Дворец грез - Гейдж Паулина (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
— Я боюсь, Могучий Бык, — прошептала я, и это было правдой. — Неужели ты не видишь? — Я прижалась губами к его губам.
В какой-то момент я с ужасом ощутила, будто покинула свое тело и воспарила куда-то ввысь, под своды этой огромной комнаты; я посмотрела вниз и увидела ложе, где хрупкая обнаженная фигурка склонилась над другой, неуклюже распластавшейся тучной фигурой, увидела дворецкого, неподвижно стоявшего у стены, слуг, теснившихся в дальнем конце комнаты, будто сонм одинаково бесплотных духов. Мне бы хотелось остаться там, наблюдая за происходящим, а не ощущать на себе губы фараона, его рыхлое тело, его ищущие руки, но я вернулась в себя так же быстро и мучительно, как и воспарила.
Губы Рамзеса были жаркими и трепетными. Его язык проник между моими зубами. Я неистово пыталась включиться в это действо, вызвать в воображении воспоминание о поцелуе Гуи, о прекрасном теле царевича Рамзеса, но реальное тело было слишком близким, а мое отвращение слишком глубоким. Как только фараон перевернулся, опрокинув меня на спину, и впился губами в мой рот, а его руки отыскали мою грудь, я стала совершенно холодной. И снова я боролась с этой холодностью, потому что знала: под тонким панцирем моей девственности таится натура чувственная и страстная, и не важно, чей рот, чьи губы, чье тело пробуждают мое желание, но, как я ни старалась, я не смогла заставить себя что-либо почувствовать. «Ненавижу тебя, — думала я, когда фараон раздвинул мне ноги и засунул в меня свои пальцы. — Ненавижу тебя за то, что ты делаешь со мной, и я ненавижу Гуи за то, что он заставил меня стать распутной, ненавижу царевича за то, что он посмотрел на меня так, как никто никогда не смотрел. Будьте вы все прокляты».
Только подумав так, я пришла в себя. Когда Рамзес с победным воплем наконец вошел в меня и я закусила губу, чтобы не отпрянуть от внезапной боли, я поклялась, что, так или иначе, он заплатит за это, я получу свою цену. Я мрачно терпела, обхватив его руками и сжимая его жирные ягодицы, пока он двигался во мне, удовлетворяя свою страсть. Потом он издал еще один дикий крик, извергая семя, и обрушился на меня, его пот струился по моей коже. Какое-то время он лежал неподвижно, потом скатился с меня и, улыбаясь и глядя мне в лицо, приподнялся на локте.
— Ну вот, теперь ты моя навечно, маленький скорпион, — сказал он, отдуваясь.
Но даже улыбнувшись в ответ, я с яростью подумала: «Нет. Это ты мой пленник, хотя еще и не знаешь об этом».
— Паибекаман! — позвал Рамзес. — Принеси вина!
Я высвободилась из его объятий и села.
— Полагаю, что ты обойдешься без вина, мой царь, — сказала я решительно, — если не хочешь, чтобы головная боль вернулась. Разве тебе меня не хватило?
Поцеловав его в лоб, я покинула ложе. Как только я ступила в круг своего сброшенного платья и начала натягивать его, я почувствовала, что у меня что-то течет по ногам. Я спокойно и неспешно снова надела свои украшения, потянулась за париком, положила ступку обратно в сумку.
— Желает ли мой повелитель отпустить меня, с тем чтобы он мог уснуть?
Какое-то время он лежал, растерянно глядя на меня, потом в его блестящих глазках-пуговках появилось понимание. Он начал тихо смеяться, потом захохотал, продолжительный раскатистый гогот эхом разнесся по комнате до самой крыши.
— О Ту, — задыхался он, — не зря я назвал тебя скорпионом! Но побудь со мной еще немного. Если хочешь, нам принесут пива вместо вина и чеснока в можжевеловом масле. Останься, поговори со мной.
Это была не просьба, конечно. Цари не просят. И все же в тот самый момент я уже знала, что придет время, и он будет просить. Я бы позволила уговорить себя, запрыгнула бы обратно на ложе, как девчонка, которой я на самом деле и была, и устроилась бы на подушках, и мы бы просто лежали и разговаривали, как старые друзья. Но жидкость струилась у меня по лодыжкам, темно-красная и противная, заставляя меня содрогаться. Я просто стояла с сумкой в руках, и он наконец скривился.
