Молчание леди - Куксон Кэтрин (читаемые книги читать TXT) 📗

Что она сделала? Ко всеобщему удивлению, она ухватила стоявшего в центре мужчину за запястье. Тот был удивлен еще больше, чем остальные, и спросил:

— В чем дело? Вам нужно амбулаторное отделение?

Она рассматривала его лицо. Это был Ричард. Он выглядел точно так, как ее отец.

Мужчина, стоявший рядом с ним, прошептал:

— Она не в себе. Это попрошайка.

Она повернулась к этому мужчине и одарила его таким взглядом, что он шагнул назад. Широко открыв рот, она произнесла:

— Рич [1].

— Ну, что я вам говорил? — воскликнул тот же мужчина. — Она попрошайничает. Она говорит, что ты богат. Она слышала о тебе.

— Замолчи! — бросил мужчина в центре.

Стоявший по другую сторону от него сунул руку в карман и протянул ей шиллинг. Она посмотрела на монетку, а потом так сильно стукнула рукой по тыльной стороне его кисти, что монетка взлетела в воздух, упала, отскочила от земли и скатилась в сточную канаву.

Мужчина, стоявший в центре, сказал:

— Она… ей не деньги нужны. Она попала в беду. Присядьте, — добавил он и повел ее назад к ящику, а она все еще крепко держала его за запястье.

Когда она снова начала кашлять, он воскликнул:

— О Господи! Вы должны пойти в амбулаторное отделение. Там вам помогут.

Она покачала головой, а разговорчивый мужчина произнес:

— Ей нужен ты. Женщины считают тебя неотразимым.

— Помолчи, Алекс. Ради бога, помолчи!

Это Ричард. Он похож на ее отца. Ее отец никогда не был таким красивым, но черты лица были те же.

Молодой человек отцепил ее пальцы со своей руки, говоря:

— Я должен идти. Меня ждет машина, но мой друг, — он указал на другого мужчину, — мой друг отведет вас в амбулаторное отделение.

Он отошел от нее, потом, повернувшись к мужчине, которого называл Алексом, сказал:

— Помоги ей, ладно, Алекс? У нее очень большие проблемы с легкими, очень большие.

Алекс. Помощь. Алекс помог. Он помог ее отцу. Александр? Да, Александр. На какое-то мгновение она увидела перед собой то ужасное лицо. Затем на его месте появилось другое, приятное лицо. Александр. Армстронг. Она запрокинула голову и громко сказала:

— Армстронг.

Доброжелательный мужчина спросил:

— Вам нужен мистер Армстронг?

Она покачала головой. Потом ее осенило — она вспомнила: Александр Армстронг. Он был стряпчим. Он приходил в тот дом. В большой дом. Беверли-сквер. Она бывала на Беверли-сквер. Молодой человек наклонился к ней и сказал:

— Идемте, дорогая. Идемте; вы не можете сидеть здесь целый день. К тому же этот ящик скоро должны отсюда убрать.

Она взглянула на него и произнесла одно слово:

— Такси.

— Такси?

Она кивнула, потом сунула руку во внутренний карман, достала несколько серебряных монет и показала их, держа на ладони.

— О, я понял, что вы имеете в виду, дорогая. Вы можете заплатить за такси. А вы знаете, куда хотите поехать?

Она запрокинула голову и попыталась произнести «Беверли», но не смогла. Неожиданно он спросил:

— Вы можете это написать?

Она кивнула, а он достал из своего внутреннего кармана небольшую записную книжку и карандаш. Он нашел чистую страничку и сказал:

— Вот. Пишите здесь.

Большими буквами, так что написанное заняло весь маленький листочек, она вывела: «Беверли-сквер. Армстронг, стряпчий».

Прочитав это, он некоторое время молчал, а потом спросил:

— Вы хотите поехать на Беверли-сквер в контору стряпчего по фамилии Армстронг?

Она энергично кивнула, а он сказал:

— Идемте. Я посажу вас в такси.

Остановив такси, он открыл заднюю дверцу и сказал водителю:

— Эта леди хочет, чтобы ее отвезли на Беверли-сквер и высадили у конторы стряпчего по фамилии Армстронг. Вы это сделаете?

Водитель перевел взгляд с него на свою пассажирку и сердито бросил:

— Именно для этого я здесь и нахожусь, сэр.

— У нее достаточно денег, чтобы заплатить вам, так что не волнуйтесь.

Десятью минутами позже такси въехало на площадь и медленно стало продвигаться по ней, а потом остановилось напротив лестницы, в верхней части которой на стене была прикреплена большая бронзовая табличка с надписью «Александр Армстронг и сын, стряпчие».

Он вышел из машины и открыл для Айрин дверь. И снова она достала из своего кармана горсть монет по полкроны.

Таксист был честным человеком, поэтому взял только то, что ему причиталось, — одну монетку в полкроны, а когда она кивнула ему, он сказал:

— Спасибо, мэм, — и стал смотреть, как она, пошатываясь, поднялась по лестнице и вошла в оставшуюся часть своей жизни.

