Грифон - Щепетнов Евгений Владимирович (прочитать книгу txt) 📗
Радиус действия моего заклинания составлял метров пятьдесят, так что я, оказавшись в цепи преследователей, выбил из нее сразу с десяток человек. Проскочив вперед, быстро достиг перепуганной Василисы, с ужасом следящей за тем, как смыкается ловушка, и, схватив ее за руку, крикнул:
— Быстро за мной!
Люди над нами закричали, показывая на меня рукой, а я метнул очередное заклинание в того, кто вел всю толпу, — в поисковика. Благо, что они все летели низко над кустами — метрах в трех — так что, падая с этой высоты, имели шансы не свернуть себе шею. Впрочем, такие же шансы, как и свернуть. Ну а что поделать? Лучше они, чем я.
Маг-поисковик слетел с небес, как подстреленный тетерев, и с треском грохнулся в колючий куст. (Искренне надеюсь, что он себе ничего не сломал и не выбил гляделки! Он ведь просто выполнял свою работу… ловил злодеев. Нас.)
Рванув вдоль реки, я щедро раздавал направо и налево сонные заклинания, и люди сыпались с небес, как горох. Несколько человек упали и в реку — я сморщился — потонут ведь, заразы! Но потом успокоился — снизу были и пешие полицейские, которые тут же побежали вылавливать их из реки.
Глаз выхватывал изображение происходящего как застывшую картинку — щелк! Люди. Щелк! Падают. Щелк! Бегут.
Время замедлилось, а в голове хрустальная ясность, как будто я отдыхал неделю, вел здоровый образ жизни, а не бегал по болотам, спасаясь от крокодила, и не дремал у костра на берегу реки. Слава ускоренной регенерации! И спасибо, вертолеты, что не открыли пальбу из своих пушек, торчащих спереди, как здоровенные жердины… вероятно, просто боялись попасть по своим.
Внизу я заметил человека, сосредоточенно выцеливающего нас из пистолета — вот только этого не хватало! Рванул Василису в сторону, пуля свистнула рядом со мной.
Спикировал на мужика и с разгона бросил заклинание. Он свалился, не выпуская пистолет из рук, а я, за долю секунды приняв решение, схватил его в охапку и поднял в воздух — благо тот был худощавый и невысокого роста. У меня от возбуждения так прибавилось сил, что, вероятно, я бы мог поднять трех таких мужиков, даже не запыхавшись!
Осмотревшись, заметил, что многие менты на земле достали стволы — сейчас нам дадут прикурить! Приказал Василисе лететь за мной — теперь, с мужиком в руках, я выпускать заклинания не мог. Впрочем, и никаких боевых действий против нас не последовало.
Вначале я удивился — ожидал тучу пуль в наши многострадальные зады, а потом ругнул себя — мое подсознание сработало совершенно верно — ведь зачем я подхватил этого мента? Заложник! Они боятся, что попадут в него, а если даже не попадут, и врежут точно по мне — я его выроню. И тогда тому точно придет большой белый полярный лис.
Я выбрал направление на Грузию, вернее на то, что осталось от нее после катаклизма — расчет на то, что скроюсь в горах, куда вертолет подняться не сможет. Среди вулканов. Три вертушки увязались за мной — кроме них, никого из противников в воздухе не осталось, — я всех летунов посбивал.
Проносясь над ущельем, я все больше и больше наращивал скорость. Вертолеты, совсем не последней модели, не могли за нами успеть, так что, виляя над лесом, скоро вышел из их поля зрения. Если они и смогут нас найти, то только с помощью мага-поисковика — он видел лицо Василисы, мое лицо, знает лицо захваченного мной полицейского, а значит, при желании найдет нас. Если я не приму меры. А я приму эти самые меры, пусть даже не сомневаются.
Через полчаса мы уже зависли над голыми камнями одного из водоразделов, возле границы ледников. Дул жуткий ледяной ветер, дышали холодом ледники, и после размышления нам пришлось спуститься к небольшому действующему вулкану, выбрасывающему горячие газы в атмосферу — одному из тех, который заработал после столкновения Земли с болидом. Ну да — ядовитые газы, да, возможность получить бомбу из расплавленной лавы на макушку — но не замерзать же на голых камнях? Сюда хотя бы вертолеты не прилетят — и высоко, и боятся извержения.
