История городов будущего - Брук Дэниэл (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Но когда зажигался свет и прохлада кондиционированного кинозала сменялась духотой улиц мегаполиса, обитателям невыдуманного Бомбея приходилось иметь дело с реалиями опутанной бюрократией экономики города, ненавидимого его материковыми правителями. Для многих амбициозных, но вынужденно праздных молодых людей, которые смотрели на Аравийское море, сидя на набережной спиной к некогда прекрасным, но теперь обветшалым многоквартирным домам в стиле ар-деко, будущее лежало на другом берегу, в переживавших нефтяной бум эмиратах Персидского залива. В то время как Бомбей, подобно Ленинграду и Шанхаю, казалось, исчерпал заложенные при его основании возможности, на картах иных, не обремененных тяжким грузом истории регионов еще оставались нерасчерченные участки, подобные недавно отвоеванному у моря острову Бомбей, недавно отобранной у шведов дельте Невы или порту на Хуанпу, едва открытому для торговли по итогам Опиумной войны.
IV. Город в середине мира: Дубай до 1981 года
Есть много историй про то, как Дубай получил свое название. В отличие от фантастической версии о Санкт-Петербурге, который строился на небе, а потом упал на землю уже готовым, некоторые из наименее цветистых мифов о происхождении Дубая вполне могут оказаться правдой. По одной из версий название «Дубай» происходит от описания места. Город расположен около узкой приливной бухты, которая выдается из Персидского залива вглубь суши, и «Дубай» может означать «два дома», по одному на каждой стороне. Но в таком случае эти два слова происходят из двух разных языков. Слово «дох» (два) – из хинди, а слово «байт» (дом) – арабское; вместе они складываются в «дох-байт» – Дубай. Сколь бы спорной ни была эта этимология, в ней заключена глубокая истина: Дубай всегда был многоязыким городом.
Само местоположение Дубая сделало его вечным перекрестком, городом в середине мира. Фарфоровые черепки, найденные современными археологами, свидетельствуют, что местные купцы торговали с Китаем еще два тысячелетия назад. Но география Дубая – это палка о двух концах. Выгодное расположение на перекрестке путей из Европы, Азии и Африки сочетается здесь с нечеловеческим климатом. Летом жара часто достигает 50 градусов по Цельсию, поэтому до появления кондиционеров Дубай едва ли мог рассчитывать на бурный рост. С момента прихода в эти места ислама в 630 году и до начала ХХ века в Дубае и его окрестностях практически не менялась численность населения42.
Как и положено сонной торговой фактории, Дубай не представлял особого интереса для Великобритании в зените ее имперского могущества. Осознавая важность Персидского залива для охраны прибыльных торговых путей в Индию, с начала XIX века Британская Ост-Индская компания стремилась защитить регион от пиратов, которые к тому же являлись антизападными исламскими фундаменталистами. При поддержке могучего Королевского флота начиная с 1820 года британцам удалось заключить с местными шейхами ряд соглашений, направленных на поддержание мира и охрану торговых путей. Когда семейство Аль-Мактум, ответвление правящей династии расположенного в ста с лишним километрах к юго-востоку от небольшого порта Абу-Даби, захватило Дубай в 1833 году, оно быстро договорилось с британцами на схожих условиях. С тех пор Аль-Мактумы самодержавно правят Дубаем. Единственное организованное движение за демократические реформы было подавлено в 1939 году – всех заговорщиков тогда перестреляли на свадьбе наследника престола.
Несмотря на хваленую «цивилизаторскую миссию» британцев – в 1930-х годах британский представитель в регионе красноречиво расписывал сложный процесс, как он выражался, «модернизации застрявшего в VII веке народа»43, – колониальная держава мало что делала для развития Дубая. Пока Бомбей перестраивался как образцовый современный город, Дубай прозябал, не имея денег ни на инфраструктурные проекты вроде строительства шоссе и железных дорог, ни на социальные, вроде открытия школ и больниц. В Бомбее британцы построили великолепный университет, но в Дубае они не основали даже школы. Дубай рассматривался как младший партнер в империи, как скромное обрамление индийской жемчужины. Здесь не было даже собственной валюты, а в качестве платежного средства использовалась имперская индийская рупия. Пока военные конфликты не мешали торговле, колониальные власти практически не обращали на Дубай внимания.
