Любовь на Бродвее - Марти Беверли (книга жизни txt) 📗
Так что до этого момента не представляла, сколько выиграла. Когда она брала в руки банкноты, пальцы дрожали. Почти четыре тысячи долларов, это близко к той первоначальной сумме, с которой она приехала в Лас-Вегас.
Она стояла, слегка озадаченная происшедшим. Подошел Фрэнк:
— Пошли.
— Еще не полдень, — запротестовала Карен.
— Меня уже сменили, и я могу уйти на несколько минут раньше. Пошли.
Он вывел ее из казино и посадил в автомобиль.
— Почему ты увел меня раньше времени? — спросила Карен, когда они выехали со стоянки. — Я могла бы поиграть еще несколько минут. Мне чертовски везло, и можно было бы выиграть еще одну премию.
— Да, конечно. — Он ничего больше не говорил, пока они не оказались дома. — Давай что-нибудь поедим. — Фрэнк отправился на кухню.
— Я не хочу есть, — сказала Карен.
— А я хочу. Пошли, посидишь со мной.
Она отказалась от всего, кроме кофе. Фрэнк налил ей чашку, добавил молока и положил три кусочка сахара. Карен положила весь свой выигрыш на стойку: оттопыривающийся пластиковый мешок с монетами и толстый пакет со стодолларовыми банкнотами. Она все время смотрела на деньги, пока пила кофе.
— Ты знаешь, что это? — спросила она наконец. — Когда я приехала сюда в июле прошлого года, у меня было пять тысяч долларов. Сегодня утром я выиграла почти такую же сумму.
— Да, — согласился Фрэнк. — Почти столько же, если не считать деньги, которые ты получила, работая официанткой и в химчистке, да еще бог знает сколько получила от меня.
Карен испуганно подняла глаза:
— Об этом я забыла. Я все верну тебе. Прямо сейчас.
Сколько я должна?
— Нисколько. Я не давал взаймы. Просто мне хотелось понять тебя.
— Я хочу расплатиться с тобой, — сказала она, но в ее голосе уже не было прежнего энтузиазма.
— Не надо, — тихо сказал Фрэнк. — Лучше подумай, Карен, что ты будешь делать почти с четырьмя тысячами долларов? Как насчет того, чтобы купить что-нибудь? Ты можешь приобрести автомобиль. Хочешь автомобиль?
Она покачала головой:
— Нет, я не умею водить.
— Хорошо, долой автомобиль. Тогда, может быть, катер? Быстроходный катер, который мы видели на озере Мид и он тебе очень понравился. Я думаю, можно приобрести такой же за три с половиной тысячи.
— Нет.
— Леди говорит, не надо катера. Тогда меховую шубу.
Вероятно, ты могла бы купить норковую за ту сумму, что лежит на этой стойке. Мы можем пойти прямо сейчас в магазины модных товаров, расположенные в отелях. Ты будешь хорошо выглядеть в норковой шубе. Разве это не мечта любой девушки?
— Я уже не девушка, а взрослая женщина, и я не хочу норку.
— Тогда, может быть, кучу новой одежды? Дюжину платьев, несколько костюмов. То, что особенно трогает твое воображение. Как это звучит?
— Ужасно.
Фрэнк сидел на кухонном столе. Теперь он встал и подошел к ней:
— Ужасно. Все, что я предлагаю, звучит ужасно. Держу пари, что сохранить деньги — тоже ужасное предложение. Так, что ли, Карен? Ну давай, скажи. Ты хочешь открыть банковский счет и сохранить деньги на крайний случай или под старость? Ответь мне, хочешь?
— Перестань кричать на меня! Что ты волнуешься?
Я выиграла много денег, разве это так ужасно?
— Нет, ничего ужасного в этом нет. Я только хочу знать, что ты собираешься делать с деньгами. — Он взял стодолларовые банкноты и поднес их к ней. — Это же только бумага, Карен. Сама по себе она не имеет никакой цены. Она лишь отражает ценность того, что можно приобрести с ее помощью. Вещи, безопасность и все, что пожелаешь. — Он подбросил банкноты в воздух, и они опустились на пол. Она хотела броситься за ними, но не смогла. Он удержал ее за плечи и встряхнул. — Скажи. Ну давай, скажи мне. Что ты собираешься делать с деньгами?
— Я хочу играть! — Она пронзительно выкрикивала слова. — Я хочу использовать деньги для игры! Может быть, я выиграю еще больше. Ты это хотел услышать?