Спустившись на горячие камни, усыпанные вулканическим пеплом, я отпустил захваченного полицейского, глухо стукнувшегося головой о камни, и облегченно брякнулся рядом, глядя на то, как приземляется Василиса. Она тоже растянулась рядом, жадно хватая ртом воздух с запахом серы, и со смешком хрипло сказала:
— Самое нам тут место — пахнет серой, настоящая преисподняя. Мы же дьявольские отродья, на нас весь мир ополчился!
Почему-то эта фраза нам показалась такой смешной, что мы стали смеяться, пока из глаз не полились слезы.
Видимо, это была истерика, сбрасывалось напряжение всех этих дурацких дней.
Глава 14
Оперативник так вцепился в свой потертый «макаров», что я едва расцепил его пальцы. Усмехнулся — вон как он бережет государственное имущество! Знакомое дело. Потеряешь — потом задолбают объяснениями, как потерял, почему потерял, как посмел потерять, даже если тебе и треснули по башке заклинанием. В личное дело сразу отметка и на долгие годы, практически до самой пенсии, пятно неблагонадежного — «то ли он украл, то ли у него украли, но осадок-то остался!».
Я эту кухню прекрасно знал и потому не удивился — даже на подсознательном уровне опер пытался сделать правильно, и тогда, когда его мозг ничего не осознавал, будучи спящим, как царевна.
Перед нами лежала, увы, не царевна, а мужчина лет тридцати пяти, чем-то напоминающий Семеныча. (Я даже эдак ностальгически вздохнул — где мой райотдел? Где заляпанный руками чайник и поднос с крошками печений? Где моя кружка с отбитым краем — придурок Петька уронил…) Вокруг рта мужчины залегли жесткие складки, похоже, что он видал виды и жизнь крепко его потрепала. В ментовке быстро избавляешься от эйфорического состояния по поводу того, что ты делаешь нужное людям дело. Если ты шел в полицию, имея в душе желание помогать людям, бороться с преступностью и ждал, что люди за это ответят тебе благодарностью, то это заблуждение быстро, очень быстро испаряется. У меня оно испарилась примерно через месяц. Оказалось, что главная задача опера — это правильно составить бумаги, чтобы прикрыть себе зад от нападок начальства и прокуратуры, оказалось, что опер должен уметь отбиться от заявления потерпевшего, рассказав в лицах об ужасах расследования (затаскаем!), что опер должен уметь исхитриться добыть пропитание помимо зарплаты — для себя и для своего отдела, но при этом не попасться службе собственной безопасности. В общем, он должен быть жестким, хитрым, циничным сукиным сыном. Или… идти в народное хозяйство.
За полгода я не стал циничным сукиным сыном, хотя некоторые черты такового уже приобрел. Иначе невозможно — или ты приспособишься к системе, или вылетишь с треском, пухом и перьями, как белая ворона, попавшая в стаю обычных своих соратниц. Такова Система, такова жизнь.
У меня хватало ума, чтобы это понять. И еще понять — что руками работать мне как-то не хочется, надевая грязную робу и лазая под чужими автомобилями, как отец, и что при всех недостатках моей работы, я получаю хорошую зарплату, а еще чувство самоуважения, некоего превосходства над остальными людьми — ведь я при пистолете, я власть. Для молодого парня это немаловажно. Если даже когда-то уволюсь, уйду из полиции, это чувство самоуважения, уверенности в своих силах, останется со мной навсегда.
Пошарив по карманам спящего опера, нашел его удостоверение и, раскрыв пластиковую несгораемую крышечку, прочитал:
— Самойлов Сергей Михайлович, капитан полиции. Похоже, я захватил старшего опера или начальника уголовного розыска райотдела. Но не меньше замнача, судя по званию. Хорошее приобретение. Ты как, отошла от беготни?
— Ничего себе — беготня! Меня до сих пор трясет!
— Как так получилось, что они на тебя вышли? Ты что, бегала по дороге и выкрикивала непристойные предложения?
— Как бы не так… нормально расслабилась, улеглась на фуфаечках… поспала немного, просыпаюсь — эти два придурка стоят надо мной! Один фотографирует меня! Не успела ничего сообразить, как этот схватил меня за руку и хотел надеть наручники. Я рванула вверх, вывернула руку — нас же учили самообороне для девушек. Чтобы уметь избавиться от приставучего ухажера. Ну и ушла от этих ментов. Полетела вверх по ущелью, гляжу — а там их просто кишит, как муравьев! Я спряталась в лес, но они и там меня нашли. Потом появился ты. Вот и все. Сама не знаю, что случилось…
