Там, где Крюков канал... - Зуев Георгий Иванович (читать книги полностью .txt) 📗
Во внутреннем оформлении Никольского Морского собора архитектор Чевакинский проявил исключительную композиционную изобретательность. Блистательна классическая по формам и пропорциям колоннада, украшающая иконостас. Поверхность колонн увита гирляндами цветов и листьев, красиво и тонко прорисованных.
Работы по внутренней отделке собора проводил знаменитый московский «золотарь» Семен Золотой «с искусными помощниками».
Художественные работы – роспись стен, потолка, иконы – огромный труд и талант братьев Федота и Мины Колокольниковых.
Резной деревянный иконостас с тонким изящным рисунком виртуозно выполнен знаменитыми резчиками Савелием Никулиным и Иваном Канаевым.
Иконы для верхней церкви предложили написать Федоту Лукичу Колокольникову. Однако, когда на Адмиралтейств-коллегии зашел вопрос о цене, ее президент – генерал-адмирал М. М. Голицын – был несказанно удивлен независимостью и твердостью крепостного художника. Перед коллегией стоял знаменитый мастер, знавший цену своему труду и таланту. Он не тушевался и не соглашался раболепно на предложенные условия. После долгих препирательств и уговоров Федот Лукич твердым спокойным голосом назвал окончательную сумму – тысяча рублей, ниже которой он за работу не возьмется. Адмиралтейств-коллегии пришлось согласиться с его требованиями и подписать с художником официальный договор, по условиям которого знаменитый столичный живописец обязывался «написать для верхнего храма 32 иконы, по рисунку и реестру архитектора Чевакинского. При этом все иконы должны быть написаны добрым мастерством, собственными иконописца лутчшими красками, а где необходимо, разведенным золотом». На покупку красок мастеру выдали аванс в 200 рублей, остальная сумма ему будет выдаваться по написании образов «без задержания». Срок изготовления всех 32 икон установили в течение полутора лет.
Мина Лукич Колокольников должен был написать 42 образа для иконостаса нижнего Никольского храма.
Братья Колокольниковы считались лучшими живописцами тех лет. Ими расписаны многие столичные дворцы и храмы. Поэтому не удивительно, что именно их Адмиралтейств-коллегия и постаралась заполучить для оформления интерьеров Морского собора. Работали братья в собственных мастерских, Федот Лукич – в Царском Селе, Мина Лукич – в собственном доме на Васильевском острове, где, помимо обширной мастерской, были выделены специальные помещения для хранения материалов и готовых работ.
Заказ Адмиралтейств-коллегии братья выполнили с небольшой задержкой. В указанный срок (июнь 1757 года) Федоту Лукичу оставалось дописать храмовый образ Богоявления и завершить почти написанные образа для Царских врат. Его брат, Мина Лукич, 13 июня доложил Адмиралтейств-коллегии, что все 42 образа им написаны, но некоторые из них он еще «поправляет».
1762 год для С. И. Чевакинского стал важной и радостной вехой – строительство монументального Никольского Морского собора наконец завершилось. Храм был освящен и открыт для верующих.
Дом причта Никольского собора. 2006 г.
Через тридцать лет, в 1790-е годы, профессор Императорской академии наук Иоганн Готлиб Георги в книге «Описание Российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопримечательностей в окрестностях оного» прекрасно охарактеризовал Никольский Морской собор: «Церковь Св. Николая Чудотворца, которая по принадлежности своей к Адмиралтейству называется также Морская, находится на том углу, где Екатерининский канал с правою стороною Никольского собора соединяется, на приятной, деревьями и решеткой окруженной площади. Она построена в два высоких яруса, со многими выдающимися вперед углами, столбами коринфского ордера и другими украшениями. На кровле одного большого купола сделано четыре меньших, покрытые все медными листами, крепко через огонь золочеными, что при солнце весьма блистает. Колокольня отдалена от церкви более нежели на 20 сажен; она узка вышиною около 50 сажен и выстроена с хорошим вкусом. Во внутренности имеются две церкви: нижнюю топить можно, и потому она называется зимнею, а верхняя – летнею. В нижней церкви отправляются зимою в торжественные дни молебствия всем здешним духовенством. Обе богаты резьбою, позолотою и другими украшениями, также и хорошо писанными иконами; особливо же в летней церкви, которая гораздо великолепнее, находится много богатых и драгоценными каменьями украшенных икон угодников Божиих. Екатерина Великая после побед, одержанных над шведским флотом в июне 1790 года, посвятила в сию церковь 5 икон, золотом и драгоценными каменьями украшенных, изображающих тех святых, коих память празднуется в дни оных побед».
