Белое пламя дракона - Крымов Илья (читать лучшие читаемые книги txt) 📗

Белок оставили перед порталом врат главного барбакана, который сам по себе являлся небольшой крепостью. Тобиус уложил их в магический сон и укрыл маскировочными чарами, после чего, в сопровождении Эммы и нескольких светящихся мотыльков, прошел дальше. Они оказались в захабе – длинном каменном коридоре, соединявшем внешние ворота крепости с внутренними. В потолке и стенах при свете мотыльков виднелись дыры-убийцы, через которые защитники могли бы расстреливать штурмующих из луков и арбалетов, забрасывать камнями и боевыми заклинаниями, прорвись те сквозь внешние ворота. Правда, ворот-то как раз уже и не было. Сгнили, опали трухой и ржавчиной вместе с герсой [20]. Вокруг было грязно, и дурно пахло. Ветер успел нанести в захаб немыслимое количество листвы, которая благополучно прела и гнила из десятилетия в десятилетие, предоставляя питательную среду обитания для плесени и грибов.

Путники вышли из захаба в первый внешний двор, отгороженный от прочих частей крепости собственными стенами. Каждый сегмент из нескольких цепей обороны Га-нора имел относительную самостоятельность, каждая башня, каждый бастион и сам донжон – громадная полуразрушенная цитадель в сердце Га-нора – когда-то могли защищаться самостоятельно в случае падения внешних укреплений. Подобные замки строились для принятия удара Дикой Ватаги, которая сметала более мелкие оборонительные сооружения играючи. Но Дикие Ватаги прекратили являться в Вестеррайх, а Дикая земля сама придвинулась, и держать на окраинах империи мощные гарнизоны стало слишком дорого и нецелесообразно, отчего гроганцы покидали их и строили менее громадные крепости все дальше и дальше. Кто знает, сколько еще таких исполинов, как Га-нор, утеряно в вековечных лесах!

Отказавшись от идеи разделиться, они вдвоем отправились исследовать крепость. Все двери и решетки давно проиграли в битве со временем, местами даже камни раскрошились, став пылью и щебнем, усыпав труп крепости обломками башен и стен, битой черепицей, древесной трухой. Все это частично утопало в нанесенной ветром земле и гнилой растительности. Проникнуть сквозь опустевшие проемы дверей можно было в любую часть Га-нора, но простота оставалась кажущейся, поскольку многие лестницы давным-давно обвалились, местами прохудились крыши, рухнули полы, внутренние помещения в различных флигелях оказывались доступны дождям, ветрам и палящему солнцу; многие подвалы оказались затоплены.

– Здесь поместилось бы десять наших замков.

Эмма стояла на каменном подоконнике пустого оконного проема и смотрела на леса с огромной высоты. Кроны деревьев-великанов расстилались внизу бугристым ковром, неоднородно зеленым, волнующимся на ветру и беспрестанно шелестящим.

– Слезь, камни могут быть расшатанными, сверзишься вниз – и я не смогу тебя поймать.

– Я верю в твои способности, учитель, – хихикнула Эмма, грациозно спрыгнула и медленно пошла по зале, которую они обследовали.

Большое помещение, занесенное грязью, прелой листвой и поросшее плесенью, было пусто. Живучие лишаи и мхи, карабкавшиеся по высоким стенам и колоннам, давно поели висевшие на них знамена и стяги. Сквозь обширные высокие окна свободно проникал свет, а в плохую погоду еще и дождь с ветром. Меж камней пола упрямо прорастала трава, хотя Га-нор однозначно говорил растительному миру, что здесь ему не рады.

– По крайней мере, здесь крыша цела, – отметил волшебник, прохаживаясь по главному чертогу одного из обособленных крепостных корпусов.

– Ску-у-у-учно! Как думаешь, здесь можно жить?

– Ни в коем случае. Все прогнило, отсырело, некоторые виды растительности ядовиты, полы в любой миг могут уйти из-под ног, а крыши – обрушиться на голову. Удивительно только – как здесь не поселилась нечисть? Многие чудовища, да и простые животные, обожают забирать себе руины. Здесь их нет.

Тобиус прислушался к своим ощущениям и поежился – он боялся признаться себе, что знает причину. Волк не станет селиться в берлоге, в которой живет медведь.

