Я тебе верю - Осипова Нелли (читаем книги TXT) 📗
– Простите, ради Бога, простите меня, я не хотел ворошить прошлого, – растерялся Иван.
– Ничего страшного, не бойтесь ранить меня, я давно уже закалила себя. Вот так мы и жили. Чтобы уж совсем не впадать в цинизм, он соблюдал видимость конспирации, а я невольно подыгрывала ему. Когда Аркадий составил завещание, он показал мне его и сказал, что уверен, Алюся не станет забирать всю коллекцию, а оставит положенную мне как жене так называемую супружескую половину. Но продавать пластинки он рекомендовал все вместе, чтобы, во-первых, не нарушать целостности коллекции, а во-вторых, в комплекте она будет стоить дороже. Потом уже можно поделить деньги. – Она замолчала, посмотрев выжидающе на Ивана Егоровича.
– Что ж, я все понял. Спасибо за откровенность. Теперь мне понятна фраза в его письме: «Остальное доскажет моя супруга». Я буду ждать вашего решения.
– Это еще не все, – каким-то обреченным тоном продолжила она. – По закону должно пройти шесть месяцев, и если в течение этого времени не будет других претендентов на наследство, завещание вступит в силу.
– Я думаю, что в любом случае это разумно – должно пройти время, чтобы все успокоились и жизнь вновь вошла в свою колею.
– Все не так просто, Иван Егорович. Дело в том, что я хорошо знаю Алюсю, лучше, чем Аркадий, который по понятным причинам несколько идеализировал ее. Она заберет все.
– Как? Вы же имеете право, она не может… – возмутился Иван.
– Может. В том-то и дело, что может. Но я буду судиться… ради детей. Очень бы не хотелось заниматься сутяжничеством, но у меня нет другого выхода, – заключила она.
– Погодите, ведь еще неизвестно, как эта Александра себя поведет, может, все обойдется миром, – предположил Иван.
– Вашими бы устами, уважаемый Иван Егорович… впрочем, не стоит забегать вперед. Я вам обязательно сообщу, когда придет время.
На том они и простились.
Лариса настолько была погружена в работу над докторской диссертацией, что на какое-то время мысли о замужестве или банальных романах отступили на второй план. С присущим ей упорством, порой граничащим с настырностью, она целеустремленно шла к намеченной цели: занималась в Центральной медицинской библиотеке, в «Ленинке», гребла, как говорил ее шеф, все, что так или иначе могло быть связано с ее диссертационной темой. В результате наступил такой момент, когда она буквально потонула в литературном материале и уже не знала, что можно безболезненно отсечь, что оставить. Понимала, что нужен взгляд со стороны, но не очень хотела признаваться в необходимости помощи. И все-таки пришлось идти к шефу, чтобы посоветоваться, но при этом постараться сохранить самостоятельность и независимость своих суждений.
В конце рабочего дня, переждав и пересидев всех посетителей, даже секретаршу, уже покинувшую клинику, она постучалась в дверь шефа и заглянула к нему. В кабинете сидел, развалясь в кресле, чего никто никогда не позволял себе, заместитель по хозяйственной части всего объединенного Центра клинической медицины, куда входила и кардиологическая клиника, где работала Лариса. Она не была знакома с ним, но знала его в лицо и слышала о нем бесконечное количество сплетен: говорили, что попасть к нему на прием труднее, чем к самому директору центра, что он ногой открывает двери в самые высокие кабинеты и может достать буквально все, от мелочей до дорогостоящего импортного оборудования, и еще что он баснословно богат. Это был крупный мужчина, лет пятидесяти, в безукоризненном костюме, без халата, с живым, острым взглядом пронзительно голубых глаз, которые тут же, как фотовспышкой, зафиксировали появление в дверях Ларисы. Шеф помахал ей рукой, сказав, что скоро освободится, и попросил подождать в приемной.
Минут через пять посетитель вышел, и Лариса тотчас встала, направляясь в кабинет шефа. Мужчина остановил ее:
– Лариса Вадимовна? Я не ошибся?
– Да, откуда вы меня знаете? – удивилась она.
