Дочь последнего дуэлянта - Бенцони Жюльетта (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
– Ваше слабое, но единственное – я повторяю, единственное! – извинение – то, что вы находились далеко! Но у супруги господина принца нет и такого! Она не только отказалась исполнить желание умирающей в последний раз поцеловать внука, а ведь Монтрон не в ста лье от Шатильона, но все свои последние письма адресовала Лэне! Зато она, ни секунды не колеблясь, забрала все драгоценности вашей матери, в том числе и те, что не были ей отказаны по завещанию!
– Она всегда была ничтожеством!
Изабель отошла от окна и вступила в разговор:
– Но вела себя так, словно получила право всем распоряжаться. Она не пожелала подчиниться приказу вашей матери, которой принадлежал Монтрон. А госпожа принцесса хотела, чтобы ее город оставался верен королю.
– Что ж, тут я на стороне Клер-Клеманс. Быть верным королю теперь означает совсем не то, что прежде. Теперь его священная особа служит прикрытием для Мазарини. Теперь верные слуги короля – это мы, потому что хотим избавить его от ничтожного итальянского лакея!
Похоже, что Ее Герцогское Высочество не прочь была всласть порассуждать, но у Изабель не было ни сил, ни желания вести спор. Она резко оборвала непрошеную гостью.
– По этому поводу, равно как и по множеству других, у нас с вами никогда не будет единомыслия. Благодарю вас за визит, госпожа де Лонгвиль!
Анна-Женевьева мгновенно вспылила:
– Я не из тех, кого можно без церемоний выставить за дверь! И запомните вот что: не вам со мной тягаться! Очень скоро вы останетесь одна-одинешенька в этом красивом замке, потому что моей матери, которая вам покровительствовала, больше нет. А все, начиная с моего супруга…
– Который, как говорят, все меньше готов мириться с той комичной ролью, на которую вы его обрекли…
– И моих братьев, в особенности Конде, подчиняются мне беспрекословно. Да и ваш брат, который целиком и полностью на нашей стороне!
– И который сейчас прозябает в Бастилии и которому, вполне возможно, грозит смерть! – возмущенно воскликнула Изабель.
– Очень скоро он выйдет оттуда и, я уверена, присоединится к нам!
– Нет, он должен вернуться к господину де Тюренну. А поскольку теперь великий Конде на свободе, он больше не будет общаться с изменниками.
– Не надейтесь! Мой брат будет делать все, что я захочу, и Бутвиль тоже! Почему бы, собственно, ему не стать моим любовником?
– Как Тюренну, как Ларошфуко, как…
– Очаровательный Немур, которого я отберу у вас в одно мгновенье! Очень скоро вы останетесь в полном одиночестве, дорогая! И вам придется возвратиться к своему сыну – неужели он и в самом деле от бедняжки Гаспара? – в ваш пропахший пылью Шатильон, который, впрочем, тоже слишком роскошен для такой мелкой интриганки, как вы!
– Мелкая интриганка предпочитает быть тем, что она есть, а не патентованной шлюхой, как вы, госпожа герцогиня де Лонгвиль!
Истеричный смех был ей ответом, и герцогиня, громко стуча каблуками, поспешила покинуть комнату.
Изабель в изнеможении опустилась в кресло, оперлась локтями о колени и закрыла лицо ледяными ладонями. В комнате повисла мертвая тишина. Госпожа де Бриенн в смятении пыталась решить, что же ей делать. Наконец она подошла к Изабель и положила руку ей на плечо. Изабель, уверенная, что госпожа де Бриенн покинула комнату, вздрогнула, почувствовав прикосновение, но тут же сжала ее руку, словно хотела удержать.
– Простите, – прошептала она. – Простите, что я до такой степени забылась в вашем присутствии.
– Вы просите у меня прощения? Но я была бы очень огорчена, если бы не присутствовала при вашем разговоре! За вами осталось последнее слово, дорогая моя девочка, а это немалого стоит!
– Вы так считаете?
– Я считаю, что вы поставили ее на место.
