Хотел ли Гитлер войны: к истокам спора о Сионе - Рид Дуглас (список книг TXT) 📗
Этот вопрос крайне важен, потому что он всегда как-то уходит на второй план, вытесняемый красивыми лозунгами, которые, как отчего-то думают многие, неизбежно воплотятся и Европа еще к ним вернется. Вот почему все эти коварные фразы насчет того, что «Геринг — человек умеренный», «мы не воюем с народом Германии», «нет — второму Версалю», на самом деле говорят о том, что следующий мир, если мы его добьемся, может оказаться для нас более опасным, чем сама война.
В основе подобных разговоров лежит это ужасное классово-кастовое самосознание британцев, которое является настоящей причиной всех наших бед. Страшная мысль о том, что общественное развитие в странах Европы, в том числе и в Британии, может начаться с новой силой и что однажды наступит день, когда они получат, условно говоря, не два миллиона фунтов прибыли, а «всего» один, заставляет влиятельных людей в английском истэблишменте напрягать мозги и думать над тем, как бы «повесить» поражение на Германию и при этом сохранить в целости и сохранности режим реальных хозяев этой страны — магнатов и оружейных баронов, тех, кто накануне 1914 года сумел сохранить режим кайзера Вильгельма, а в 1933-м привел к власти Гитлера.
Что это за люди, вы можете понять, если посмотрите на семью Круппов. Представители этого клана были среди тех олигархов, застрельщиков плана по приведению 30 января 1933 года Гитлера к власти, день, когда он открыто распрощался со своими социальными и социалистическими обещаниями, став канцлером хозяев тяжелой промышленности и крупных землевладельцев. Во время нынешней войны заводы Круппа поставляли артиллерию голландской армии. Если Гитлер вторгнется в эту страну, то его солдат будут убивать немецкие снаряды. Так что Крупу не стоит слишком беспокоиться по поводу того, кто выиграет в этой войне.
Подобное двоедушие наших руководителей, ставшее главной причиной мрачного приближения и начала этой войны, может привести к тому, что мы проиграем еще один мир. Их отношение к собственному народу, не к немцам, стало настоящей причиной нашего незавидного положения, нашей нерешительности, неуверенности, замешательством в отношении того, за что мы воюем. Все это сильно мучает нас и делает перспективы совершенно непонятными. Им нужно, наконец, понять, что в Англии неизбежно произойдет обновление общественной жизни и что они уже не смогут занимать двоякую позицию по вопросу заключения мира с Германией. «Нам нужно быть готовыми» вещал корявым английским языком грязный, мокрый от дождя транспарант, появившийся с началом войны на Марбл Арч. Но этого недостаточно. Нужно, чтобы мы были не только готовы, но чтобы нас еще и исправили.
История, рок или нечто иное, но сыграло свою зловещую шутку с человеком, когда тот изобрел машину. До того момента развитие человечества, во всяком случае, в ходе нашей цивилизации, как мы ее называем, шло по восходящей.
Постепенно, шаг за шагом росла и вера человека в чувство собственного достоинства, а учение о том, что его удел — вечно быть рабом кучки избранных, постепенно теряло почву под ногами. Тезис о том, что человек свободен, распространялся все больше и больше, до тех пор, пока он не получил признание фактически во всем мире. Противоположная же теория о том, что человек рожден, чтобы быть рабом других, тех, кто богат уже по рождению, нищим рабом, дети которого тоже будут рабами, встречает всеобщее осуждение. Это видят даже князья и аристократы; из их рядов вышли даже самые просвещенные люди, например, Людовик I Баварский и венгр Лайош Кошут.
Освобождение крестьян, людей, обрабатывающих землю и являющихся, таким образом, самыми ценными гражданами государства, постепенно превратилось в некую тенденцию, которую все признавали неизбежной, за исключением, пожалуй, некоторых островков феодализма, которых, впрочем, со временем становилось все меньше и меньше. Мировая война способствовала развитию этой тенденции на территории Польши и Чехии.
