Людовик возлюбленный - Холт Виктория (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Однако она ничего такого не сделала.
Коварный Ришелье переводил взгляд с самого остроумного министра Франции на маркизу, которая вполне могла называться самой хитрой женщиной Франции.
Герцог был уверен, что одному из этих двоих вскоре придется уйти.
Он с большим удовольствием следил за этой дуэлью, поскольку был бы рад поражению любого из противников, если уж он не мог надеяться на гибель обоих сразу.
Мадам де Помпадур пока ничего не говорила королю о том стишке, что она обнаружила на столе, не хотела привлекать его внимания к своему плохому самочувствию и не хотела устраивать сцен. Но она понимала, что не может проигнорировать такое оскорбление. Позволить подкинуть ей на стол подобный стишок и никак на это не реагировать означало признать собственную неуверенность.
Впрочем, прежде чем обратиться с этим к королю, мадам де Помпадур решила попробовать помириться с Морепа. Если он прекратит распространять стишки о ней, то она готова забыть все, что было, и заключить с ним перемирие.
На следующий день она пошла к Морепа.
Морепа с трудом скрывал радость от ее прихода. Потом он преувеличит все, что было сказано, и расскажет забавную историю своим дружкам.
– Мадам маркиза, – закричал он; даже в его поклоне была ирония. – Я так тронут этой честью.
– Я хочу поговорить с вами по чрезвычайно важному вопросу, – сказала она.
– А почему вы тогда не послали за мной?
– Я не посылаю за министрами, – резко ответила мадам де Помпадур. – Это было бы нахально с моей стороны. Если мне есть что им сказать, я прихожу сама.
– Вы сама любезность, мадам.
– Думаю, вам известно, месье Морепа, что по Парижу распространяют неприятные стишки про меня.
– Какая жалость.
– Вам не удалось поймать негодника, месье, поскольку вы, насколько я знаю, глава администрации Парижа.
– Мадам, я не могу больше выносить ваши упреки. Мы удвоим наши усилия, и, когда негодяй будет обнаружен, я обещаю вам, этот мерзавец будет отвечать перед самим королем.
Маркиза сосредоточенно посмотрела на министра.
– Насколько я знаю, месье, вы и мадам де Шатору не были большими друзьями, – промолвила она.
Морепа одновременно пожал плечами и повел бровями, пытаясь изобразить сожаление.
– Вижу, месье, что вы не особо дружелюбно относитесь к любовницам короля.
– Ну что вы, мадам, я глубоко их уважаю… – он изучил ее циничным взглядом, – и не важно, откуда они родом.
– Рада это слышать, – сухо ответила маркиза. – Я была уверена, что вы достаточно мудры, чтобы не наживать себе среди них врагов умышленно.
– Это у вас есть мудрость, мадам, – ответил Морепа. – Мудрость, которая удивительным образом сочетается с вашей молодостью и красотой.
У маркизы не осталось никаких сомнений, что он имел в виду под этим лживым комплиментом.
Она знала, что он собирается продолжать писать на нее эпиграммы, и тот особенно неприятный стишок, что она получила вчера вечером, являл собой хороший пример того, на что они будут похожи в будущем.
Маркиза поняла, что нужно незамедлительно показать эпиграмму королю, хотя это было и нежелательно.
Он хотел заняться любовью. Как всегда. Ей ни в коем случае нельзя выглядеть уставшей или тем более изнуренной. Они катались вместе, но Людовик мог провести в седле целый день и совершенно не утомиться. А маркиза вечером играла в небольшой пьесе, которую поставила сама для развлечения короля.
– Мадам, – сказал король в конце того вечера, – вы самая замечательная женщина во Франции. В ваших великолепных формах покоятся лучшие женские качества.
Очень хорошо, но у них еще ночь впереди, и, несмотря на все свои таланты, она безумно боялась этих ночей.
Но она собиралась разобраться с этими стишками. Маркиза знала, что и Ришелье, и Морепа ждут ее ответных действий, поэтому действовать нужно было без промедления.
