Игры на раздевание - Мальцева Виктория Валентиновна (книги полностью бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Я ищу среди счастливых загорелых лиц знакомые и не сразу, но нахожу: девушка с паклей вместо волос тут, её подружка Марина также, и философ Лейф.
– Вон наши, – тычет в их сторону рукой Адити, и я удивляюсь: когда это они успели стать «нашими»?
«Наши» между тем активно двигают попами, чтобы освободить клочок места и для нас с Адити. Подруга смело обнажает свои сексуальные формы, втиснутые в открытый белоснежный купальник, я же долго сражаюсь с нерешительностью, убеждая себя в том, что раздеться сейчас необходимо, иначе стёба не избежать. И если в восемнадцать я искренне не понимала, что же со мной не так, то теперь, в двадцать два, будущий врач и взрослая женщина чётко осознавали недостаток сексуальности как в физическом своём воплощении, так и в духовном. Мне казалось, что на фоне всех остальных девушек я выглядела невидимкой: худая, маленькая, сложенная правильно, но без бонусов.
– А где Кай? – озвучивает мой главный вопрос Адити.
– Уехали с Олсоном за пивом – жарко сегодня, чуть не рассчитали запасы, – тянется на солнце Марина. – Скоро должны вернуться, а что?
– Да ничего, – ведёт плечом Адити. – Просто заметила…
– Мы с Олсоном вместе, – напоминает Марина с нажимом на вместе. – Имей в виду!
А вот это уже было напрасно. Зная мою подругу, смазливый черноволосый Олсон, изрисованный татуировками, до этого момента не представлял для неё ни малейшего интереса, но вот теперь…
– Да без проблем! – усмехается Адити. – А Кай свободен?
Но к моему величайшему прискорбию ответить Марина не успевает, потому что самой тихой и незаметной фигурой коллектива всё же заинтересовались:
– Слушай, ты! Да, ты, чёрненькая! Ты из Бразилии?
– Нет, – отвечаю.
– А откуда?
– Отсюда.
– А чего такая чёрная?
– Такой родилась.
– Да ни фига она не чёрная! Броуди, отвали от неё, а? – вступается Адити.
– Да она мне на хрен не сдалась! Хотя… монахинь у меня ещё не было!
Общественность перекатывается сальными смешками, я заливаюсь краской и напрягаюсь.
– А ты из Бразилии? – Марина, кажется, впервые меня заметила.
– Мой отец из Бразилии. Я родилась здесь, – отвечаю ей.
– И мой из Бразилии, и я тоже родилась тут! Марина, – протягивает мне руку.
– Виктория… Но мы уже встречались.
– Встречались, но не знакомились. А это вот – моя подруга Дженна.
– Очень приятно, – мы жмём друг другу руки.
И Марина, поправляя свой невероятный сиреневый купальник, переключается на более ей интересное:
– Броуди, тебе нужно окунуться: смотри-ка, весь по́том покрылся!
Ребята поддерживают её не самую смешную шутку смехом – если у тебя уже сложился авторитет, то он всегда работает на тебя.
– Это не пот! Это слёзы его внутренностей! – гремит уже знакомый бас с британским акцентом, и все головы устремляются в его направлении.
Если бы не голос, я ни за что не узнала бы Кая: в солнечных очках, красной бейсболке задом наперёд и футболке с канадским кленовым листом и отрезанными рукавами. Он сбрасывает с плеча большую и, судя по напряжённым мышцам его рук, тяжёлую сумку, её тут же передают Марине, и она отдаёт приказ:
– Броуди, вынимай холодильник, пополнение прибыло!
Броуди подплывает к нам, вытягивает сетку с оставшимися банками и, передавая её Марине, неожиданно снова вспоминает обо мне:
– Слушай, а сколько тебе лет? Ты совершеннолетняя вообще?
– Да.
Сердце моё бьётся ускоренно, потому что внимание я не люблю.
– А по виду, так лет тринадцать, не больше. И сиськи не выросли. А что за дебильный платок у тебя на шее? Ты религиозная фанатка или что?
– Ну как вода, Броуди? – внезапно интересуется Кай.
– Вода? О, чувак! Она, как и Британская Колумбия – прекрасна!
И прежде чем сам Броуди или кто-то из нас успевает что-либо понять, Кай резко опускается на край пирса и одним молниеносным, чётким движением ног переворачивает надувного фламинго вместе с Броуди, подняв при этом фонтан брызг и шквал воплей.
