Очаг и орел - Сетон Эни (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
— Ну, конечно, дорогой, — нежно сказала она. — Я думала, что мы едем на перешеек наблюдать за гонкой с мыса! — добавила Эспер, удивленная тем, что экипаж свернул на Вашингтон-стрит.
— Давай-ка узнаем у твоих родителей, не захотят ли они поехать с нами, — ответил Эймос. — У нас полно времени. В газетах написано, что регата начнется не раньше двух часов.
— Конечно, — поспешно согласилась Эспер. — Ты очень внимателен, милый.
Эймос всегда был хорошим зятем.
Они поехали на Вашингтон-стрит. С другой стороны площади из своего дома вышла Чарити и перед тем, как взобраться в свой маленький кабриолет, помахала им рукой. Ударив лошадь хлыстом, она направила экипаж к Линну. Эспер помахала в ответ, почувствовав неожиданное тепло к Чарити, чей благодушный оптимизм был несколько раздражающим, но ее визиты служили развлечением. «Она мой единственный друг, — подумала Эспер, — хотя мне вполне достаточно моей семьи.»
Лошади перешли на шаг, спускаясь с холма мимо домов моряков, построенных сто лет назад в дни наибольшего процветания Марблхеда. Эспер, глядя на них из-под оборки своего зонтика, вдруг увидела родной город новыми глазами. Она не видела архитектурной красоты, которую обнаружит следующее поколение в этих величавых, георгианского стиля домах с их изящными веерообразными окнами, резными карнизами и ионическими портиками. Но она в первый раз действительно почувствовала гордость.
— Таун Хаус, — сказала она задумчиво Эймосу, когда экипаж протиснулся на узкую улицу рядом с маленьким желтым деревянным зданием, которое было ратушей Марблхеда в течение ста пятидесяти лет. — Этот дом многое видел; он слышал объявление трех войн, в которых жители Марблхеда оставили свой след.
Эймос фыркнул:
— Ты говоришь, как твой отец, Хэсс. Этой старой развалине требуется ремонт, если тебя интересует мое мнение. Поверни на Стейт-стрит, Тим, — крикнул он неожиданно кучеру и объяснил Эспер: — Я хочу взглянуть на склад парусины, раз уж мы оказались неподалеку.
Это был тот склад, который он купил одиннадцать лет назад. Они с Тэтчером как раз договаривались об этой сделке, в то время как Эспер и Ивэн возвращались с прогулки. Эймос сдал его в аренду старому мастеру по изготовлению парусов, но теперь очень мало парусов требовалось Марблхеду, и мастер задолжал арендную плату. Эймос собирался еще раз осмотреть помещения, намереваясь продать их, если сможет найти покупателя.
Они повернули на Стейт-стрит, и Эспер почувствовала, как сжалось ее сердце. Дом Ли стоял в центре квартала. Прикрывая свое лицо зонтиком, она смотрела на дом с болезненным интересом. Он выглядел как обычно. Розовые и красные розы Ли начинали распускаться по обе стороны лестницы. На окнах не было ставен, но каждое из семи парадных окон было закрыто черными шторами. Эспер показалось, что одна из них в уголке окна второго этажа слегка шевельнулась.
Они проехали мимо дома, и Эспер повернула голову, все еще всматриваясь в него. Три окна, выходивших на гавань, тоже были завешены, но когда она посмотрела на них, то снова увидела движение; затем штору в одном из окон на верхнем этаже отдернули в сторону, и Эспер показалось, что она видит изможденное мрачное лицо Ната Кабби.
Эймос обернулся на ее сдавленный вскрик.
— Что случилось, Хэсси?
— Нат снова в городе, — взволнованно прошептала она, не желая, чтобы Тим услышал ее. — Я могла бы поклясться, что видела его лицо там, в окне.
Эймос вытянул шею и оглянулся на дом. Но в окне никого не было, и он пожал плечами:
— Сомневаюсь, но если даже он и вернулся? Это его дом. Нет причин, по которым он не должен жить в нем.
Да, конечно, Эймос был прав. Лишен воображения, практичен и прав. Ужасная смерть Ли произошла полгода назад Возможно, Нат вполне оправился от потрясения. И, как считал Эймос, если он вернулся, то что это меняло?
Однако другой голос говорил Эспер: «Пойди и выясни! Нат — человек, хотя и странный. Он никогда не ненавидел тебя. Может быть, ты смогла бы помочь ему, может быть, ты смогла бы предотвратить...»
— Остановись там, у пристани, — велел Эймос кучеру. Он вышел из экипажа, улыбаясь Эспер. — Все будет в порядке!