– Людовик, – сказала она, – извините, что докучаю вам этим вопросом, но я очень сильно пострадала из-за этих жестоких стишков Морепа. Вчера вечером у себя на столе я обнаружила вот это. Я думаю, этот стишок слишком глубокое оскорбление, чтобы проглотить его, и я прошу вас прогнать Морепа с королевского двора.
Людовик вздрогнул и взял бумажку. Он прочитал стишки и покраснел.
Затем он сжег записку в пламени свечи.
Король взял маркизу за руку и повторил слова, которыми он распускал гостей в конце ужина:
– Время церемонии отхода ко сну.
Был час пробуждения короля, на котором присутствовал и Морепа.
Граф заметил изменение отношения короля к нему. Он понимал, что единственной возможностью для маркизы восстановить свою честь было показать Людовику стишок. Он почувствовал угрозу в том, как она вела себя, когда нанесла ему визит. «Более слабый человек, чем я, – говорил себе Морепа, – испугался бы, поклялся бы, что найдет негодяя и положит конец этим скандальным листкам!»
Но не таков Морепа! Испугаться любовницы короля? Он не боялся Шатору, так с чего вдруг ему бояться Помпадур? Шатору сделала его на какое-то время изгнанником, но что произошло потом? Она умерла, и он вернулся. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Любовницы должны знать, что их слава весьма коротка, в то время как министры остаются в должности до тех пор, пока им хватает на это мозгов.
В то утро король был в необычайно приподнятом настроении.
– Ну, граф, – сказал он, изучая Морепа взглядом, – вы сегодня странно выглядите.
– Ваше величество, я собираюсь пойти на свадьбу.
– Ух ты! Правда, ему идет ходить на свадьбы? Вы когда-нибудь видели человека, столь довольного собой?
– Ваше величество, я так доволен, потому что иду на чужую свадьбу, а не на свою собственную.
Король и все присутствующие засмеялись, и Морепа почувствовал удовлетворение.
– Постарайтесь получить максимум удовольствия, – сказал король. – Буду ждать вас в Марли.
– Благодарю вас, ваше величество, – ответил Морепа, и его настроение стало еще лучше.
Морепа торжествовал. «Она показала ему, – думал он, – и вот ответ. Мадам маркиза, нет никаких сомнений в том, что ваши дни в Версале сочтены. Глупая женщина, вам стоило принять мои оскорбления. Вам стоило понять, что я тот человек, которому не смеет не подчиниться ни одна любовница. Я приношу любовницам короля неудачи».
Морепа не ослушался короля и вовсю развлекался на свадьбе, и, когда он вернулся в свои покои, его встретил один из слуг короля.
– Месье де Морпепа, – обратился он, – у меня для вас письмо от его величества.
Морепа попытался не выдать своего волнения, пока читал письмо.
«Месье.
Я говорил вам, что, когда я перестану нуждаться в ваших услугах, я сообщу вам об этом. Этот момент настал. Я приказываю вам представить просьбу о вашей отставке. Вы поедете в Бурже. Понтчертен слишком близко…»
Морепа попытался не выказать своего гнева и отчаяния. Он считал, что победил, а оказалось – проиграл. Известие распространилось по королевскому двору.
– Морепа получил письмо с печатью. Он уезжает в Бурже.
Ришелье не мог скрыть своего удовольствия. Королева, которая поддерживала Морепа, была опечалена.
Но весь королевский двор теперь знал, насколько глубоки были чувства короля к маркизе де Помпадур.
Мадам де Помпадур взяла за правило использовать в разговоре с министрами и послами многозначительное «мы». Она всегда была на стороне Людовика, а он с удовольствием осыпал ее подарками. Маркиза восхищалась прекрасным фарфором и проявляла большой интерес к работам в Винсенте, и, когда король даровал ей деревню Севре, Жанна Антуанетта стала вынашивать планы, как бы перевести производство фарфора к себе, чтобы за ним присматривать.
Но любой ее интерес был интересом короля; и лишь иногда, как в случае с Морепа, когда другого выхода больше не было, она старалась навязать ему свою волю.