Общественность смеётся всласть и от души, но громче всех, кажется, я. И только когда один быстрый, осторожный, посланный не только искоса, но и из-за укрытия солнечных очков взгляд на мгновение упирается в мою действительно детскую фигуру, я понимаю, что весь этот цирк был устроен из-за меня.
Кай продолжает посмеиваться, всё ещё сидя на краю пирса и опасно наклонившись над водой, а мне хочется что есть мочи прокричать ему: «Вылезай! Он же тебя за собой утащит!». Я смотрю на взмахи рук плюющегося ругательствами Броуди и мысленно с хрустом их вырываю. Мне кажется, моё маленькое сердце перестаёт биться в тот миг, когда плохой парень приближается к хорошему, но все мои переживания были напрасны: аттракцион не был окончен – он в самом разгаре.
Кай только выглядит неторопливым, на самом же деле он юркий, как ящерица. Полсекунды отделяет загребущие клешни Броуди от обидчика, но Кай резко вынимает ноги из воды и отпрыгивает на шаг назад. Не только наш островок, но и соседний загибается от смеха. Наполовину разозлённый, но отчего-то давящийся хохотом Броуди ударяет вертикально ладонью по воде, направляя даже не брызги, а натуральные струи в Кая, и, конечно же, окатывает всех нас водой. И что тут начинается! Настоящая вакханалия! Визг, смех, ругань и угрозы расправы, ныряющие в воду один за другим юные тела, фейерверк брызг и самый крутой драйв в моей жизни.
Angus & Julia Stone – Cellar Door
Спустя минуту Кай, довольный, мокрый и счастливо улыбающийся, остаётся на пирсе совершенно один… не считая меня. Он сбрасывает бейсболку, снимает очки, а дальше, мой мозг впадает в прострацию, наблюдая картину как в замедленной съёмке: его руки поднимаются кверху и медленно, не спеша стягивают тот кусок ткани, который остался от футболки после того, как ей отрезали рукава.
Адити сочиняет поэмы, описывая пресс своих бойфрендов, сравнивая его то с овощной тёркой, то с рябью волн на осеннем заливе. А я с первого взгляда влюбляюсь в подмышки. Да, вот именно так, за доли секунды, пока руки этого парня подняты, и я могу видеть змеёй ползущие беспрерывные, витые линии мышц его рук, эстетически безупречно стекающих в торс. Мне двадцать два, и я впервые в жизни смотрю на мужчину… с интересом.
Раздевшись, Кай предлагает:
– Пошли купаться?
И только теперь я замечаю, что его волосы стали короткими – он постригся, оставив длинной только задорно вьющуюся чёлку. На открытой теперь шее, чуть пониже уха, а вернее за ним, ползёт ящерица, удивительно точно совпадающая с оттенком его глаз.
– Я не умею плавать… – сознаюсь.
Его губы растягиваются ещё шире, он проводит рукой по лицу, зажимая рот так, словно хочет спрятать в кулак упрямую улыбку:
– В таком случае, у тебя есть повод взять пару уроков… у меня! В юности я подрабатывал инструктором на курсах красного креста, – сообщает с той же самой улыбкой, которую так и не смог спрятать.
Бейсболка и очки быстро возвращаются на своё место, футболка ложится на загорелое плечо, мой рюкзак залетает туда же, а ко мне протягивается самая уверенная и надёжная рука:
– Кай Керрфут!
– Виктория Мело, очень приятно.
– Пойдём на берег!
– На берег?
– На пляж – там учиться будем.
По дороге нам встречаются люди – взрослые супруги, дети, группы молодёжи, ещё не нашедшей места для отдыха, девочки подружки, разглядывающие и видящие в нас пару. И мне нравится выражение их глаз, но ещё больше – та твёрдость, с которой мои ноги ступают по земле, уверенность, с которой я смотрю на всех, кто идёт навстречу.
Причина, по которой моё восприятие мира сдвинулось в сторону нормальности, заключается в близости идущего рядом человека. Он улыбается, причём так, будто только что выиграл в лотерею. И парадоксальность происходящего в том, что мы не просто не успели друг друга узнать, а толком ещё даже не общались.
Это не просто ощущение комфорта от нахождения рядом, а состояние защищённости, целостности и неуязвимости по отношению ко всему прочему столь агрессивному миру. От зелёных счастливых взглядов, посланных искоса, из-за тёмных очков, поверх них или через них, в моих внутренностях надуваются и лопаются радужные пузыри, и мне всё время хочется улыбаться.