На исследование колоссального крепостного комплекса ушел весь день, и все равно волшебник с ученицей смогли облазить лишь небольшую часть помещений, побывали на складах, в казармах и арсенале, проверили мрак затопленных подземелий. Когда солнечный диск уже скатывался по темному небу к багровеющему поясу горизонта, Тобиус и Эмма вошли в донжон. Волшебник инстинктивно оттягивал эту необходимость, как только мог, и теперь корил себя, думая, что лучше было бы проверить цитадель, когда солнце еще висело выше.

– Еще не поздно повернуть назад.

– Не трясись, учитель, Эмма тебя защитит.

– Я чувствую… нарастающую опасность.

– Тем больше причин от нее избавиться.

Плутая по чреву цитадели при свете мотыльков, они наткнулись на корни. Чем дальше шли чужаки, тем стремительнее менялся Га-нор – его полы и стены терялись за твердыми черными побегами, переплетающимися корнями, которые закрывали собой все. Воздух загустел и стал сильнее отдавать гнилой сладостью, а свет, источаемый магическими насекомыми, померк, да и сами они принялись залетать не туда, опускаться все ниже, будто на них что-то давило. Тобиус создал десяток новых мотыльков, вложив в них усиленный заряд магии.

Ступая по корням, они вошли в некогда обширную залу. Казалось, что Дикая земля вломилась через разбитый потолок в этом самом месте и угнездилась в теле Га-нора, словно язва, но так только казалось. Внутри находилась небольшая поляна, покрытая жухлой травой, пустая, если не считать одного-единственного черного дерева, лишенного листьев и… окруженного торчащими из нанесенной ветром земли черными же штырями. На штырях смирно сидели черепа. Звериные, человеческие, еще вроде как обезьяньи, но какие-то неправильные, слишком крупные, еще были массивные черепа, не имевшие глазниц, другие вообще не пойми кому принадлежали.

– Какое-то… злое место.

– Оно либо проклято, либо в нем поселился злой дух. Я склоняюсь к… ко второму.

Внутри одного из черепов разгорелся призрачный свет, и возле дерева появилась сутулая фигура. Темно-серый балахон, деревянная маска с тремя дырками на месте рта и глаз и рога-ветки. Это нелепое нечто сжимало в черной руке острый осколок берцовой кости или что-то очень похожее. Появившийся некто опирался плечом о ствол дерева, неподвижно следил за людьми пустыми дырами в маске и не издавал ни звука.

– Эмма, не шевелись.

– Почему? Что это за… пятно?

– Ты его видишь?

– Вижу что-то расплывчатое… серое такое.

Рогатый некто метнулся к ним так быстро, что его фигура смазалась в сплошной серый развод, но реакция Эммы позволила ей парировать удар мечом и нанести контрудар. Сталь прошла сквозь него словно сквозь дым. Тобиус же, дотянувшись до существа заговоренной бронзой жезла, отшвырнул его прочь. Балахонщик мгновенно поднялся с земли, но тут же распался дымом от удара Светящейся Паутинки. Раздался треск – один из черепов лопнул и упал со своего штыря.

– Кажется… мы имеем дело с духом, ученица.

– С ду?хами, учитель.

В черепах зажигался призрачный свет, и подле черного дерева появлялись новые фигуры в балахонах. Высокие и низкие, массивные и субтильные, они все были серы, их лица скрывались за потрескавшимися деревянными масками, над которыми росли рога-ветки.

– Это хищник, Эмма, питающийся теми, кто забредает в его логово.

– Что делать? – сосредоточенно спросила она.

– Для начала Серая Стена.

Тобиус вскинул жезл и выкрикнул словоформулу, венчавшую плетение призрачных нитей заклинания, после чего вокруг них образовалась круглая преграда, стена, сотканная из полупрозрачной серой мглы. Рогачи немедленно оказались рядом и принялись с глухим стуком биться в нее. Серый волшебник был бледен, и на его лице блестели бисеринки пота, желтые глаза следили за бьющимися о Серую Стену существами, губы сжались в тонкую полоску.

– Я завел нас в логово самой смерти.

– Драматизируешь.

– Нет. Ты ведь учила «Суть Тьмы» Осиафа Галефарнея?