Чужой - Бенцони Жюльетта (прочитать книгу .TXT) 📗
– Отъезды всегда нагоняют на меня грусть, сказала она. – Да и погода сегодня такая тоскливая! Я думаю, нам будет полезно немного послушать Моцарта...
Ребенок дал себя увести. Разве он мог в чем-нибудь отказать ей? Она была для него больше чем сестра. Она была сердцем дома, бесценным другом. Элизабет была права. Было грустно, даже салон и мебель, обитые в зеленоватые тона, казалось, потемнели и стали цвета морской волны. Серый дневной свет, проникавший сквозь окна салона, был похожим на пепел. Элизабет села за клавесин, расписанный цветами по неброскому золотистому фону, несколько оживлявший атмосферу, так же как и огонь в камине. В горшках отцветали гиацинты.
Элизабет не была большой музыкантшей, но играла приятно. Вначале она исполнила небольшой менуэт, затем напела арию Аминты из оперы «Король-пастор»
Я всегда буду его любить
Верного супруга и преданного любовника.
Только о нем буду вздыхать,
Только в нем, нежном и добром
Я найду покой и удовольствие.
Выбор арии был лукавым. Это была одна из любимых арий Лорны. Часто, когда снег держал дом в плену, она пела эту арию своим прекрасным бархатистым голосом, особенно тогда, когда Гийом оказывался поблизости.
Сыграй что-нибудь другое! – попросил Артур. – Это очень красивая мелодия, но в последнее время мы ее очень часто слышали...
Тогда хочешь?
Мое сердце вздыхает дни и ночи.
Кто может сказать мне, не любовь ли это?
– Это тоже не надо! Почему ты так хочешь играть репертуар моей сестры? Спой другое!
– А ты, – возразила девушка, – почему так хочешь, чтобы она поскорее уехала? Ты больше ее не любишь? Ну, Артур, ответь мне! Что-то здесь не так! Я это чувствую!
– Видишь ли, снова начнется война, а она должна выйти замуж, и ей нечего делать здесь... И еще, ты не вынесешь ее долгого пребывания, будешь страдать, а я не могу видеть тебя несчастной. Я никогда с этим не соглашусь...
Взволнованная Элизабет встала, подошла к своему младшему брату и обняла его. Обычно сдержанная в проявлении своих чувств, за исключением гнева, она редко проявляла нежность. По отношению к брату это было впервые, и так как он был почти одного роста с ней, то смог увидеть слезы на ее глазах. Однако она попыталась спрятать свое волнение за шуткой:
– Какое открытие! Наш флегматичный сэр Артур не намекает ли на то, что любит свою сестру?
– Я вовсе ни на что не намекаю! Ты для меня самое дорогое на свете, и поэтому я больше не люблю Лорну...
Гийом, беседуя с Франсуа в библиотеке, тоже услышал музыку. Она напомнила ему о тайном удовольствии, которое он испытывал, когда его красивая племянница пела, ласково глядя на него своими золотистыми глазами... Какая глупость с его стороны, что он не почувствовал тогда, что она начинала его соблазнять. И какую мерзость вкусил он теперь от отравленного любовного напитка! Где набраться мужества, чтобы больше его не просить?
В эту ночь он не мог уснуть. Запершись в своей комнате, он ходил взад и вперед, как плененный зверь, не находя ни минуты покоя. Он ненавидел сам себя, потому что с тревогой думал о том, что однажды Роза может принять Франсуа, а тело его требовало Лорны. Он попал в ситуацию Буриданова осла, который не мог понять, чего он больше хочет, пить или есть, и был потому обречен на смерть, находясь на равном расстоянии от охапки сена и от ведра воды. Эта нестерпимая ситуация требовала скорейшего решения.
Всегда легче отдавать приказания, чем их исполнять! Особенно в такую ночь! С самого вечера сильный северный ветер бушевал в окрестностях Пернеля, грозя сорвать крыши зданий, переломать кроны деревьев. К завываниям ветра добавился шум разъяренных волн. Все это соответствовало его душевной буре, напоминавшей предыдущую бурную ночь и ее сладострастное завершение. Какое укрытие может быть приятней в подобную ночь, чем шелковистое тело женщины в теплой постели?