— Ну тогда уходи, — приказал он.
Поклонившись, я оставила его. Слуга у двери, в которую я вошла, открыл ее передо мной и устремился вперед, обратно, по короткой аллее, которая теперь была просто бледным лучиком под ногами, в калитку, сквозь густую темноту главной дорожки, и наконец в мой двор. Тут он отвесил поклон и растворился в ночи.
Журчал фонтан, расплескивая серебристые струн в каменный бассейн. От бледного света звезд но граве ползли длинные тени. В тишине мои шаги гулко стучали но камням, которыми были вымощены площадки перед кельями. В моей комнате горела одна лампа. Гунро спала. А Дисенк ждала меня, ее лицо осунулось от усталости. Когда я пошла, она поднялась с циновки и без слов начала быстро раздевать меня. Увидев кровь, она ничего не сказала. Раздев меня донага, она заколебалась, и я отрицательно помотала головой.
— Нет, Дисенк, — прошептала я. — Я не хочу сейчас мыться. Я слишком устала.
Она кивнула и откинула покрывало на постели. Я скользнула под него, она укрыла меня и неслышно удалилась.
Обессиленная, я свернулась калачиком, согнув свои измазанные колени, и закрыла лицо руками. Меня знобило, и внутри была пустота. Я достигла цели. Он пошлет за мной завтра же, я знала, но мысли об этом напоминали песок, скрипевший на зубах. «Ненавижу тебя», — пробормотала я уже без всякой ненависти, мне теперь было все равно. С горя я провалилась в глубокий сон.
Тем не менее я приказала Дисенк поднять меня в обычное время и, превозмогая апатию и усталость, заставила себя проделать весь утренний ритуал с упражнениями и омовениями. Гунро последовала за мной на лужайку, а потом и в бассейн. Она начала подробно и то расспрашивать меня о ночи с фараоном, но мне не хотелось говорить об этом, и я отделывалась односложными ответами. То, что ночью все прошло хорошо, не вызывало сомнений, но неожиданно я почувствовала себя униженной. Сознание того, что теперь я стала полноценной женщиной, не наполняло меня гордостью, и я решила, прежде чем рассказывать подробности Гунро, разобраться в своих чувствах.
После полудня пришел Неферабу и сказал, что фараон снова требует моего общества. Я спокойно выслушала новость, обрабатывая маленькую ранку у ребенка, который порезался, споткнувшись о камень, потом слегка перекусила, устроившись в тени перед своей кельей, и, когда день начал клониться к вечеру, я снова покорилась рукам Дисенк.
На этот раз я решила явиться к Рамзесу девой в белом одеянии, какой он ожидал увидеть меня прошлой ночью. Дисенк вплела мне ленты в распущенные волосы, совсем немного подкрасила глаза и обрядила в скромное платье, закрытое от шеи до голых лодыжек. Украшений на мне не было. Однако она все же натерла меня желтым шафранным маслом, чтобы при каждом моем движении от меня исходил аромат чувственного обещания. Я хотела быть непредсказуемой для фараона. Прошлой ночью я была властной врачевательницей, превращавшейся в невинного ребенка. Сегодня я буду распутной соблазнительницей под непорочным белым одеянием. Я решила не брать свою сумку. Оставим на время игру в пациента и врачевательницу. Мы к ней еще вернемся, у нас впереди много времени.
Тот же дворцовый слуга пришел проводить меня к фараону, и я уже без трепета последовала за ним. Те же стражники стояли у садовой калитки и у дверей опочивальни. Снова они пристально оглядели меня и расступились. Двери за мной закрылись.
На этот раз комната фараона была окутана сладкой синеватой дымкой только что зажженных благовоний. Я остановилась, чтобы выполнить ритуальный поклон, жрец с двумя младшими прислужниками по бокам как раз приближался к богато украшенному жертвеннику в дальнем углу комнаты. Они повернулись и поклонились Рамзесу, курильницы у них в руках еще дымились. Фараон поблагодарил их, потом нетерпеливо обернулся ко мне и велел подняться.
— Ну и где сегодня наша замечательная врачевательница? — весело спросил он, беря меня за руку и подводя к ложу. — Может быть, она помогает какому-нибудь несчастному и поэтому прислала свою очаровательную заместительницу? Не знаю, обижаться мне или радоваться!
