Людовик возлюбленный - Холт Виктория (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Но справлялась ли она в самом конце этих длинных ночей, когда от нее требовалось доставить удовольствие королю? Королевский двор был встревожен.
Как долго Людовик будет продолжать хранить верность? По собственному желанию он никогда не прогонит маркизу; он слишком легкомыслен и изо всех сил старается избегать неприятных ситуаций.
Но новая любовница может сделать то, чего Людовик избегает. Придворные помнили, что случилось с мадам де Майи.
Сколько еще мадам де Помпадур сможет удерживать свою позицию?
Особенно ждали изгнания маркизы Ришелье и Морепа.
Ришелье, будучи главным камердинером короля, считал себя советником короля в выборе любовниц, а мадам де Помпадур выбирал не он. С самого первого момента, когда Жанна Антуанетта увидела короля в лесу Сенар, она действовала абсолютно самостоятельно. Герцог хотел заменить ее на любовницу, выбранную им самим.
Морепа вовсе не пытался сыскать расположение маркизы. Он продолжал веселить придворных своими сатирами и эпиграммами о самых щекотливых темах из жизни королевского двора, среди которых конечно же была и любовница короля. Когда Морепа раскопал правду о происхождении Жанны Антуанетты, он пришел в неописуемый восторг и высмеял ее. Хотя его работы и были анонимны, гневные песни и стишки, звучащие на улицах Парижа, были в его стиле, а некоторые не оставляли никаких сомнений в авторстве Морепа.
Морепа долго обыгрывал фамилию Пуассон, и в конце концов в Париже маркизу знали как Рыбу или госпожу Рыбку.
Песни и стишки стали называть «пуассонадами», и парижане с нетерпением ждали появления новых «пуассонад». Песни можно было услышать в тавернах и на рыночных площадях; более того, они послужили инструментом разжигания общественной ненависти к любовнице, так как народ даже сейчас не пытался обвинять в своих неудачах короля, а фаворитка стала великолепным козлом отпущения.
Через стишки Морепа народ в точности знал, сколько было потрачено на строительство. Говорилось, что Бельвю уже обошелся казне в шесть миллионов ливров, хотя строительство было еще далеко от завершения, и что на развлечения за несколько дней тратились целые состояния. На деньги, потраченные на пошив одного лишь платья, которое Помпадур надела лишь один раз, французская семья могла жить в роскоши целый год.
Маркиза понимала, что Морепа причиняет ей огромный вред и что ей следует каким-то образом подстроить отставку министра. Она и не собиралась просить об этом Людовика, так как знала, что король относится к своему министру, пробывшему при дворе так долго и обладающему способностью заставить короля рассмеяться, с определенной симпатией. Людовик всегда ценил тех, кто мог заставить его рассмеяться. Поэтому маркиза не могла попросить его прогнать Морепа, и в Париже продолжали звучать «пуассонады».
Ришелье планировал убить двух желанных зайцев одним выстрелом.
Он хотел, чтобы Морепа прогнали со двора, так как этот министр обладал слишком уж большим влиянием на короля. Герцог надеялся, что если он посеет достаточную тревогу в душе маркизы, то она попросит Людовика об отставке министра, в результате чего ей, возможно, и самой придется покинуть королевский двор.
План пришелся коварному Ришелье по душе, и он начал просить маркизу о приватной аудиенции.
Маркиза дала на это разрешение. Она всегда была любезна с министрами, согласно убеждению, что не следует создавать себе лишних врагов.
Ришелье низко поклонился и поцеловал маркизе руку.
– Мадам маркиза, – начал он, – как великодушно с вашей стороны дать мне приватную аудиенцию! Я не стану говорить о том, что вы самая прекрасная женщина во Франции, так как это вы и так знаете. Я не стану тратить время на то, чтобы объяснять вам, что вами восторгаются и вам завидуют…
– Не надо, – улыбаясь, прервала его маркиза, – прошу вас, не утруждайте себя. Переходите лучше к делу.
– Мадам. – Ришелье сделал шаг к маркизе и заглянул ей в глаза. – Мне очень странно видеть, что вы совсем не пышете здоровьем, как мне того бы хотелось.
Выражение лица маркизы стало жестче. Он прав. Он заметил страх в ее взгляде? Жанна Антуанетта немедленно взяла себя в руки. Ришелье восхищался ею. В Версале не было женщины, у которой было бы больше грации и самообладания, чем у маркизы де Помпадур.
