Завет Кольца (антология) - Бауер Стивен (читать онлайн полную книгу txt) 📗
Раскелл еще с полсекунды бессмысленно глядел на пустое место перед собой, затем обернулся и посмотрел на лес по ту сторону реки.
Но противолежащий берег был погружен в тишину и темноту; всадники исчезли, как призраки, что появляются лишь на мгновение.
Долго сидел Раскелл, глядя на бегущие волны. Было уже далеко за полночь, когда он наконец забрался в свою палатку и забылся беспокойным сном, не раз прерывавшимся странными, кошмарными видениями.
Хольм разбудил его еще до восхода солнца. Раскелл мучительно возвращался в мир действительности. Так же как накануне вечером, когда он не мог заснуть, так и теперь он с трудом отличал сон от реальности. То, что произошло вчера ночью, — было ли это на самом деле?
Пока он брел, шатаясь, к реке и, опустившись на колени, умывался ледяной прозрачной водой, Хольм за его спиной уже скатал палатки и поставил на огонь котелок для кофе. Завтракали в молчании — яйца, хлеб и несколько чашек кофе, крепкого и черного, как деготь, — и Раскелл, подумав, решил ничего не рассказывать Хольму. Да это ничего бы и не дало при любом раскладе. В лучшем случае Хольм счел бы и его сумасшедшим, а скорей всего пришел бы в ярость, узнав, что Раскелл снова разговаривал с Гарбо. Кроме того, Раскеллу требовалось время, чтобы обдумать все, что он пережил (или думал, что пережил) за последние часы, и как-то разобраться в себе самом, перед тем как говорить об этом с Хольмом. Если такой разговор вообще состоится.
Они вышли с первыми лучами солнца. Черные тени на обоих берегах реки посерели, и на короткое время пал туман, сырой и влажный, но, впрочем, его быстро разогнало восходящее солнце. Хольм молча вел Раскелла вдоль берега реки; в каком-то, по всей видимости, произвольном месте он остановился и указал на реку: «Здесь». Раскелл недоверчиво поглядел на медленно текущую воду. Хотя она и была прозрачна, но дно не просматривалось; во всяком случае, было ясно, что здесь глубоко. Слишком глубоко для перехода вброд. Однако Хольм был уверен в своем выборе. Он подтянул ремни рюкзака, двумя руками поднял ружье высоко над головой и медленно вошел в реку. Очень скоро он ушел в воду по пояс, затем по грудь.
— Давайте, Раскелл, — позвал он, — держитесь за мной, и все будет в порядке.
Раскелл не без колебаний последовал за ним. Вода в реке была ледяная, а подводное течение яростно пыталось сдернуть, стащить его за ноги, так что ему стоило немалого труда устоять. Впрочем, особенно беспокоиться было не о чем: он прекрасно плавал, но если бы сорвался, его далеко отнесло бы течением. Так что он следовал за проводником даже с большей осторожностью, чем, может быть, требовалось, и старательно повторял каждый шаг Хольма.
Хольм некоторое время шел прямо, а затем начал по видимости произвольно скакать то вправо, то влево и раз даже отпрыгнул далеко назад, но при этом глубже, чем по грудь, в ледяные струи не погружался. Раскелл с нарастающим удивлением спрашивал себя, как Хольму удается определять под водой положение отдельных камней, чтобы выделывать такие трюки. Сам он скорей всего после первых же шагов утратил бы ориентировку и безнадежно ушел в глубину. А Хольм вел его с уверенностью лунатика, и не прошло получаса, как они — измученные, промокшие до нитки и окоченевшие, но целые и невридимые — достигли противоположного берега.
Раскелл со вздохом облегчения повалился было в траву, но Хольм распорядился двигаться дальше. Раскелл устало поднялся и снова повесил на плечо ружье, которое теперь, кажется, тянуло на добрый центнер. В ботинках чавкала вода, и, несмотря на пригревавшее солнышко, он не мог согреться. Тем не менее он молча подчинился приказу Хольма.
Больше часа они ускоренным маршем двигались вдоль берега. Солнце поднималось все выше, высушивая одежду. Раскелл уже перестал дрожать, однако теперь у него появилась новая забота: окружавшая их местность начала незаметно, но ощутимо меняться. Как вчера ему чудилось, что он попал в волшебный лес своей мечты, хотя внешне этот лес ничем и не отличался от любого другого уголка нетронутой природы, так теперь ему казалось, что происходит подобное же превращение, но уже в обратном направлении.
