — Я также знала, каким количеством, по мнению медиков, должна ограничиваться среднестатистическая женщина. Читала об этом в газетах.
— Так сколько порций, Мэдлин?
Я уставилась на него.
— Это зависело от…
— От чего же?
Я решила зайти с другой стороны:
— Меня бросил муж. На меня столько всего навалилось.
— Так сколько же? Вы можете лгать, если вам так легче. Во врачебной практике это называется «занижение предела», но вы лжете не нам, а самой себе. Вы и сами считали, что слишком много пьете, иначе бы вас здесь не было.
— Я приехала сюда… — Я умолкла. Мне хотелось сказать, что это не его собачье дело.
Больше того. Мне хотелось дать ему пощечину, врезать по выбритой щеке. Плеснуть бы из графина воды прямо в расстегнутый ворот рубахи! Но я ничего этого не сделала, потому что он был прав. Что-то в его терпеливом поведении, в его отстраненности вынуждало меня признать правду.
И снова картинка из прошлого: Тесс, плачущая на диване. Я с трудом вспомнила, что она тоже оказалась в беде, сходной с моей. Тесс… я и забыла, что у нее проблемы.
Как я могла забыть о Тесс и Джерри? Ведь это совсем не ерунда, не рядовой случай, который можно сразу выбросить из головы! Мне было стыдно за провалы в памяти. Я заливалась краской под укоризненным взглядом доктора Криппена, устремленным на меня из-под светлых бровей.
— Вы ведь не заключенная в тюрьме, Мэдлин, и можете в любой момент уехать. И поверьте, нам от вашего отъезда будет ни жарко ни холодно. Но если вы не взглянете на свою проблему всерьез, впоследствии можете сильно об этом пожалеть. Мы не станем вас уговаривать остаться, это было бы потерей времени. У нас, увы, нет недостатка в клиентах.
Я воззрилась на него, потому что его губы впервые разошлись в улыбке.
— Так что скажете, Мэдлин? Попробуете сделать первый шаг к исцелению? Но предупреждаю сразу: путь будет непростым.
Глава 34
Четыре дня спустя после ужасного разговора с Джерри, состоявшегося в нашей спальне, я сидела на кухне с Фредериком. Было около девяти утра, солнце заливало все вокруг, заглядывало в окна, словно и не было позади этих серых дней, пропитанных влагой и водяной пылью. Мы собирались завтракать, волосы Фредерика, еще влажные после душа, поблескивали под солнечными лучами. Одетый в привычную футболку с джинсами, наш гость заваривал кофе, пока я лениво месила тесто для пирожков. Наверху ревел пылесос — миссис Бирн делала уборку. Том смотрел телевизор, Джек все еще валялся в постели, равно как и мой отец, чей поднос с едой стоял на столе нетронутым.