Часть третья

1955

1

Она будто находилась между двух миров. В одном мире с ней разговаривали чьи-то ласковые голоса, обладатели которых кормили ее и мыли ее тело. Это были приятные ощущения. Почему она всегда боялась своего тела? А его ли она боялась? О да. Это было в другом мире, который то исчезал, то возвращался. Она все еще боялась своего тела и дотрагивающихся до него рук. Впивающихся в него ногтей. Кожаных ремней, стегающих его. Но эти руки были такими же нежными, как и доносившиеся до нее слова. Над ее головой говорили между собой так, будто она ничего не могла понять. А она могла; она всегда была способна все понять, разве нет? Даже в том, другом мире. Она не должна пытаться вернуть прежний мир, потому что в этом, нынешнем мире, были мистер Армстронг и Гленда. О да, Гленда. Гленда посадила ее на поезд, но ничего не сказала ей о другом мире. А еще сын. Должен был приехать ее сын. Гленда обещала ей это. И он уже взрослый. Ему больше четырех лет. Она сильнее зажмурилась. Конечно больше, сказала она себе, и голос у нее был очень странный, казалось, он доносился из прошлого. Не будь глупой. Он доктор. Ты держала его за руку. Алекс обещал привезти его с собой, и мы вместе пообедаем.

Интересно, а будет ли подавать обед миссис Аткинс? Мистер и миссис Аткинс знали о многом, что тогда происходило, а она была такой доброй и вовсе не походила на обычную экономку. И Трип тоже все знал. О, он прекрасно знал обо всем, что происходило. Не зря он был дворецким и при отце, и при сыне. Он и миссис Аткинс обсуждали все между собой. Они говорили и о ней, говорили с сочувствием. Они прекрасно знали, особенно Трип, что ей приходилось терпеть. Он был единственным из слуг, кто спал в главном доме и наверняка слышал ее крики по ночам.

Вот оно снова, это лицо! О нет, она не хочет видеть его. Она лежит на мягкой-мягкой постели. Они моют ее тело или уже вымыли. Да, уже, а теперь она отдыхает, но почему, почему же он снова явился? Он преследует ее. Она слышала свой голос, пронзительно кричащий:

— Не надо! Не надо! Ты грязная свинья! Я не животное. Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!

А потом, как всегда, он поднимает ее и швыряет из стороны в сторону. И вот наступила та последняя ночь, когда она поняла, что больше не может терпеть. Она запланировала побег, да, она собиралась сбежать, иначе она умерла бы прямо в его руках. Он тряс ее, а она кричала:

— Ты хуже любого животного. Ты мерзкий извращенец!

Да, она действительно кричала на него. И тогда он стал трясти ее так, что ей начало казаться, что мозги в ее голове превратились в погремушку. Она их чувствовала. А отзвуки его голоса, наверное, разносились по всему дому:

— Больше никогда в жизни не смей ничего говорить. — Потом он снова начал ее трясти, а его голос становился глубже, громче, ужаснее и почти переходил в рычание. — Никогда больше не смей даже открывать рот!

Она не помнила, что еще он кричал, но эти слова отпечатались в ее рассудке. Она никогда больше не должна говорить. Никогда, никогда, никогда. Он кричал ей эти слова, избивая ее на кровати, а потом проделал то, что и всегда, а она уже не могла больше сопротивляться.

Но все же тогда появилась небольшая надежда. Побег был уже запланирован. Мистер Кокс, милый мистер Кокс, которого этот дьявол уволил только за то, что он играл для нее на пианино, взял деньги, больше тысячи фунтов. Она копила их несколько лет, не тратя свои достаточно большие карманные деньги, а теперь он заказал билеты на океанский лайнер, и она с Ричардом должны были отправиться в Америку, где жил Тимоти. Тимоти был ее близким другом детства. Он был женат. О да, но это ничего не значило. Он спрячет ее где-нибудь, потому что ее муж отправит кого-нибудь на ее поиски. И вот все было готово. Она только хотела рассказать все Алексу. Но Трип знал, по крайней мере, она так думала. И Фреде МакАртур можно было доверять, поскольку она тоже знала о том, что происходило ночами и как она страдала, потому что часто по утрам помогала ей мыться и видела слезы, стекавшие по ее щекам. И она помогла бы ей в любом случае, потому что Фреда любила мистера Кокса, и Айрин знала, что она скоро уволится и выйдет замуж за мистера Кокса. Все было запланировано. Они ждали только его следующей поездки заграницу. И вот время пришло. Она была так переполнена радостью, что хотела доставить удовольствие Алексу и спеть на его концерте. И как ей это понравилось! Это было открытое неповиновение, потому что он ни за что не разрешил бы ей петь — никаких выступлений! Животное, ужасное, мерзкое животное, а не человек. А потом уже ни к чему были план бегства в Америку и встреча с Тимоти, потому что он неожиданно появился и схватил ее. А затем мир раскололся: остались только вскрики и удары, и ужас, и голос, который снова пронзительно кричал: