Любовники (На Ревущей горе, у Лимонадного озера.Царство покоя.В другой стране) - Уинзор Кэтлин (библиотека книг .TXT) 📗
Но ведь существует множество людей, от которых можно отделаться таким способом. В конце концов, ведь это не причинит им никакой боли, так что и Аморет не ощутит никакой вины. К тому же освободится от многих совершенно ненужных треволнений и конфликтов. И ее окружение станет только приятнее.
Когда после Рождества вернулся Майлз, Аморет рассказала ему о памятном происшествии.
— Получен результат в контакте с совершенно разными людьми! — радостно проговорила она.
Майлз снисходительно улыбнулся и погладил ее по щеке.
— С кем, например?
— Ну, после матери Дональда был Боб Мейтленд. Ты, наверное, помнишь его. Это один мой старый поклонник. Как-то я встретила его на улице. Он стоял и думал о том, что всегда хотел переспать со мной, но так ни разу и не переспал. Он представлял себя на месте Дональда, и это разозлило меня до такой степени, что я исчезла, понятно как. И он никогда больше не будет думать обо мне!
— Ну, а кто еще?
— Полицейский. Я проехала на красный свет, и он подошел, чтобы оштрафовать меня. Я знала, что Дональд очень рассердится на меня, и исчезла у полицейского прямо из-под носа. Ему пришлось порвать этот дурацкий штрафной талон, а я просто уехала.
Оба весело расхохотались. Потом она проговорила:
— Знать о том, что все эти годы я позволяла людям смотреть на меня, слышать меня, докучать мне, когда я могла бы просто-напросто исчезнуть из их сознания!
— Но ведь любой человек может каким-то образом взволновать или расстроить тебя, дорогая. Я уже говорил тебе: будь поосторожнее. Это довольно необычное лекарство: чем чаще ты используешь его, тем сильнее становится действие. Однажды ты можешь, говоря твоими словами, исчезнуть из кого-то, о ком ты будешь очень сильно сожалеть впоследствии.
Аморет же была совершенно уверена в себе и буквально опьянена своим усиливающимся даром.
— Этого не произойдет. А если даже и случится, то ведь ты всегда будешь со мной. Кстати, ты женился?
— Слава Богу, да, — ответил Майлз, щелкнув пальцами.
— На ком же, если не секрет?
— Как мы и договаривались с тобой, это сюрприз. Я женился на международной шпионке, с которой познакомился во время последней поездки.
— А где же она? — Аморет осмотрелась вокруг.
— Работает, я думаю. О! Тебе же не хочется знакомиться с ней, правда?
— Мне бы следовало ответить «нет»! И вообще теперь, когда я знаю, что ты тоже состоишь в законном браке, у меня на душе стало легче.
Он криво усмехнулся и произнес:
— Наверное, никто, кроме нас, не смог бы сделать такой вывод.
— Что ж, надеюсь, тебе больше понравится состоять в браке, нежели мне, — сказала Аморет, натягивая перчатки. — Мне пора идти, Майлз. Видишь ли, весьма вероятно, что Дональд начал догадываться кое о чем насчет нас с тобой.
— Откуда у тебя подобные мысли?
Аморет со вздохом подняла норковый воротничок и задумчиво остановила свой взор на букетике фиалок, который держала в руках.
— Он спросил меня, любила ли я кого-нибудь еще, кроме него. Разумеется, я ответила отрицательно. Но, по-моему, теперь он может сказать, что я не люблю его всем сердцем и душой, как гласит поговорка. Почему мужчинам всегда всего мало? Ну почему им всегда недостаточно той любви, которую им даешь?
— Думаю, потому, что не существует такого понятия, как достаточная любовь. Ну и что еще он говорит?
— Говорит, что я поступила с его матерью скверно и теперь он опасается, что я поступлю с ним так же. Мне кажется, он полагает, что мой дар может воздействовать только на его семью! — С этими словами она откинула голову и звонко рассмеялась. Майлз последовал ее примеру.
— А ты — прирожденная колдунья. И тебе действительно безумно нравится быть ею?
— Конечно! Ведь обладать таким даром хотелось бы каждому человеку, правда?