И в тот самый момент, когда казалось, что человечество вовлечено вот в это самое поступательное движение вперед, движение медленное, но достаточно ощутимое, чтобы удовлетворить умам просвещенных людей, появилась машина, фабрика, шахта, которые ознаменовали наступление века черствых душой монополистов, укрывшихся за стеной из денег, а также новой расы ничего не имеющих и бесправных слуг — рабов машин. И вот, по праву богатства, миллионер, магнат, управляющий директор, король массового промышленного производства принял эстафетную палочку из рук князей и баронов. Старая, многовековая борьба возобновилась уже в новой форме.
Именно эта борьба лежит в основе всех наших войн, которые сбивают людей с толку и вносят в их сознание полную сумятицу. Ведь широкие массы совершенно не понимают, что происходит на самом деле. Их предводители, люди знающие, как «отформатировать» сознание простого человека, пичкают их фразами, которые должны удовлетворить их несформулированное желание прогресса, но, естественно, что при этом ничего не двигается вперед. Люди в своей массе не слишком сообразительны, поэтому они думают, что они бодро движутся вперед, в то время как на самом деле они топчутся на месте.
Некоторые (смею полагать, что к ним отношусь и я) видят все эти фокусы и горько сожалеют по поводу сложившейся ситуации. Вот что говорил по этому поводу капитан Лиддел-Гарт в своей книге «Оборона Британии»: «Чем больше я смотрел на происходящее, чем пристальнее вглядывался в него, тем больше я утверждался во мнении, что большинство наших ошибок и трудностей происходит отнюдь не из-за каких-то естественных просчетов в суждениях. Но действительная причина лежит во всеобъемлющей привычке говорить чуть больше или чуть меньше правды. Эта поистине повсеместно встречающаяся практика искажения неоспоримых фактов, причем не важно, преувеличивают ли при этом или преуменьшают, коренится в озабоченности интересами партии, класса, профессии на худой конец — истинной причиной этой так называемой «лояльности» является самый обычный эгоизм. Мы больше заточены на то, чтобы «сделать дело», а не найти истину. Мы играем роль советника в делах защиты и делах наказания. Это гораздо легче и куда выигрышнее, чем заниматься тяжелым трудом ученого-исследователя. Результатом же всего этого, как я видел, наблюдая за деятельностью правительства и органов власти на местах, становится бесконечная череда решений, принятых крайне непрофессионально, и постановлений, содержимое которых сильно страдает от всякого рода предубеждений. Высшее достижение свободы — это свобода от предрассудков… Правду найти не так-то легко, и все мы об этом прекрасно знаем; но самая лучшая возможность хотя бы двигаться в правильном направлении — это постоянно заботиться о том, чтобы избегать неправедных действий. Вот этот урок человечество усваивает крайне медленно. И тем не менее, именно это начертано на столбовой дороге истории».
Я думаю, что именно эти слова в очень точной форме выражают то, что случилось с нами в последнее время. Ведь мы же такие умные, но наши правители поняли, как ввести в заблуждение легковерные народные массы. Поэтому мы всегда слышим благородные слова, прикрывающие непристойное деяние. Слово «невмешательство» звучит великолепно; на самом же деле, то, что оно скрывало, было вмешательством в пользу той стороны, которая обращалась к правящим классам Британии. Мюнхен был «героическим усилием, направленным на сохранение мира». Таким его видят и сегодня. Но было ли это героизмом со стороны Британии — единственной из стран мира — посылать небольшому государству ультиматум, срок которого «истекает сегодня в двенадцать часов» и который требовал подчиниться соседнему могущественному государству?
Налицо вечное искажение простых предметов, в основе которого лежит необходимость учета интересов партии, класса или профессии. «Мы не были готовы воевать за Чехословакию» — да, с этим не поспоришь. «Наши военные приготовление еще не зашли настолько далеко, чтобы мы могли ввязаться в тот момент в конфликт по этому вопросу» — и с этим никто не будет спорить. «Мы полагали, что если заставить Германию, пусть и ценой независимости небольшого государства, обратиться на восток, то она войдет в столкновение с Советской Россией и мы, таким образом, будем избавлены от войны, которой мы так хотим избежать» — что ж, даже этот постулат внушает некоторое уважение. Но «героическое усилие по сохранению мира»? Фразы подобного рода вызывают у человека, пытающегося докопаться до истины и желающего лучшей жизни, только приступ рвоты.
