Грифон - Щепетнов Евгений Владимирович (прочитать книгу txt) 📗
— Точно, — нахмурившись для убедительности подтвердил опер Кольцов. — Ты снайпер, каких мало! (Ага! Клюнул! Дежурство вроде отменяется! А ведь он точно попал…) Я что предлагаю — давай мы все-таки вызволим девицу, а потом уже поищем капли крови по пути следования этого ДЛО.
— Чего такое ДЛО? — не понял Федоренко.
— Дерьмовый летающий объект, — ухмыльнулся я.
— Ты не придумывай давай! Все детство в ж…е играет! Пошли, на машину посмотрим. Девка там страдает, а ты тут хрень всякую несешь!
«Мазда» стояла, как мертвая, и лишь когда мы подошли, захлопнула водительскую дверь и подняла стекла, уберегаясь от похитителей. Семеныч хмыкнул:
— Поздно боржом пить, когда печень отвалилась! (По-моему, эту остроту придумал еще шут Ивана Грозного! И вот до сих пор она, как дерьмо, непотопляема.) Открой двери, недоумок японский!
— Вы не есть хозяин! — грозно заявила машина. — Вы есть преступник, и я вас наказать!
— Какой дебил ставил ей это произношение? — сморщился капитан. — Похоже, опять серые дилеры — таскают через границу полуозвученные тачки! Щас я…
Федоренко достал из кармана синий пузырек — я знал, что в нем он хранил «пыль развоплощения». Надо было убрать одушевление машины, иначе она ни черта не даст нам влезть в ее нутро. Передать управление и владение автомобилем может только его собственник — впрочем, это любой ребенок знает.
Семеныч бросил щепотку порошка на капот машины — предположительно, мозг автомобиля, то есть то, чем он думает, находилось под капотом, в двигателе.
Кстати, распространенное заблуждение, на мой взгляд. Ну с чего люди решили, что они думают головой? (Провокационные высказывания о том, что некоторые думают головкой, оставлю на совести Семеныча!) Читал как-то в Сети — очень давно, еще в двухтысячные годы, был один преступник, который умудрялся совершать преступления, не имея половины мозга! И он нормально жил, питался, двигался, отправлял естественные надобности… черт! Я прямо-таки Андрюху описал! Может, у него вообще мозга нет и думает он задницей?
— Ты чего замер-то? — вырвал меня из философских размышлений голос Семеныча. — Вскрывай багажник, не видишь — в салоне пусто! Все-таки не май месяц, а середина апреля. Холодно, а как ты говоришь — девка голая, как младенец! Быстро давай! Сумеешь с заклинанием отмыкания справиться?
— Я что, курсов не заканчивал? — слегка обиделся я и стал лихорадочно вспоминать слова… ага, есть — данта кируса мунга! Черт — забыл из пузыречка-отмыкателя полить замок. Данта кируса мунга!
Щелк! — багажник открылся, и моим глазам предстала картина маслом — девица в первозданном виде, в позе зародыша, на локтевых суставах повязки, а из волос выстрижен довольно длинный клок, прямо до кожи головы, открывающий плешь сантиметров десяти в диаметре. А девице-то придется носить прическу «после тифа», подумалось мне. Видел я в старых кино, как после большевистской революции люди заболевали тифом и их стригли налысо. Долго не мог понять, почему, пока мне не рассказали, что главным бичом, разносчиком тифа была обыкновенная вошь. Вот и лишали несчастных насекомых привычного ареала обитания, вынуждали искать пристанища на менее вкусных существах по типу собак и кошек.
— Опять застыл! Ты что, в Андрюху превращаешься, что ли? — рявкнул за спиной Федоренко. — Ты что, голых девок никогда не видел? Я тебе потом покажу картинку с голой бабой. Сможешь даже взять ее домой и поюзать вечером, перед сном. Картинку, не бабу. Доставай ее оттуда, мать твою за ногу! Холодища, ветер, а он смотрит как баран на новые ворота! Простынет девка ведь, неужели сердца у тебя нет, не жалко!
Сердце у меня было, огромное, любвеобильное, и Вика в нем, похоже, сейчас борется с наступающей на нее новой любовью — Василисой Прекрасной.
Я осторожно подсунул под девушку левую руку, а правой накинул ей на спину мою многострадальную куртку, уберегая от далекого дыхания Снежной Королевы. Без куртки как-то сразу стало прохладнее — хоть она у меня и неказиста, но на ней лежит заклятие сохранения тепла — даже в сорокаградусный мороз можно ходить, и ничего не случится. А вот в одной-единственной рубашке теперь колотун, однако. Дрожь пробирает.