— Нет, черт побери! Это совсем не то, что я хотел услышать. Мне хотелось знать, о чем ты думаешь, хотелось, чтобы ты призналась в этом мне, как самой себе.
Все это безумство, весь этот ад, в который ты погрузилась, не из-за денег. Ты слышишь меня, Карен? Не из-за денег! Так ради чего? Вот что я хочу услышать. Я хочу, чтобы ты разобралась в том, что творится у тебя в душе, и рассказала мне.
Фрэнк тряс ее, и Карен начала всхлипывать, широко раскрыв рот, как это было в тот день в автомобиле, когда он заставил ее признаться, что ее зовут не Глория.
Это имя она выкрикнула и сейчас.
— Глория! Это из-за Глории и Бернарда. Восемь лет я думала, что он любил меня, и ради него выворачивалась наизнанку, а он вовсе не любил! — Она начала колотить кулаками по груди Фрэнка, как будто это он был неверным любовником, был Бернардом. — Он не любил меня, не любил, не любил…
Наконец она заговорила. Фрэнк отнес ее в гостиную, посадил в кресло и сам сел напротив нее.
— Расскажи мне, — сказал он теперь более спокойно и мягко. — Расскажи обо всем, что случилось. С самого начала.
Карен начала рассказывать, и это были не только факты, но и ее отношение к событиям, которые привели к тому, что она все бросила, села в автобус и приехала в Лас-Вегас в поисках утешения у игрального автомата. Теперь говорила не столько обычная Карен, сколько доктор Райс.
Она всегда понимала рассудком истинное значение всего, что произошло, однако до сегодняшнего дня не хотела думать об этом и предаваться самоанализу.
— Вот в чем причина, — повторяла она время от времени в течение четырехчасового словесного излияния. — С этим я ничего не могла поделать и вернулась к игре, чтобы уйти от прежней жизни. Я полностью подпала под влияние Бернарда, и мое представление о самой себе сошло на нет. Я всегда стремилась выбраться из трущоб и рассчитывала стать психологом, чтобы помогать людям, оставшимся там. Но все это было только планами.
На самом деле я не верила, что смогу покинуть Вест-Энд. Не верила, что когда-нибудь буду кем-то, кроме дочери женщины, делавшей аборты, и мужчины, разделывавшего на заводе рыбу.
Когда Бернард заинтересовался мной, это показалось мне чудом. Он был всем, а я ничем, и потому какое имело значение то, что он был старше меня на тридцать лет? Он был для меня одновременно и отцом, и братом, и любовником, и учителем. Только я не была по-настоящему счастлива с ним. В первый раз мы приехали сюда, потому что меня привлекали определенные аспекты Лас-Вегаса. До этого я почти ничего не знала об игре. Но, сам знаешь, я быстро схватываю. С первой же монеты, опущенной в автомат, я оказалась на крючке. И знаешь, почему? Потому что я была несчастна, хотя упрямо думала, что должна быть счастливой. Игральный автомат давал мне удовлетворение, которого я раньше никогда не испытывала. — Она сделала паузу. — У меня пересохло в горле. Можешь дать мне воды?
Фрэнк пошел на кухню и принес воду.
— Не прерывайся, — сказал он, протягивая ей стакан. — Продолжай. Расскажи, что было дальше. Что произошло, когда ты поняла, что увлечена игрой? Ты призналась самой себе, что это, по существу, из-за чувства неудовлетворенности своей неудачной жизнью?
— Нет. Я рассматривала этот симптом как самостоятельный факт, глупый и противоречащий моему образованию, и это ужаснуло меня. Я пыталась выработать условно-рефлекторную реакцию отвращения. Знаешь, что это такое? — Фрэнк кивнул, и она продолжила:
— Это почти сработало. Затем отклонили мою докторскую диссертацию. Первую работу. Я вынуждена была сделать другую, чтобы получить докторскую степень. Как-нибудь расскажу об этом поподробней, но не сейчас. Во всяком случае, первая работа оказалась неудачной, и я была ужасно подавлена. Вот тогда я и обнаружила фотографии умершей жены Бернарда.
Карен рассказала, как выглядела Бесс и как она сделала из себя копию умершей женщины.
— Но это было не то, чего хотел Бернард. Очевидно, его больше привлекала школьница, какой я раньше была.
Он стал испытывать ко мне отвращение и в итоге женился на восемнадцатилетней безмозглой блондинке с большими сиськами, которой никогда не пришло бы в голову становиться похожей на Бесс. Тогда я уехала, потому что знала все это, а мне не хотелось знать. Это конец истории.