— Однако не так-то просто пользоваться им в наше время. Будучи антропологом, я провел достаточно времени среди дикарей, и мне известно, что они относятся к подобным вещам с благоговейным ужасом. Для колдовства у них есть определенные места, считающиеся святыми. Мы же — люди более цивилизованные, и подобные штучки могут довести нас до психушки.
Аморет громко рассмеялась. Он произнес эти слова так небрежно, так весело-отстраненно, что его замечание показалось ей просто очень остроумным.
— Ну, в психушке можно оказаться не раньше, чем тебя поймают и препроводят туда. По-моему, любая ведьма, которая позволила схватить себя и отправить на костер, прежде всего не умна.
Майлз нагнулся и нежно поцеловал ее.
— Будь осторожнее, дорогая. Ты так импульсивна… Временами я очень беспокоюсь за тебя.
— Не волнуйся, Майлз. Можешь спокойно отправляться куда тебе надо и заниматься своими делами. — Она послала ему воздушный поцелуй и удалилась.
Аморет всегда была очень аккуратна и чистоплотна. Она терпеть не могла, если вещи находились в беспорядке. И теперь, обладая необыкновенным даром, ей, похоже, придется содержать себя в еще большем порядке, чем когда-либо.
Поэтому столько усилий прилагалось ею, чтобы постепенно усовершенствовать окружающий ее мир. Ей не приходило в голову делать это для кого-то, кроме самой себя, поскольку, в конце концов, каждый человек обладает собственным и совершенно личным представлением о том, какой бы он желал видеть действительность вокруг себя. И если бы она даже попыталась улучшить грешный мир для кого-то еще, ей все равно не удалось бы этого сделать.
Однажды она услышала стук в дверь своей спальни и рассеянно проговорила: «Войдите», совершенно забыв, что не одета. На пороге появился дворецкий. Разумеется, после этого ей оставалось только извлечь себя из его памяти, а вскоре дворецкого пришлось вообще уволить, поскольку он начал отдавать распоряжения с огромным трудом. Однако подобного рода происшествия, судя по всему, несли в себе ничтожное неудобство по сравнению с огромной выгодой, какую извлекала для себя Аморет.
Удалось избавиться от парочки подруг, уже много лет раздражавших ее, поскольку они постоянно пытались во всем подражать ей — в манерах и даже в одежде. Она напрочь исчезла из памяти наглого подростка-лифтера, вечно пялившегося на нее. С некоторых пор он начал поднимать и опускать в лифте некую личность, которой просто не видел. Когда дантист причинил ей боль, вводя новокаин, последовало ее исчезновение прямо из стоматологического кресла. А временами Аморет исчезала из сознания людей, вовсе не беспокоивших ее, просто из озорства. Ей хотелось увидеть изумление на их лицах, вот и все.
Майлз несколько раз вновь предупреждал ее, что редкий дар может выйти из-под контроля, но его слова всерьез приняты не были.
— Не разговаривай со мной, как скучный моралист! — надувая губки, капризно восклицала она. — Я развлекаюсь!
А спустя несколько недель ей пришлось познакомиться с его женой.
Аморет с Дональдом явились на грандиозную вечеринку с коктейлями, которую устраивали их старые друзья у себя дома. Хозяин был известным публицистом, его жена — художницей, и оба унаследовали порядочное состояние. На вечеринку были приглашены разные люди. Дональд с женой разошлись по разным комнатам, и Аморет прохаживалась одна, беседуя с друзьями и знакомыми, когда ей представили супругу Майлза. Эта женщина не взяла его фамилии и представилась как Марианна Найт, даже не под своей девичьей фамилией. Аморет ни разу не видела ни ее, ни ее фотографии, но тем не менее сразу же узнала эту женщину.
Со своей стороны миссис Найт сделала вид, что понятия не имеет, кто такая Аморет. Естественно, она притворялась очень искусно, поскольку имела огромный опыт, связанный с ее работой в качестве международной шпионки.
— Почему не видно вашего мужа? — поинтересовалась Аморет.
Как всегда, выглядела она потрясающе. Вокруг говорили, что ей удалось стать еще неотразимее, и, очевидно, этому способствовало удачное замужество. Одета была Аморет в короткое серебристое платье, обтягивающее ее безупречную фигуру, подобно фольге. Ее золотисто-рыжие волосы, разделенные прямым пробором, были зачесаны за уши и с одной стороны схвачены двумя белоснежными водяными лилиями.