Несмотря на похвалу де Бриенн, присутствие которой смягчало хоть немного горечь потери, несмотря на чистую совесть, которая ничем ее не корила, Изабель провела дурную ночь. Она упрекала себя за то, что позволила себе забыть о невыносимой Анне-Женевьеве. Как она могла упустить из виду, что стоит принцам оказаться на свободе, как интриганка тут же окажется рядом с ними! Их освобождение означает прощение и для нее. И она немедленно появится, чтобы утвердить над братьями свою власть. «Мы равны богам!» В доме Конде она не раз слышала, как роняет свое высокомерное заявление ненавидящая ее Анна-Женевьева. Тогда Изабель лишь пожимала плечами и смеялась над этими словами, видя в них всего лишь высокомерную шутку. Красавица осмелилась заявить к тому же, что не находит вкуса в невинных удовольствиях. Теперь последние иллюзии Изабель рассеялись, она поняла, чего хочет гордячка, сделавшаяся фурией. Она хочет отнять у нее все, что она любит: любовника, любовь, даже брата, хочет ее обездолить. Лишить крова, дома, каким стал для нее милый замок Мелло, хранящий эхо неподражаемого смеха Шарлотты…
«Его в любую минуту могут сжечь!» – прозвучал внутри нее голос, и Изабель очнулась, сидя на кровати, вся в холодном поту.
Очевидно, во сне она кричала, потому что на пороге уже стояла Агата со свечой в руках, в ночной рубашке и чепчике на голове. Она подбежала к своей госпоже.
– Господи! – воскликнула она, увидев блуждающий взгляд Изабель. – Госпожа герцогиня заболела?
Не дожидаясь ответа, она поставила подсвечник на стол, поднесла к губам Изабель укрепляющее питье, но та пить не захотела. Увидев, что рубашка ее госпожи влажная, а сама она заледенела, Агата раздела ее и стала растирать полотенцем, да так энергично, словно Изабель была крепкой лошадкой. Изабель терпела, позволяя делать с собой все, что угодно. Она заговорила, когда Агата переодела ее в сухую рубашку и завернула в большой шерстяной шарф, чтобы отвести к камину, где уже успела развести огонь.
– Который теперь час? – спросила Изабель.
– Час ночи. А что же с вами…
– Мне приснился плохой сон. Настоящий кошмар, – прошептала Изабель, вновь охваченная ужасом. – Мне приснилось, что Мелло охвачен пламенем. Огонь полыхает так яростно, что невозможно узнать, жив ли кто-нибудь в замке. Потом огонь стал приближаться ко мне. Я стала отодвигаться от него, но он подползал все ближе. Он будто говорил, и я понимала его язык. Но говорил он голосом…
– Нет, нет, не продолжайте! Нетрудно догадаться, каким голосом говорил огонь в вашем сне. Могу поклясться, что голосом Лонгвилихи! Но вам нечего ее бояться!
– Она поклялась отнять у меня все, что мне дорого! Слышите? Все!
– Еще бы я не слышала! Разве я не признавалась госпоже герцогине, что имею дурную привычку подслушивать у дверей, когда приходит кто-то, кого я терпеть не могу? И, ясное дело, не пропустила посещения Лонгвилихи! Трудно поверить, что эта ведьма – дочь нашей госпожи принцессы. Кстати о госпоже принцессе! Думаю, вашей ненавистнице тоже плохо спалось в эту ночь, но не потому, что она думала о поджогах. Слова, которые она услышала от госпожи де Бриенн, – суровые слова. Ей есть о чем подумать. На ее месте я стала бы вести себя осторожнее.
– Она считает себя выше простых смертных.
– Может, и так, но падать-то будет еще страшнее. А вот мы уж точно будем осторожнее.
– Внимательнее всего нужно будет следить за моим сыном. Может, я неправильно сделала, что привезла его сюда? Может, за могучими стенами Шатильона он был бы в большей безопасности? Но мне так хотелось, чтобы он был со мной рядом!
– И любой бы захотел! Он у вас такой лапочка!
Изабель разговорилась, согрелась, успокоилась и когда, наконец, снова легла в кровать, то сразу заснула и спокойно проспала до утра.
Утром ярко светило солнце, и к герцогине Шатильонской вернулась присущая ей жизнерадостность. Она провела время, осматривая свои новые владения и изучая все, что в них есть. После ознакомительной экскурсии Изабель не могла не признать, что получила королевский подарок, и если прибавить его к тому, что у нее уже было, она могла считать себя богатой женщиной, пусть даже она никогда не увидит знаменитых жемчугов принцессы. Изабель была уверена, что, несмотря на распоряжение принца, Клер-Клеманс никогда ей их не вернет. Она была истинной женщиной и, конечно, о них сожалела, но она была еще и умной женщиной и не придавала своим сожалениям большого значения.