Подсунув руку под попку девушки, я поднял Василису на руки, крякнув, как штангист, — девица, несмотря на свою субтильность, была не так уж и легка! Довольно сытенькая девица, надо сказать. Или я давно не уделял должного внимания своему физическому воспитанию?
Василиса вдруг открыла синие глаза, поморгала ими и обняла меня за плечи:
— Мой принц! — Потом вдруг вцепилась мне в шею обеими руками, притянула к себе и впилась мне в губы долгим поцелуем.
— Что, заклятие подчинения наложено? — усмехнулся Семеныч. — Встречался я с таким делом. Первый, кого увидела, открыв глаза, тот и хозяин. Помню, одна баба преследовала меня, наверное, с год! Пока ее муж не увез в другой город. Так и оттуда она умудрялась бомбардировать меня письмами — откуда-то и адрес домашний узнала! Света просто бесилась, читая ее письма, где та в красочных подробностях рассказывала, что сделает со мной в укромном местечке или что должен сделать я, когда наконец-то доберусь до ее сладкого тела.
— А что, заклятие подчинения не снимается, что ли? — ошеломленно спросил я, оторвав от себя губы Василисы и тяжело дыша. — И чего ты, нарочно сказал мне, чтобы я ее поднимал? Знал, что заклятие наложено?
— А чего тебе — ты неженатый, ну попреследует слегка, и чего? Тебе в удовольствие, ей в радость. А меня Светка со свету сживет. После той истории она подозрительно косится на всех баб, что рядом со мной проходят. Говорит, это нарочно я на бабищу наложил заклинание подчинения. Мол, мне всегда нравились рубенсовские формы, то есть здоровенные сумоистки. И ничего ведь не докажешь! — скривился капитан. — Ладно, сажай ее пока в салон, на заднее сиденье. Пусть там сидит, пока не очухается. Одежду надо ей добыть, тогда и вытаскивать. Сейчас я вызову криминалиста, прокурорских, да и мамаше надо позвонить — дочку-то нашли, пускай прилетает и забирает.
Семеныч отвернулся и достал магическое зеркало. Пару слов — и в нем появилось лицо госпожи Гриньковой:
— Что, что — вы нашли ее?! Нашли?!
— Нашли. Живая и здоровая. Нужна одежда — она обнажена. Приезжайте по адресу: Луначарского, тридцать восемь «Б». Здесь находятся склады предприятия «Супрапром» — табличка такая черная на бетонном заборе. Я вас встречу.
— Едем, едем! — Изображение Князьковой исчезло, и мы остались втроем — очарованная Василиса, Семеныч, и я, полный предчувствий о грядущих неприятностях.
Они не заставили себя ждать. Плакала наша спонсорская помощь. Всегда был такого мнения, что надо обещанное брать вперед. Клиент всегда найдет отмазку, чтобы не платить.
— Околдовали! Это вы, маги, сотворили! Он говорил, что хочет на ней жениться, вот и околдовал ее! — Мадам Князькова была преисполнена праведного гнева и горела желанием сжечь проклятого колдуна (меня) на бодром очищающем огне.
— Мадам, я же вам поясняю — заклятие наложили не мы, и тем более не оперуполномоченный Кольцов. Он и накладывать-то такое заклинание не умеет, для этого нужен маг высшего разряда! Он только лишь ее пробудил, и его первого она увидела. Потому она в него и влюбилась. Это пройдет… лет через пять.
— Какие пять лет?! Вы охренели?! Снимите с нее заклятие, сейчас же! Ей жить надо, у нее жених в Каннах, а она в мента влюблена?! Издеваетесь? Я знаю — это ваши происки! Вы так и норовите все оттяпать кусок от мужнина состояния! Все так и думаете, как урвать, как подкопаться под нас!
— Никто не думает под вас подкапываться, у нас и лопат-то нет, — скучно пошутил Семеныч. — А снять его невозможно. По крайней мере, пока еще никто не нашел «противоядия» этому заклинанию. Я лично не знаю такого контрзаклинания. И вряд ли кто знает. Это заклятие очень сложное и входит в соприкосновение с глубинными слоями мозга реципиента.
— Реци… чего? Вы чего мне мозги втираете, а? — дама исходила ядом и плевалась, что твоя очковая змея. — Мы все равно снимем заклинание, за любые деньги! А вас гнать надо из полиции, раз вы не можете уберечь граждан от преступных элементов!