За долгие годы Никольский Морской собор мало в чем изменился. В храме по-прежнему царит колорит и дух старых эпох – прекрасные старинные иконы, золоченые резные киоты, таинственное и умиротворяющее мерцание свечей и лампад.
Во времена императора Павла I в соборе побывал член депутации Мальтийского ордена аббат Жоржель. Он довольно своеобразно передал впечатления от посещения нижней церкви Морского собора: «Церковь Святого Николая Матросского – одна из самых посещаемых в Санкт-Петербурге; она двухъярусная, с нижним и верхним этажом: это местная приходская церковь. Нижний этаж представляет храм со сводами и столбами; здесь находится много маленьких часовен с иконами Богородицы и Николая Угодника; в каждой горят лампады. В дни покаяния, особенно при приближении Пасхи, эта подземная церковь наполняется лицами обоего пола, которые кладут здесь земные поклоны и крестятся. Так как она обширна, то священники помещаются в разных местах, читая ектении и молитвы…».
Впечатление от храма как от «многих маленьких часовен» в данном случае закономерно: в нижней церкви хранились иконы, принадлежавшие морским командам, входившим в Адмиралтейское ведомство, – машинной, парусной, провиантской, канатной и прочим, и при посещении храма каждая команда становилась около своей иконы, служила молебны и ставила свечи.
Четырехъярусная колокольня Никольского собора – совершенное по красоте силуэта сооружение, наиболее органично вписанное в перспективу Крюкова канала и его набережных. В семье Бенуа, жившей в родовом доме в Коломне, неподалеку от храма, сохранялось предание о том, что возможным автором или, вернее, соавтором колокольни является В. И. Баженов.
М. В. Добужинский. Белая ночь. 1923 г. Вид на Крюков канал со Смежного моста
Во время строительства Никольского собора молодой зодчий в качестве архитектурного помощника также участвовал в проектировании и возведении колокольни. Трудно увидеть в ней почерк Чевакинского: тектоника колонн и антаблементов, силуэт – слишком многое напоминает иные, не петербургские и даже не классические барочные образцы, а московские ярусные храмы: церковь архангела Гавриила (Меншикову башню), колокольни Троице-Сергиевой лавры и Новодевичьего монастыря. Все, что наиболее ценил Баженов. Общие пропорции и форма глав, весь характер декора колокольни отличаются от форм собора.
Ярусы колокольни уходят ввысь, пучки колонн на углах завершаются сложными скульптурными композициями. Небольшая главка несет осьмерик» барабана следующего маленького куполка с главкой, переходящей в шпиль, увенчанный крестом.
Однако в 1983 году автор книги об архитекторе Савве Чевакинском, известный историк архитектуры Анатолий Николаевич Петров, привел убедительные аргументы в пользу неправдоподобности легенды, передававшейся из поколения в поколение в семье Бенуа. А. Н. Петров категорически утверждает, что «документальные материалы совершенно не подтверждают этого домысла. Постройка колокольни проходила в 1756–1757 годах, когда Баженов приехал из Москвы и был определен в группу Чевакинского „для обучения архитектурии“. Как видно из рапортов Чевакинского во время возведения колокольни, Баженов в те годы еще только проходил курс черчения ордеров. Говорить о его творческом вкладе в создание колокольни Никольского собора нет оснований. Но для Баженова, как и для других учеников Чевакинского, в частности для Сатарова, эта постройка был прекрасной практической школой строительного искусства. На их глазах прошел весь цикл строительных работ – начиная с кладки фундаментов и кончая подъемом колоколов на колокольню».