Флотская богиня - Сушинский Богдан Иванович (книги без сокращений .TXT) 📗
– Только бы свои же «гробометатели» по хутору не ударили, пока наши парни все еще там, – на ходу оглянулся Корягин, после очередного разрыва «своего» орудийного снаряда.
– Так предупредите их по рации, – посоветовала Степная Воительница.
– Ну, с фронтовиками-то у нас связи нет, – ответил вместо капитана радист. – А добираться до них с помощью окольных радиостанций бессмысленно: ситуация меняется по минутам.
– Слышал, ефрейтор? Грамотно изъясняется, – признал Корягин. – Сугубо по военной науке. Учись, Гайдук.
– Только и делаю, что учусь, товарищ капитан.
Точку в этой фразе поставила пуля, скосившая ветку кустарника в сантиметре от груди комбата. Поражая офицера своей реакцией, Евдокимка тут же опустилась на правое колено и выстрелила по едва очерченной фигуре, темневшей у пригорка.
– Все-таки тебя следовало бы направить в школу снайперов, – с облегчением резюмировал капитан.
26
Сунуться в плавни немцы не решились, а тех, кто прорвался к их узкой северной полосе, успели прижать к болотистой земле пулеметчики десанта.
Взобравшись на свое, уже «насиженное» место у развилки стволов, Евдокимка хорошо видела часть этих обреченных, и старалась отстреливать всякого, кто пошевелится. Однако продолжалось это недолго: между плавнями и деревней неожиданно зависла низкая черная туча, чье чрево, казалось, вот-вот низвергнет на землю сумеречную осеннюю хлябь.
А еще через несколько минут пошел дождь. Оставаться наверху больше не имело смысла, и Степная Воительница вновь начала спускаться с дерева, к которому уже приближалась большая группа военных в плащ-палатках.
– Кто такие? – властно поинтересовался один из них, как только нырнул под развесистую крону вербы.
– Командир десантной группы морской пехоты капитан Кор-рягин, – привычно пророкотал свою фамилию комбат. – Прибыл для…
– Знаю, знаю… – прервал его генерал. – Очень вовремя твои люди очистили хутор и подступы к плавням. Молодцы.
– Служу трудовому народу!
– Разведка доносила, что у тебя снайпер-кукушка здесь завелся, весь хутор простреливал.
– А вот он, – неловко поддержал комбат соскользнувшую с нижней ветки Евдокимку, при этом руки его жестко скользнули по ее груди. – Ефрейтор Гайдук.
– Молодец, ефрейтор, – рослый кряжистый генерал так приложился своей рукой к плечу Евдокимки, что чуть не заставил ее присесть. – Э, да ты совсем юный. Восемнадцать-то хоть есть или приврал?
Евдокимка слегка замялась.
– Приврал, понятное дело, – заложил его комбат. – Но воюет неплохо. Сначала был санитаром, теперь вот…
– Тем более – представить к награде, капитан.
– Так точно, представим…
– Уходить есть на чем?
– Есть, товарищ генерал. Суда и гидропланы ждут вас. К счастью, из-за грозы немецкая авиация в воздух не поднималась.
– Даже гидропланы, говоришь? – оживился генерал, только теперь сняв руку с плеча Евдокимки. – Тогда веди, капитан, веди; не хватало еще, чтобы немцы зажали нас в этих болотах. И парней своих уводи, мой арьергард прикроет.
– Разберемся, товарищ генерал, – комбат запнулся, понимая, что группа его расчленена, причем большая часть ее все еще остается где-то у лабаза и на хуторе. – Сообщишь на судно, когда пройдет последняя группа, – приказал он радисту. – Корабельная артиллерия прикроет вас. Аркашин, сопровождаешь радиста.
– Что бы вы делали, не будь с вами Жоры из Голой Пристани? – на свой манер отреагировал краснофлотец.
После этого приказа ничто не мешало Евдокимке идти прямо к судам, однако вместе с радистом Аркашиным и несколькими бойцами она засела на камышовых подстилках у перемычки, готовясь прикрывать окончательный отход и морских пехотинцев, и «дивизионников».
Бойцы отходили группами, каждая из них несла или вела нескольких раненых. Дождь прекратился, однако туча по-прежнему висела на грани суши и моря, источая холодную росную влагу.