Все было таким же, как накануне, и тем не менее с каждым шагом Раскелл чувствовал себя все более неуютно. У него было такое ощущение, словно молчаливые тени в зарослях окружавших их деревьев наполнялись какой-то невидимой шепчущейся жизнью, словно к бормотанию реки примешался хор голосов грозящих им лесных духов. Раскелл внезапно почувствовал, что за ними наблюдают, — более того, подстерегают. Он угадывал, что не лучше чувствует себя и Хольм: в поведении проводника была заметна нарастающая нервозность, и те быстрые взгляды, которые он время от времени бросал вправо и влево, выдавали повадку уже не охотника, а, скорее, того, на кого охотятся.
Только к полудню они наконец оторвались от реки и углубились в лес. Здесь было темнее и мрачнее, а их шаги отзывались каким-то странно ухающим эхом. Деревья поднимались из зарослей папоротника и переплетений каких-то серых нитей, напоминавших паутину; теперь Хольму приходилось браться за мачете, чтобы прорубать дорогу.
Один раз они увидели оленя — огромного гордого самца с роскошными рогами; Раскелл схватился за ружье, но Хольм удержал его.
— Рано, — сказал он. — Стрелять оленей вы можете где угодно.
Раскелл с легкой досадой опустил руки. Хольм, конечно, знает, что делает, но они уже почти полтора дня в пути и за все это время даже самой мелкой дичи не видели. У Раскелла понемногу начинали чесаться руки.
Они отправились дальше и вышли наконец на широкую, поросшую травой прогалину. Хольм молча кивнул на крохотное озерцо посредине поляны и спрятался за куст. Раскелл присоединился к нему.
— Теперь надо ждать, — прошептал Хольм.
— А долго?
Хольм усмехнулся.
— Может, час, может, день, может, и дольше. А может, он вообще не придет. Я ведь говорил, что надо набраться терпения.
Раскелл немного подождал, потом снял с плеча ружье и начал медленно и тщательно проверять его. Не то чтобы в этом была какая-то надобность: оружие находилось в идеальном состоянии, как и подобает двухтысячедолларовой винтовке, но он просто должен был занять чем-нибудь руки.
— Я все не могу отделаться от мыслей о вчерашнем, — прошептал он через некоторое время.
Хольм поджал губы.
— Гарбо?
Раскелл кивнул:
— И это тоже. Но не только. Вы… Вы ведь мне говорили неправду, да?
Тонкие губы Хольма искривила усмешка.
— А я вам вообще ничего не говорил. Я обещал вам необычного зверя, и вы его получите.
Раскеллу стоило неимоверного труда сохранить спокойствие.
— Еди… единорога? — спросил он; в любое другое время, задав такой вопрос, он показался бы себе неописуемо глупым и жалким, но не сейчас.
Некоторое время Хольм молча смотрел сквозь кусты на поляну. Затем он кивнул:
— Да.
Раскелла это даже не удивило. Наоборот, он был бы удивлен, если бы Хольм сказал что-то другое.
— Следовательно, этот Гарбо вовсе не сумасшедший, как вы пытались меня убедить, — уже спокойно сказал он.
Хольм в раздражении посмотрел в сторону.
— Я вам сказал, Раскелл, забудьте о нем, — с неудовольствием процедил он. — Больше он нам не помешает. А если вздумает… — он оборвал фразу, наморщил лоб и стремительно повернулся к Раскеллу: — Тихо теперь! — прошипел он. — Что-то приближается.
Раскелл автоматически поднял винтовку и тоже впился взглядом в поляну. Он ничего не слышал, но Хольм уже не раз доказывал превосходство своих органов чувств. Прошло и две, и три минуты — ни один из них не пошевелился. Наконец Хольм безмолвно указал на противоположный край прогалины.
Только в самый последний момент удалось Раскеллу подавить удивленный возглас, когда он увидел зверя.
Он был высок, выше любой лошади, какую кому-либо когда-либо приходилось видеть, и удивительно пропорционально сложен. Его белая шерсть блестела и переливалась, как шелк, и он так грациозно и бесшумно передвигался на своих стройных ногах, что Раскелл долгие секунды смотрел на него, не двигаясь и не находя в себе никаких иных чувств, кроме восхищения. На лбу зверя красовался длинный, острый, как игла, рог.