– Ну как же, вы один из перспективных кардиологов клиники, и я просто обязан по своей должности знать все о вас или, по крайней мере, о нуждах вашего кабинета, – с обаятельной обезоруживающей улыбкой опытного дамского угодника ответил он и, склонившись в полупоклоне, представился: – Валентин Львович, замдиректора центра, к вашим услугам.
Почему-то когда родители воспитывают и наставляют своих отпрысков, перечисляя, что им не следует делать и чего нужно остерегаться в жизни, они забывают среди прочего назвать лесть, либо не понимая силу ее влияния на человека, либо недооценивая той опасности, что влечет за собой эта безобидная на первый взгляд и почти всегда приятная похвала. А лесть с коварностью опытной цыганки сначала словно гипнотизирует, отвлекает или притупляет внимание, а потом внушает то, что хочет, что считает нужным, и делает это с такой убедительностью, что человек чаще всего верит всему, даже когда на самом деле в глубине души знает, что все не так.
Лариса проглотила красивую пилюлю, даже не поинтересовавшись ее содержимым. А там была лесть, самая примитивная, безыскусная и пошлая лесть. Ей бы задаться вопросом, откуда замдиректора такого большого, мощного центра, где работают тысячи людей, да еще занимающийся не наукой, а хозяйственными вопросами, может знать имя и профиль рядового старшего научного сотрудника. Но разум молчал, потому что было приятно чувствовать себя персоной, известной в руководящих верхах центра. На самом же деле шеф сам назвал ее по имени, когда она заглянула к нему в кабинет, а Валентин Львович, увидев красивое женское лицо, мимоходом, вскользь спросил у профессора, кто это, на что получил простой ответ: «наш кардиолог». Остальное было делом техники общения, чем в совершенстве владел Валентин Львович Юханов, известный в узких кругах как ВаЛЮха, по сокращенным ФИО, как обозначают обычно в анкетах.
Лариса быстро смекнула, что нельзя упускать такую оказию, и, кокетливо улыбнувшись, спросила:
– Значит, я могу с моими нуждами обращаться прямо к вам?
– Разумеется, – откликнулся Юханов.
Она замялась:
– Видите ли, сейчас меня ждет профессор, можно поговорить с вами в другое время?
Он вытащил из внутреннего кармана пиджака визитную карточку и протянул ей со словами:
– Позвоните мне завтра или в пятницу, мы обсудим ваши проблемы. Надеюсь, я смогу их решить.
Лариса взяла карточку, поблагодарила и пошла к шефу…
На следующий день она позвонила Юханову, и он назначил ей встречу, но не в своем кабинете, а совершенно в другом месте, адрес которого продиктовал ей. Это был кооперативный дом, еще не полностью готовый к сдаче и не заселенный, там шли отделочные работы, а на первом этаже в небольшой однокомнатной квартире располагалось правление кооператива, председателем которого и был Валентин Львович, он же Валюха.
Лариса легко нашла этот дом, расположенный в центре Москвы, вошла в указанный подъезд и постучалась в дверь с надписью: «ЖСК «Эскулап»». Юханов сам открыл дверь, пригласил войти, чрезвычайно любезно предложил старенькое кресло, сам расположился на таком же потертом диванчике, извинился, что вынужден принимать ее в таком неказистом помещении.
– Здесь мы можем спокойно переговорить с вами, а в моем кабинете без конца звонит телефон, да и посетители постоянно отвлекают. Так чем я могу вам помочь, уважаемая Лариса Вадимовна?
Она рассказала, что в кардиологии никак не дождутся давно обещанных портативных переносных электрокардиографов, которые можно легко передвигать на колесиках в нужную палату, чтобы больные не ходили сами в кабинет, а могли обследоваться прямо на своей кровати.
– Разве в вашем отделении нет таких аппаратов? – поднял с удивлением брови Юханов.
– Есть два аппарата, но оба времен Куликовской битвы, и при перевозке приходится каждый раз вызывать техника в палату, чтобы наладить их.
– Приятно иметь дело с красивой женщиной, к тому же с чувством юмора, – улыбнулся он. – Я подумаю, что можно сделать для вас…
– Для отделения, – уточнила Лариса.
