Черный полдень - Корнев Павел Николаевич (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Яркое оранжевое пятно кожуры под ногами. Очищенный мандарин в руке у Веры. И весьма непрезентабельный вид нашей компании. Все это сочеталось плохо, если сочеталось вовсе. С чего бы таким бродягам тратиться на сей экзотический фрукт? Правильно — значит, карманы от шальных денег пухнут, раз решили перед девчонкой покрасоваться. А шальные деньги — это уже по части дружинников. Тут варианта два: если криминал какой–то — за шкирку и в околоток, а нет — так можно и поделиться попросить. И как не поделиться, когда дулом автомата под ребра тычут?
Вот ведь! По–хорошему точно не отвяжутся, и отбрехаться не получится. Полезут обыскивать — у нас столько стволов на руках, что откупиться просто нереально. Да и денег кот наплакал. Ну и как быть? С боем прорываться и кучу народу угробить? Или сдаться? Ага, щазз! Прекрасно понимаю, что дружинники просто свою работу выполняют и у них у каждого может семеро по лавкам сидеть, но разве от этого легче? Своя шкура ближе к телу. Кому–то из нас сегодня крупно не повезло. Будем надеяться, что не нам.
— Живо! — рявкнул в момент растерявший всю свою вежливость дружинник. — Кому сказал!
— И все же — по какому поводу? — вытаскивая руку из–под фуфайки, не быстро, но и не медленно начал поворачиваться к сержанту я. Выгорит? Водитель, облокотившийся на капот уазика, муслякал в губах незажженную папироску, третий дружинник сидел в машине и с автоматом в руках посматривал в нашу сторону через открытое стекло.
— Тупой?.. — рыкнул было служивый, но сразу же ошеломленно заткнулся и попытался сорвать висевший на плече АКСУ.
Вскидывая руку, я почти упер ГШ-18 ему в грудь и потянул спусковой крючок. Грохнул выстрел, сержант завалился на спину. Следующая пара пуль отправилась в выхватившего из кобуры ПМ водителя — и как ни странно одна из них угодила в цель. С дыркой над переносицей парень по капоту автомобиля скатился на снег.
Люди бросились в разные стороны, кто–то заголосил, но мне уже было не до них: я разрядил магазин в последнего дружинника прямо через дверцу уазика и, выбросив пистолет, помчался к подъезду.
Сзади шумно дышали кинувшиеся следом подельники, где–то поодаль раздалась пронзительная трель свистка. Заскочив в распахнутые двери, я по ступенькам буквально скатился в подвал, но тут заорал бежавший следом Напалм:
— Не туда!
— Ты чего?! — оперся о стену закашлявшийся Ветрицкий, который опять начал сильно хромать. А у меня вот нога, наоборот, прошла. Адреналинчика хапнул?
— Там еще один проход есть. — Пиромант потянул меня в сторону от спуска в «Кишку» и, сотворив небольшой огненный шарик, подтолкнул вслед за ним Веру. — Да быстрее!
Ничего не оставалось, как последовать за ним. И чем дальше мы пробирались в глубь подвала, тем неухоженней и захламленней он становился: торчали из стен обрезки труб, свисали с потолка провода, то и дело попадался под ноги всякий мусор. Одна надежда — погоня не сообразит сюда свернуть: спуск в «Кишку» в другой стороне.
— За мной! — позвал нас свернувший в какой–то закуток пиромант, и по шаткой, сваренной из арматуры лесенке мы спустились этажом ниже.
И вот тут уже не осталось никаких сомнений в компетентности Напалма. Подземелье оказалось слишком уж обширным для простого подвала, а его стены терялись во тьме.
Ого! Да тут еще и рельсы когда–то были! И потолки под три метра! Ага, а ширина не такая уж и большая — всего метра четыре. И ни окон, ни дверей — глухие бетонные плиты и все.
— Теперь куда? — перевел я дух.
— Ты меня спрашиваешь? — взвился на дыбы пиромант. — Тебе видней должно быть!
— Не кричи, — поморщился я. — Ты зачем нас сюда привел?
— Да выведу я вас в «Кишку», выведу, — махнул рукой Напалм, и зависший над ним огненный шарик начал сыпать длинными лиловыми искрами. — Этот ход напрямую почти до площади Павших ведет.
— А почему людей нет? — настороженно прислушался к тишине подземелья Ветрицкий. Вера присела на корточки, прислонилась спиной к стене и тяжело задышала.
