Мэгги и Джастина - Кэролайн Джуди (лучшие книги онлайн txt) 📗
С городской стены открывается совершенно потрясающий вид. Самое невероятное, что здесь сохранились улицы еще со времен Средневековья. Но большинство их так узко, как только могут быть узки улицы, где людям (даже если они итальянцы) надо жить и передвигаться. Это скорее проходы, местами расширяющиеся вроде колодца — наверное, чтобы было где вздохнуть. Уж на что я привычна к лондонским закоулкам, но такой теснотищи, как в Генуе, наверное, нигде не сыскать. Находясь здесь, я все время вспоминаю просторы Дрохеды, где можно было дышать полной грудью, не боясь, что в следующую секунду ты упрешься боками в стены.
А какие здесь великолепные улицы дворцов — Страда Нуова и Бальбе! Особенно Страда Нуова в летний солнечный день, когда я впервые увидела ее под самым ярким и самым синим, какое только бывает, летним безоблачным небом.
В просвете между громадами зданий она имела вид узенькой драгоценной полоски яркого света, смотревшей вниз, в густую прохладную тень.
А если в такой день оказаться на берегу моря, то увидишь воду и небо, слитые в одну нераздельную густую сверкающую синеву.
Самая заметная деталь этих роскошных дворцов — это большие и тяжелые каменные балконы, один над другим и ярус над ярусом. А местами какой-нибудь больше других — целая мраморная платформа — громоздится выше всех.
Между прочим, мой друг Луиджи Скальфаро… Ах, да! Я забыла написать тебе о том, что я здесь не одна. Меня водит по городу и показывает все Луиджи Скальфаро, друг Лиона, который работает в местном церковном управлении. Он отличный парень, мы с ним очень хорошо ладим. Он даже сводил меня в один из этих дворцов, где живет какой-то его знакомый князь.
Ты знаешь, что я там видела? На стенах в этом дворце висят картины Ван Дейка! Ты можешь себе такое представить? Я это видела только в Британском музее! А здесь — просто так! В каком-то, пусть даже древнем, дворце такие штуки… Просто потрясающе!.. Невероятно!..
Но сам дворец!.. Я такого еще не видела. Вестибюли без дверей, огромные полукруглые окна нижнего этажа, огромные парадные лестницы, широченные мраморные опоры, здоровенные, похожие на крепостные ворота, арки и безумно просторные сводчатые комнаты, среди которых теряется взгляд. Честно сказать, я такое даже не ожидала увидеть…
А ведь там целая улица таких дворцов. И за одним тут же возникает другой, а между ними на высоких уступах на двадцать, тридцать и сорок футов выше улицы — сады с зелеными арками, увитыми виноградом, рощи апельсиновых деревьев и еще какие-то неизвестные мне растения с красными листьями. Но мало того! Все дворцы расписаны снаружи всякими фигурами с венками и гирляндами, летящими вверх или вниз. В нишах стоят мраморные статуи, правда, не всегда слишком хорошего вкуса, какие-нибудь купидоны с крылышками, богини победы и тому подобное… Иногда попадаются забавные вещи. Возле одного из дворцов я видела такого огромного жирного мальчишку с крыльями и луком со стрелами за плечами, который держал в руках что-то похожее на одеяло, но стоило мне присмотреться, и я поняла, что это циферблат солнечных часов. Вот смеху-то было!..
А еще здесь очень крутые улицы. На них тоже есть дворцы. Только размерами поменьше. А мраморные террасы нависают над тесными закоулками. Очень много церквей. Наверное, души Дэна и кардинала де Брикассара с огромным удовольствием поселились бы в этом городе — столько здесь церквей, церквушек, часовен, статуй мадонн, каких-то святых и монахов на улицах. Луиджи говорит, что здесь есть капуцины и иезуиты. Внешне их очень легко различить. Капуцины одеваются в очень грубую одежду, и их можно встретить во всех частях города. Обычно они ходят целыми группами. А иезуиты всегда ходят парами и передвигаются так неслышно, как будто черные коты.
Я живу на огромной вилле, которая называется Баньярелло, но в основном бываю здесь только ночью. Слишком много интересного в самом городе, чтобы днем я сидела взаперти. Через несколько дней здесь будет какой-то церковный праздник. Об этом я напишу отдельно. И вообще, меня стали посещать странные мысли. Нет-нет, мама, не подумай, что я схожу с ума. Просто иногда я подумываю о том, что мне хотелось бы заняться новым делом. И дело это для себя я уже нашла. Ты же знаешь, как я любила всегда писать письма. Так вот, я поняла, что могу быть не только актрисой. Знаешь, это очень интересно — путешествовать по миру и описывать свои впечатления. Теперь я очень многое доверяю своему дневнику. Не обижайся, если станешь получать от меня меньше писем, чем обычно. Просто знай, что теперь я пишу не только для тебя, но и для огромного множества остальных людей, которые когда-нибудь прочитают мои книги.