Воспоминания были невыносимы, и Тремэн, желая от них избавиться, решил оглушить себя крепким напитком. Он пошел за бутылкой рома и осушил ее до дна, пока алкоголь не взял наконец свое...
От храпа Гийома, казалось, могли рухнуть стены, когда Потантен еще до рассвета пошел выпить молока. Проходя мимо библиотеки, он заглянул в нее, и ему стало ясно все, что произошло: в воздухе стоял крепкий запах рома, пустая бутылка валялась на полу.
Старый слуга хорошо знал, как помочь такого рода несчастью, хотя прошло более десяти лет с того случая. Действовать надо было скорее, чтобы дети не увидели отца в таком состоянии! Оставив все как есть, он отправился за Клеманс, чтобы она приготовила крепкий кофе. В это время он вытащил Гийома из кресла, куда тот свалился, с трудом дотащил его до вестибюля, плеснул ему в лицо ведро воды. Этого оказалось достаточно, чтобы привести Гийома в чувство и, несмотря на вялые протесты пьяного хозяина, довести его до кухни. Там с помощью мадам Белек его усадили у огня и стали поить подсоленным кофе, эффект которого оказался чудесным. Через полчаса, когда Тремэн выходил из своего кабинета, он уже обрел достаточную ясность мысли и смог дойти до спальни в сопровождении Потантена, который помог ему сменить промокшую одежду.
Скорее смущенный, нежели сердитый, хозяин Тринадцати Ветров избегал, как мог, проницательного взгляда Потантена. У последнего было что сказать хозяину, и он не собирался делать вид, будто ничего не произошло.
– Если вы сейчас же не примете решения, вы его не примете никогда, и все домашние будут от этого страдать. Вы сами хорошо это знаете, иначе вы не поступили бы так! Когда зуб болит, его вырывают. И после все кажется так легко!
– Хм! – пробормотал Гийом, ложась в постель, чтобы немного отдохнуть.– Ты, безусловно, прав! Дай мне поспать пару часов! За это время предупреди месье Ньеля, что я сам отвезу его до дилижанса в Валонь.
Из-за плохой погоды Франсуа отказался от первоначального плана сесть на корабль в Шербурге. Это был, конечно, самый короткий путь до Англии при условии, что найдется такой безумец, который согласится поднять хотя бы один парус в такую ветреную погоду. В результате канадец решил ехать в Париж, где он сможет сделать кое-какие покупки, прежде чем отправиться в Кале.
– Месье Франсуа будет доволен, – одобрил Потантен. – А с мисс Тримэйн как будет?
– Когда я высажу нашего путешественника, я проеду до Овеньера и отвезу ее завтра или послезавтра, смотря по погоде...
– Не могу ли я вам со всем моим уважением посоветовать сделать это завтра? Никогда не следует откладывать дела со слишком красивыми женщинами!
Преданный мажордом услышал в ответ «Не лезь в то, что тебя не касается», подкрепленное подушкой, брошенной не очень уверенной рукой.
Тотчас после обеда Франсуа Ньель покинул Тринадцать Ветров в кабриолете, которым правил Гийом. К великому разочарованию Артура, надеявшегося навестить Овеньер, в этом легком экипаже могли поместиться только два человека и кое-какой багаж.
В Валони, у входа в трактир «Большой турок», прощание длилось недолго. Друзья лишь произнесли «до скорой встречи», похлопав друг друга по спине и пожелав счастливого пути.
Гийом сел в свой кабриолет и покатил в Порт-Бай.
Там он был встречен радостными возгласами. Погода была ужасной, и Лорна уже явно скучала. Конечно, она ошиблась в причине столь скорого возвращения.
– Ты почувствовал, что я тебя звала, правда? Ты тоже хотел меня видеть! – простонала она, прижимаясь к нему для поцелуя, ничего общего не имеющего с родственным. – Нет, не беспокойся, – добавила она, видя, что он посматривает в сторону кухни. – Твоя сторожевая собака пошла в деревню. У нас есть целый час...
Лорна была очень соблазнительна, но он оторвал ее от себя и усадил на стул.
– Воспользуемся им, чтобы побеседовать. Я приехал не за тем, чтобы заниматься любовью. Я приехал за вами.