– Я прекрасно себя чувствую, – ответила она.
– Какое облегчение! Но все же я пришел сюда просить вас заботиться о себе.
– Я и так забочусь о своем здоровье, месье герцог. Но так мило с вашей стороны проявить такое внимание к моей особе.
Герцог сделал еще один шаг к маркизе.
– Мадам маркиза, у вас есть враги среди придворных. Их просто не может не быть. Вы… вы так очаровательны, так любезны, так любимы… так могущественны.
– Думаю, месье герцог, я вполне могу сама позаботиться и о своих врагах, и о собственном здоровье.
– Но все же я выскажу свои подозрения. Мадам, а вам не приходило в голову, что ваше здоровье могли ослабить ваши враги?
– Не понимаю.
– Вы слишком доверчивы, мадам. Что, если ваши враги хотят не только отравить общественное мнение, но и вас саму?
Вдруг маркиза схватилась за горло, забыв о достоинстве.
– Отравить… меня! Думаю, вы ошибаетесь, – тут же взяла себя в руки госпожа де Помпадур.
– Хотел бы я верить, что ошибаюсь, – сказал герцог. – Ой как хотел бы.
Когда Ришелье ушел, он точно знал, что напугал маркизу. Герцог был уверен, что Жанна Антуанетта попытается убрать Морепа, а королю Морепа нравился.
Это будет своеобразная проверка. Можно будет узнать, насколько глубоки чувства короля к этой женщине. Если он готов отправить Морепа в отставку ради нее, то тогда становится ясно, что он собирается продолжать хранить верность маркизе, как хранил с самого первого дня. Ришелье с нетерпением ждал результатов своего маленького маневра.
Морепа отравил ее!
Безумное предположение. Она-то знала, что виною внезапно овладевшей ею усталости был вовсе не яд. Ришелье дурак, если считает, что она не понимает его интриг. Герцог хотел, чтобы она рассказала эту сумасбродную сказку королю. Как раз такие истории вызывают у Людовика раздражение. После рассмотрения подобного обвинения случится неприятная сцена. Морепа докажет свою невиновность, и порицать начнут Жанну Антуанетту.
Она не будет такой дурой, какой хотел бы видеть ее Ришелье.
Но герцог был прав в том, что этот одиозный человек настраивает народ против нее. За каждым ее шагом следили, потом раздували из ее действий скандал и рассказывали обо всем людям. Как же она хотела отставки Морепа!
Однажды ночью, когда Людовик пришел в спальню к маркизе, она подняла вопрос о злых пасквилях в ее адрес.
– Они становятся все более и более непристойными, – сказала она.
Король кивнул.
– Нет никаких сомнений, что автором большинства пасквилей является Морепа. У него есть подражатели, но его почерк не узнать невозможно.
– Все, что написал не он, – лишь неудачные попытки подражать Морепа, – добавил король.
– В любом случае, эти песенки не поднимают нас в глазах народа, – попробовала предположить маркиза.
– О, такие стишки были всегда, – беззаботно ответил король. – Они касаются и меня, потому что все, что говорится в них о тебе, касается и меня.
Людовику не терпелось завершить разговор, и маркиза, всегда следившая за тем, чтобы король ни в коем случае не утомлялся, замолчала.
Ришелье поделился с Морепа своим предположением о том, что маркиза собирается выгнать того с королевского двора, если он не прекратит распространять по Парижу свои пошлые стишки. Реакция была в точности такой, какой и добивался Ришелье.
В тот же вечер в маленьких покоях король давал ужин для избранных. По правую руку от короля сидела маркиза; присутствовали и Ришелье и Морепа.
Когда маркиза заняла свое место, она заметила, что из-под салфетки торчит бумажка. Она быстро пробежала записку глазами. Это была очередная эпиграмма, злая и очень обидная. Сохранив спокойствие, Жанна Антуанетта спрятала бумажку так, что король ничего не заметил. Она понимала, что Морепа был разочарован. Он надеялся, что она прочитает эпиграмму и тут же обвинит его в авторстве. Тогда он, используя свое остроумие, разозлит ее еще больше, а король конечно же будет сильно раздражен неминуемой сценой. Морепа собирался приложить все свое остроумие и гениальность, чтобы король возложил вину на маркизу.