Во главе одной из таких групп, с демонстративной неспешностью, шел худощавый офицер: пистолет в руке, поднятый ворот старательно, по фигуре, подогнанной шинели и строгая, сформированная давней выправкой походка.
– Товарищ подполковник! – подалась к нему Евдокимка как раз в ту минуту, когда по разбитой солдатскими сапогами тропинке офицер проходил через завал.
– Со вчерашнего дня – полковник, – машинально ответил тот, повернувшись к ней лицом.
Степная Воительница увидела застывшие глаза предельно истощенного, спящего на ходу человека.
– Поздравляю, товарищ… полковник. Как вы здесь оказались? Вы ведь звонили начальнику госпиталя, и мне казалось…
– О каком госпитале речь? – не останавливаясь, даже не замедляя шага, проговорил офицер. – Обратитесь, как положено по уставу, и представьтесь.
– Товарищ полковник, разрешите обратиться? Ефрейтор Гайдук, – обиженно, и в то же время растерянно проговорила девушка, стараясь подстроиться под его шаг. – Евдоким, Евдокимка Гайдук. Вы… разве не узнаете меня, полковник Гребенин? – по-заговорщицки приглушила она голос.
Услышав фамилию, полковник словно бы обо что-то споткнулся, затем ступил два шага в сторону, под крону дерева и только тогда остановился. Но и после этого ему понадобилось еще несколько мгновений, чтобы окончательно проснуться и вполне осознанно спросить:
– Это вы, Евдокия?.. Евдокия Гайдук, из Степногорска?
Девушка отбросила капюшон плащ-палатки, радостно улыбнулась, но тут же прошептала:
– Только не обращайтесь ко мне, как к девушке. Все думают, что я – парень.
– Ты – парень?! – похмельно покачал головой полковник.
– Ну да. Под мужским именем меня и зачислили в морскую пехоту. Так что теперь я – ефрейтор Евдоким Николаевич Гайдук.
Они проследили за тем, как один за другим в воздух поднялись все три гидроплана. Значит, генералы и прочие штабисты уже спасены; следовательно, задание выполнено.
– Только, ради бога, не выдавайте меня, – жалостливо попросила она полковника.
– Как можно?! С какой стати? Хотя… зачем вам, юная леди, весь этот флотский маскарад?
– Считайте его военной хитростью.
– Захотелось предстать перед миром флотской богиней? – мягко улыбнулся полковник.
– Сама не знаю, как все это объяснить. Воевать хотелось, по-настоящему, по-мужски.
– Блаженная же вы в наивности своей…
– Если хотите, для вас я всегда буду оставаться «флотской богиней».
Не сдержавшись, Гребенин потянулся ладонью к ее лицу. И произошло то, что неминуемо должно было произойти: на несколько мгновений девушка забылась, потянулась навстречу этой мужской ладони, к разбухшей от дождя шинели, но затем вдруг спохватилась и резко перехватила руку:
– Что вы, товарищ полковник, что вы?! Забыли наш уговор? Для все прочих на этой тверди, я – мужчина!
– Да-да, юная леди, вы правы: забыл.
– Какая я вам «юная леди»?! – устрашающе вытаращила глаза Евдокимка и спохватилась, вспомнив, что уже целую вечность не смотрелась в зеркало и что пострижена по-прежнему «под ноль»: «Спасибо тебе, Господи, что самой мне не дано видеть, какой замухрышкой я выгляжу!» – Никак не ожидала встретить вас здесь. Главврач говорила, что вас назначили командовать полком, который располагался недалеко от госпиталя.
– Разговор состоялся за два часа до того, как нас перебросили на передовую. На тот участок, который уже, по существу, находился в тисках противника.
– И здесь вы командовали арьергардом, о котором говорил генерал?
– Странно, как ему удалось определить, где в этом котле авангард, а где арьергард, – сухо проговорил Гребенин, и Евдокимка поняла, что отношения с генералом у полковника не складывались.
Она проследила за тем, как мимо пробежал сержант Ворожкин, бойцы которого спешили к причалу вперемешку с пехотинцами Гребенина.
– Всем – на борт! – прозвучала зычная команда Корягина. – Всем – на суда и на шлюпки. Уходим!
– Нужно торопиться, товарищ полковник, – тут же остановился возле них кто-то из офицеров гребенинского полка.