— Вентиляция плохая, — объяснил пиромант. — Да и потолок в одном месте обвалился. Дело–то не в этом! Главное — куда нам теперь идти?! Надо ж было так запалиться!
— Мы и раньше не в лучшем положении были, — рассудительно заметил Николай. — Но мне кажется, Лед нас сюда не просто так привел. Так?
— Так, — не стал отпираться я и зажмурился. Впасть в транс получилось как–то слишком уж просто и через несколько ударов сердца на закрытых веках проступили силуэты тянувшихся по подземелью силовых линий. Вот вас–то мне и надо! Не открывая глаз, я прикоснулся кончиками пальцев к самому тонкому энергетическому потоку, чья полупрозрачная нить отливала серебром, и едва не вскрикнул от пронзительной боли: непонятные письмена на правом предплечье обожгли кожу, а цепь мультичар бульдожьей хваткой сдавила запястье. И все же боль только помогла почувствовать, как по магическому потоку пробежала рябь. Через десяток секунд пальцы вновь обожгло завихрением сочившейся по подвалу энергии, а потом, ровно с таким же интервалом — еще. Будто где–то неподалеку билось очень медленное сердце. Алхимическое сердце, качавшее в наш мир чужеродную магию.
— Да очнись ты! — затормошил меня Ветрицкий. — Говори, что задумал.
— Где–то в «Кишке» спрятана одна очень ценная вещь. — Помотав головой, я ощупал левое запястье и без особого удивления обнаружил, что из–под проколовшей кожу острыми звеньями цепи тоненькой струйкой бежит кровь. — Если ее получится найти, то появится неплохой шанс спрыгнуть с этой дурной электрички.
— Как так? — уставился на меня перебинтовывавший руку Ветрицкий. — Какая–такая вещь поможет выбраться нам из Форта?
— Из Форта, из Приграничья… — Безрезультатно попытавшись удержать в голове направление, откуда катились толчки энергии, я усмехнулся и оглядел заинтригованных компаньонов. — Если хотите — идите со мной. Нет — сам попробую справиться. Можно договориться, где встретимся в случае чего…
— Слишком поздно разделяться, — тяжело вздохнул пиромант. — Слишком поздно…
— Что за артефакт–то? — спросил Ветрицкий, сразу сообразивший, что речь идет о какой–то магической штуковине.
— Сами увидите, — ничего не стал объяснять я.
— Ладно, — настороженно покрутил головой Николай. — Надо убираться отсюда, не нравится мне здесь…
— Автомат спрячь, — предупредил его Напалм, и только тут я заметил, что Ветрицкий умудрился сдернуть с трупа дружинника АКСУ. Ловок, чертяка…
Появление вынырнувшего из темноты человека, как ни постыдно это признавать, мы проморгали. Вот еще не было никого — и раз, словно чертик из коробочки, перед нами оказался худой высокий парень в черной кожаной куртке и вязаной шапочке.
— Здравствуйте, — зябко подул он на ладони — перчатки оказались с отрезанными пальцами, — и тут я узнал музыканта с Южного бульвара. Не почудился, значит, взгляд… — Хозяин велел нож забрать…
— Велел, значит, бери. — Вытащив из чехла на поясе ритуальный клинок, я шагнул к музыканту. Если не ошибаюсь, парнишка этот колдун не из последних, уж больно сильно у него в этом подвале аура искрит. И надо иметь в виду, что еще трое где–то поблизости ошиваются…
Заподозривший подвох парень вскинул руки и без разговоров отправил в меня какое–то боевое заклинание. Тишина подвала взорвалась ревом жадно пожиравшего кислород пламени. Но огонь — это полбеды. Скрытые ослепившей глаза вспышкой чары оказались куда более коварными и легко пронзили скрученное в колдовские щиты пространство.
И все же музыкант просчитался — мои пальцы только–только начала сводить судорога, как задрожавший в руке нож с треском рассек полотно чужих чар. Зеленый узор на синем лезвии мигнул холодным огнем, и клинок рассек подручному Хозяина шею. Хлынула казавшаяся во вспышках выстрелов черной кровь, а в следующий миг полыхнула моя одежда. И в прямом смысле слова — синим пламенем.
Завертевшись волчком, я сорвал с себя вспыхнувшую каким–то холодным и почти бесцветным огнем фуфайку и сразу же через голову стянул уже задымившийся свитер.