Дубай мало что значил для англичан, однако имел большое значение для своего региона. В 1900 году, когда персидские власти повысили портовые сборы, правитель Дубая шейх Мактум бен Хашер обнулил в своем городе налоги и пошлины и отменил все ограничения на торговлю. Вскоре персидские купцы перебрались на противоположный берег Залива и заполонили город. Городская структура Дубая стала идеальным отражением его имени. По обеим сторонам бухты выросли «два дома»: один берег стал арабским районом, на другом селились персы и индийцы. Сегрегационные нормы давали арабам преимущество: им позволялось жить, где заблагорассудится, тогда как индийцам запрещалось селиться на арабской стороне.
Вскоре Дубай стал ведущим торговым центром Персидского залива. Посетивший город в 1908 году британский путешественник писал, что население Дубая составляло 10 тысяч человек, прибывших сюда из самых разных уголков Ближнего Востока и Южной Азии. Основной отраслью экономики была торговля: в городе было два базара, четыре сотни лавок, 385 лодок для рыбной ловли и добычи жемчуга, 380 ослов, 960 коз и 1 650 верблюдов44. Британец приходил к выводу, что «Дибай [sic] ведет изрядную торговлю, которая быстро расширяется, в основном за счет просвещенной политики покойного шейха Мактума и строгости шахской персидской таможни на противоположном берегу Залива»45.
Ничем не привязанные к городу, люди стекались в Дубай только тогда, когда он сулил им экономические возможности. В начале ХХ века мода на жемчужные ожерелья принесла на берега Залива несметные богатства; на его теплом мелководье можно было отыскать самый крупный жемчуг в мире. Не упускавшие выгоды бомбейские торговцы взяли за правило ежегодно отправляться в Дубай за ценным грузом, чтобы уже из родного города контролировать мировой рынок жемчуга. Масштабы бума были таковы, что этот промысел вскоре составлял 95 % экономики княжеств Персидского залива46. Однако, когда японцы, вместо того чтобы полагаться на капризы природы, научились выращивать жемчуг, вставляя в раковины песчинки, доходы в регионе резко пошли на спад. В довершение всего биржевой крах 1929 года обрушил западные экономики, после чего спрос на предметы роскоши почти иссяк. Иностранцы, которые сделали Дубай центром жемчужной лихорадки, отправились домой, а сам город, казалось, был обречен вернуться в привычное состояние многовекового застоя.
Удача вернулась в Дубай благодаря проблемам в других местах. Снова и снова город обращал свое местоположение посреди беспокойного региона – политически нестабильный Ближний Восток, нищее население соседних южно-азиатских стран – в выгодный актив. Неколебимая власть семьи Аль-Мактум и ее основанная на старинных портовых традициях приверженность к либеральной экономической политике сделали Дубай островком стабильности и процветания.
Первая большая волна мигрантов с коммерческими задатками пришла в Дубай из недавно обретшей независимость Индии, и в частности из Бомбея – главного экономического центра страны. После предпринятой Неру национализации крупных предприятий и установления драконовского режима лицензионного раджа, множество индийских предпринимателей перебрались в Дубай. Поскольку по новому антимонопольному законодательству текстильные фабрики Бомбея могли продавать в Индии лишь ограниченный объем своей продукции, ее излишки тоже отправлялись в Дубай, откуда расходились по всему региону и за его пределы. Со временем город превратился в своего рода параллельный Бомбей: индийские предприниматели выходили отсюда на мировые рынки вопреки воле собственного правительства, которое делало ставку не на внешнеторговые связи, а на экономическую самодостаточность. Именно дубайские индийцы стали импортерами ведущих японских компаний по производству электроники вроде Sony, NEC и JVC, на продукцию которых в Индии накладывались неподъемные торговые пошлины. Начатые по особому указу шейха и завершенные в 1961 году работы по углублению дна бухты позволили заходить в порт кораблям большего водоизмещения и тем самым укрепили связи Дубая с региональными торговыми посредниками: теперь, помимо выгодных экономических условий, город предоставлял им и инфраструктуру, необходимую для международной торговли.