Наверное, я назову их „Странствиями английской актрисы“ или еще как-нибудь в этом роде. В общем, я еще не придумала. Но мне кажется, что это будет интересно. Во всяком случае, мне интересно писать. К тому же это означает, что у меня появится новая цель в жизни.
Прежде я все время рвалась на сцену и чувствовала, что могу сделать там многое. Сейчас меня точно так же тянет к бумаге и перу. И чувствую, что могу очень многое сказать. Жаль, конечно, что Лион еще этого не читал, но как-нибудь при удобном случае я ему обязательно покажу свои опусы. Если ему понравится, я, конечно же, продолжу. Сейчас для меня главное — его мнение. Если он скажет, что я бездарная бумагомарака, то я в тот же вечер торжественно сожгу свой дневник и больше никогда даже не подумаю о том, чтобы взять в руки перо.
Но я думаю, что он так не скажет.
Поцелуй от меня Дженни. Я обязательно напишу и ей, только попозже. А сейчас прощаюсь, потому что слуга, который присматривает за мной на вилле Баньярелло, старик по имени Антонио, принес ужин».
38
«Добрый день, Джастина. Я была очень удивлена, узнав о том, что ты оставила театр и уехала из Лондона, — писала Мэгги. — Но потом, подумав, решила, что, наверное, так лучше. Главное, чтобы ты делала то, что тебе нравится. Я думаю, что ты поступаешь правильно.
У меня тоже есть кое-какие новости для тебя. И я надеюсь, что ты не будешь осуждать меня за то, что я сделала.
Нет-нет. С нашей семьей все в порядке. Дженни здорова. Фиона чувствует себя как обычно, братья занимаются Дрохедой, а вот я завтра уезжаю отсюда в Канберру вместе с Дженни.
Может быть, тебе сейчас покажется смешным то, что ты прочтешь, но это правда.
Я выхожу замуж за генерал-губернатора Австралии. Его зовут Джозеф Уилкинсон. Правда, ни братья, ни мама еще не знают, что он занимает такую высокую должность. Я просто сказала им, что он важный государственный чиновник.
Наша встреча произошла случайно в Джиленбоуне, куда он заехал на пути в Броукен-Хилл.
Джозеф раньше уже был женат, но его жена Патриция умерла четыре года назад. Она похоронена там же, в Броукен-Хилле. Каждый год он ездит на кладбище, чтобы положить цветы на ее могилу.
Джиленбоун уже понемножку разросся и превратился из захолустной деревни во вполне приличный, пусть и маленький, городок. Мы познакомились в новом супермаркете, куда Джозеф зашел, чтобы купить искусственные цветы на могилу. Потом мы встретились еще раз, и он предложил мне выйти за него замуж.
По происхождению он англичанин, но уже давно живет в Австралии и считает себя настоящим коренным австралийцем.
Не знаю, возможно ли это в моем возрасте, но я, кажется, влюбилась.
И мама, и братья согласились с моим решением покинуть Дрохеду. Слишком многое для меня здесь связано с Дэном и Ральфом, а в последнее время и с Диком. Наверное, так всем будет легче. Джозеф приезжает через несколько дней, и без лишнего шума мы зарегистрируем наш брак в джиленбоунской церкви.
Он не хочет устраивать никаких пышных церемоний, и я согласна с ним в этом.
Потом мы уедем в Канберру, где у него дом. Теперь мы с Дженни будем жить там. В следующем письме я сообщу тебе свой новый адрес. Пока я его и сама не знаю.
Джастина, дорогая, у меня к тебе будет очень большая просьба. Напиши в Дрохеду бабушке и моим братьям. Они очень переживают за тебя, и твои письма будут для них настоящим подарком. Сама понимаешь, жизнь в Дрохеде однообразна и совсем не похожа на ту, которой живешь ты. Теперь вот и мы с Дженни уезжаем отсюда. Конечно, мне очень жаль оставлять здесь Фиону, но она, разумеется, никуда не поедет. Она прожила почти всю свою жизнь в Дрохеде и хочет умереть здесь. Я обязательно буду навещать ее. Мы будем приезжать вместе с Джозефом, он прекрасный человек и хорошо понимает меня.