Она кивнула и стала смотреть, как муж поднимается по лестнице на склад. Тревожный голос в ее сердце замолчал. Глупо делать из мухи слона, подумала Эспер. Она повернулась спиной к Стейт-стрит и посмотрела на сверкающую белыми парусами гавань. Эспер никогда не видела в ней столько лодок, с тех пор... с тех пор, как ей было шестнадцать лет, осознала Эспер потрясенно. Это слегка напоминало тот далекий праздничный день. Сегодня, совсем, как тогда, цветные вымпелы трепетали в окнах, выходящих в гавань, и мальчишки трубили в рожки и свистели. Прибрежные скалы были усыпаны жителями Марблхеда, ожидающими начала регаты. Но сами шхуны, — о, они отличались от тех потрепанных штормами рыбачьих суденышек, как лебеди от уток. Эти шхуны были длинными, изящными и белыми, и над ними парила незнакомая и сложная оснастка. Эти, похожие на игрушки, корабли как будто привели с собой плеяду спутников: экскурсионный пароход из Бостона с членами Восточного яхт-клуба и их дамами, пароходы из Салема и Беверли и сотню маленьких прогулочных суденышек из различных местечек северного побережья.
Оркестр на борту бостонского парохода вдруг грянул марш, и все корабли, откликнувшись на призыв, направились к старту в Марблхед Рок в кильватере десятка соревнующихся яхт.
— Какой прекрасный вид — сказала Эспер тихо, когда Эймос вернулся. — Не беда, если мы не увидим, как они стартуют. Мы будем на мысе вовремя, чтобы увидеть, как они вернутся домой, — Эспер помолчала секунду и поправила себя: — Я хочу сказать, финишируют.
Эймос не заметил этого, не слышал он и легкого дрожания ее голоса. Он ни на секунду не мог себе представить, что Эспер ускользнула на девятнадцать лет назад и стояла здесь, на этом причале, наблюдая за отплытием Джонни на старой «Диане» вместе с другими рыбачьими судами. Ее сердце в тот день было сжавшимся от страха комочком. Гудки гудели, церковные колокола звонили и флаги трепетали в окнах, совсем как сейчас, но тогда корабли уходили за рыбой, столь необходимой Марблхеду, а не в спортивный заплыв.
Коляска направилась по Франт-стрит к «Очагу и Орлу», и Эймос вынул газету, торчащую из его кармана.
— Вот перечень яхт, участвующих в гонке, — он пробежал глазами список названий лодок: «Очарование», «Зимородок», «Романс», «Сорвиголова». — Ими владеют очень влиятельные бостонцы, — добавил он. — Надеюсь, некоторые из них решили построить дома на Неке.
Они оба посмотрели через гавань на Нек. Пологие склоны перешейка все еще были лишены растительности, за исключением карликовых сосен и прибрежной травы, но над всем этим около двадцати новых летних коттеджей поднимали свои острые и резные крыши. Вдоль берега и у пристани парома стояло несколько палаток и бревенчатых хижин, остатки «Нашау и Лоуэлл Тент Колонии», появлявшейся и исчезнувшей в последние десять лет.
— Ты помнишь, — произнесла Эспер задумчиво, — как совсем недавно на перешейке не было ничего, кроме пары ферм, и берег там был покрыт рыбьей чешуей?
— Прогресс, — удовлетворенно отозвался Эймос, но у него была причина и для досады. Почему он не купил землю на Неке или на любой из прибрежных окраин города, пока та еще была дешевой? Возрастающий интерес дачников к морскому виду не привлек его внимания. Как ему не пришло в голову построить собственный дом где-нибудь в другом месте, а не вдали от моря, у дороги. «Однако, — думал Эймос, — есть надежда, что скоро я приведу в порядок свои дела и у меня снова будут свободные деньги.»
Экипаж шумно остановился у бокового входа в «Очаг и Орел», и Эймос мрачно уставился на старый дом своей жены. Одно точно, в городе никогда не будет спроса на такие нелепые покосившиеся дома. Когда старики умрут, подумал он, мы с Хэсс снесём его, а может быть, продадим землю или построим хорошую современную гостиницу. Он давно отбросил все мысли о модернизации старого здания. Даже провести газ для освещения оказалось безнадежным делом. Дом сопротивлялся любым изменениям с почти человеческой хитростью. Места для прокладки труб не было, тяжелые дубовые несущие балки отвергали новые гвозди, как будто сами были железными. В доме не было ни одной ровной линии, ни одна дверь, пол или потолок в комнатах не были на одном и том же уровне.
